Паутина дорог (СИ) - Канра Дана

Этот двадцать первый день рождения прошел очень славно — без единого воспоминания про мужчин. Дейна получила в подарок от матери тонкое серебряное кольцо с хрустальной крошкой, и была ему очень рада. Бабушка прислала в подарок теплый плащ, но сама не пришла из-за больных ног.

— Ничего себе, — Дейна закуталась в теплый мех, несмотря на жару, и лукаво взглянула на мать. — Оказывается, и она знает толк в дарах. Надеюсь, он не отравлен.

— Дейна!

— Полно, мама. Это просто шутка.

* * *

День летнего урожая состоялся в первых числах месяца Севинса. Народные гуляния шли четыре дня. Маги и люди пили хорошее вино, ели, веселились, танцевали. Но в первый день Севинса был день рождения у Лилианы, поэтому на главную площадь города Дейна выбралась только во второй день. И то ближе к вечеру.

Теплый летний воздух радовал и расслаблял, так что впервые за последние месяцы Дейне удалось улыбнуться. Она была весела и чуть-чуть пьяна, после небольшой чарки красного вина, услужливо поданного мальчиком-слугой.

Изначально в ее планы входило только пройтись среди веселящейся толпы, поприветствовать и поздравить случайно встреченных знакомых, немного потанцевать и пойти домой. Но как только в толпе мелькнули знакомо рыжие волосы, радость словно рукой сняло. Дейне показалось, что ее ударили в живот, а потом огрели по затылку — возможно огромной льдиной. Потому что ее прошиб ледяной пот и стало нечем дышать.

Леон… Только не здесь… Только не на празднике!

Через минуту девушка подумала о другом.

Ведь ей нечего бояться. Тревожиться надо ему, а она — невинная жертва, которая не может заявить страже о своей беде без риска получить дурную славу гулящей девки. Так зачем же стоять и трястись, когда можно подойти и смело проучить мерзавца?

Твердой рукой она схватила с подноса проходившего мимо мальчишки чарку, которую он нес кому-то другому.

— Спасибо! — кинула Дейна, не глядя, и тут же залпом выпила содержимое маленького сосуда.

Оно оказалось острее и крепче вина и сильнее ударило в голову. Возможно, это именно то, что бабушка Софи называла перцовой настойкой. Но Дейне некогда было размышлять об этом — она хотела немедленной мести.

Сжав кулаки и собрав свою силу, девушка твердыми широкими шагами пошла в сторону ничего не подозревающего Леона Лоренцо.

Она налетела на него сзади, с диким пронзительным визгом. Вцепилась в торчащие рыжие кудри, выпустила свободной рукой огонь и прижгла ему шею. Леон взвыл от боли, пытаясь вырваться или оттолкнуть от себя сбесившуюся ведьму, но она не собиралась отступать. Два носка туфель прижали к камням улицы ноги Леона — тут помогла магия Земли.

— Отпусти, бесноватая! Убери руки, дрянь! — крикнул он.

— Змееныш! — Дейна выкрутила его ухо.

— Тварь! Гадина! Уйди!

Ослепленный болью негодяй не видел лица нападающей, только осознавал, что перед ним женщина. И ничего не мог с ней поделать. Только…

Шлеп!

Сильнейшая оплеуха выбила искры в ее глазах. В щеку словно бросили камень. Дейна отшатнулась, это дало фору Леону, и он замахнулся снова. Но она послала ему в лицо струю воды.

— Тварь! — крикнул он, беспомощно плюхнувшись на камни.

— Так-то ты меня любишь, Леон Лоренцо?

Она ухмыльнулась и встала прямо перед ним, с наслаждением наблюдая, как он вытирает мокрое лицо и растерянно хлопает глазами.

— Дейна?..

— Как видишь, — кинула она, не замечая, что праздник прервался, музыка стихла, а вокруг них собралась толпа зевак. — Я пришла дать тебе то, что ты заслужил.

— Дейна, послушай… Чудесно, что ты, наконец, решила со мной поговорить, но я рассчитывал на более романтическую обстановку…

Не успела Дейна ответить, как зевак растолкали стражники и тут же окружили их с Леоном. Все, как на подбор, сильные и крепкие, неодобрительно сверкающие глазами на нарушителей спокойствия.

— Вы, двое! — рослый седоусый старец смотрел на них неодобрительно и осуждающе. — Что вы здесь устроили?!

— Обсуждаем погоду, — не растерялся Леон. — Осадки нынче дорогого стоят.

— Поднимайтесь, сударь, и идите с нами. Вы, сударыня, тоже. Оба арестованы.

Пробираясь в окружении стражников сквозь толпу, Дейна невольно вспомнила, что все нарушения общественного порядка во время норденийских празднеств обычно караются законом. И как только ей не посчастливилось об этом забыть?

Под ехидные шепотки и пьяные возгласы горожан стражники увели драчунов с площади. По закону такие выходки карались тремя-пятью днями тюрьмы или крупным штрафом, но это касалось ремесленников, купцов, и прочих. Дворянские фамилии охраняются до суда королевской властью, и только церковная стража может задержать аристократов по подозрению в ереси. Поэтому сейчас стражники замешкались.

Площадь осталась далеко позади, шум праздника стих, жара постепенно спала. По лицу Дейны струились пот, слезы и кровь. Леон был облит водой, печален и зол. Стражники обеспокоенно переглядывались, но это не мешало им подталкивать арестантов к дверям ближайшего маленького каземата.

Это серое одноэтажное здание было построено для пьяниц, попрошаек, воров и прочих мелких преступников. Обычно тут не задерживались надолго. Но Дейна и предположить не могла, что их, дворян, осмелятся повести именно в это место.

Она вспомнила школу малолетних шпионов, куда сама пришла добровольно в десять лет, желая погибнуть за свою страну. Именно тогда ее юная жизнь полетела в Бездну.

— Дейна… — прозвучал рядом глухой голос Леона, и он быстро коснулся пальцами ее ладони. — Прости меня…

Скривившись, княгиня брезгливо отдернула руку.

Хотелось выкрикнуть что-то обидное и резкое, но Дейна решила не привлекать внимания стражников. Лучше подождать момента, когда они оба окажутся в камере. Тогда она сумеет постоять за себя, если Леон снова распустит руки.

Заходя в тесное и затхлое помещение, Дейна горько пожалела о том, что не позволила в тот роковой вечер герцогу Виенто схватить ее обидчика. Пусть Леона бы и покарали как следует, зато она не чувствовала бы себя настолько отвратительной и испорченной. Даже если бы Виенто лично отсек ему голову или проткнул кинжалом, ей бы не было так больно, как сейчас.

Но ведь она любила Леона. Тонула в этой вязкой любви, похожей на болотную воду, захлебывалась в ней, и была уверена, что никому другому не будет нужна. К ведьмам у общества отношение гораздо хуже, чем к магам, поэтому приходилось подстраивать свои решения под мнения безликой толпы. Это удручало Дейну больше всего.

Тем временем их провели в узкую душную комнату с двумя маленькими окнами и распахнутой настежь дверью. Серые стены, скользкий пол из каменных плит, низкий потолок — уже эта унылая обстановка напоминала тюремную камеру.

— Ваше имя? — требовательно спросил рослый и крепкий начальник Нортэнийской стражи, по имени Улл.

— Дейна Морлан, — поспешно ответила та, и зачем-то прибавила: — Княгиня.

— Дочь целительницы Морлан? — ухмыльнулся здоровяк. — Славная женщина. Помогла моей дочери спастись от мерзавца-мужа.

Дейна улыбнулась уголками губ. Может, Улл будет добр и отпустит ее подобру-поздорову.

— А вот жене моей попортила беременность, — хмуро проговорил мужчина и неодобрительно покачал головой. — Два младенца родилось, да один помер.

— Матушка говорила о подобных случаях, — вежливо отозвалась Дейна, надеясь задобрить начальника стражи. — Близнецы делят одно здоровье на двоих. И самый сильный выживает в подобных случаях.

— Но здоровье же поделено поровну, — буркнул Улл. — Глупость какая.

— Странности случаются, — Дейна вздохнула. — Матушка сама потеряла в младенчестве сестру-близнеца.

Это было правдой, княгиня не лукавила и не лгала. Просто в ее семье старались не обсуждать ту давнюю трагедию. Сейчас это пришлось к слову, и Дейна была уверена, что через полчаса стражник забудет эту историю. Просто нужно было выпутаться из неприятностей, а тут такая славная возможность.

Улл недоверчиво покосился на арестантку, потом на угрюмого Леона, и тяжело вздохнул.