Лик Победы - Вера Камша

– Мы счастливы служить вашему величеству, – Луиза как могла неуклюже протиснулась вперед, загородив дочь. Фердинанд – славный человек, но Катарина – змея. Вряд ли ей нравится, что супруг, каким бы он ни был, сюсюкается с молоденькой девочкой и напоминает, что королеве давно не семнадцать. Увы, короля придется испугать. А что может быть страшней уродливой мамаши? Фердинанд, правда, оказался не из пугливых.

– Теперь мы видим, в кого у вашей дочери такие волосы, – улыбнулся Фердинанд Оллар. – Селину мы запомнили. А как зовут вашего сына?

– Герард, – промямлила Луиза и поправилась: – Герард-Жозеф-Ксавье Арамона ли Кредон.

– Мы только что подписали патент на его производство в офицеры. Маршал Алва отзывается о нем как о расторопном и смелом молодом человеке.

Рокэ доволен Герардом… Слава Создателю, она так боялась, что мальчик разочарует кэналлийца.

– Благодарю, ваше величество.

– Пустое… Вы и ваши дети можете рассчитывать на нашу благосклонность. Дорогая, – король поцеловал супруге руку, – мы созываем Лучших Людей, дабы обрадовать их известиями из Фельпа. Вечером мы навестим вас.

– Я буду ждать ваше величество, – проворковала Катарина. Луиза очень надеялась, что она не заметила неистовой ненависти в глазах Айрис Окделл.

Альдо, по своему обыкновению, стуком не озаботился, влетев к Роберу, как к себе. Возмущенный подобной бесцеремонностью Клемент восшипел и удалился, а сюзерен плюхнулся на стул и выпалил:

– Надо что-то делать!

– С чем? – переспросил несколько обалдевший Иноходец.

– С Ричардом… Я, конечно, понимаю, он – юноша вежливый, но нельзя же тянуть до бесконечности.

Робер Эпинэ с удивлением воззрился на Альдо Ракана. Последнее время у сюзерена появилась премилая привычка. От разговора с самим собой он переходил к разговору с другими, отчего у собеседников отвисала челюсть.

– Альдо, ты о чем? При чем здесь Дикон?

– Да при женитьбе этой дурацкой, – Альдо вытащил из корзинки, каковую Клемент почитал своей нераздельной собственностью, миндальное печеньице и принялся грызть. – Меня никто не спрашивал, невесту никто не спрашивал, а расхлебывать мне. Я же не слепой, вижу, Дикон глаза прячет. Я его спрашивал, в чем дело, он говорит, ни в чем, а я про этих Окделлов наслышан, они все всерьез принимают…

Ну, положим, всерьез все принимают не только Окделлы, но и кое-кто другой, но у Ричарда и впрямь не лицо, а грифельная доска – читай не хочу! Неудивительно, что Ворон все понял.

– Ричард о тебе и своей сестре, к слову сказать, ее зовут Айрис, со мной не говорил. И вообще чего тебе бояться – где Алати, а где Надор! Мирабелла Окделл должна понять, что ваш брак сейчас невозможен.

– Сейчас – да, – принц принялся за второе печеньице, – но, когда я вернусь в Кабитэлу, мне предъявят кошкину прорву счетов. И первым будет этот. Даже если Айрис к этому времени выдадут замуж, у нее есть сестры, а у меня нет ни малейшего желания связывать себя даже с Окделлами. Я женюсь не для того, чтоб порадовать какое-нибудь семейство, а чтобы усилить трон. Лучше всего подойдет кто-то из дочерей Фомы Урготского. Дриксенские принцессы слишком много о себе полагают, и потом, привязывать себя к кесарии – упаси Создатель!

– А как же Альберт? – пробормотал Робер. – Матильда что-то такое говорила.

– Да знаю я, – отмахнулся Альдо. – Альберт хочет нас с тобой продать на племя. Тебе хочется быть мужем при коронованной жене или, еще хуже, при дочке какого-нибудь завалящего дожа? Мне – нет! И вообще я женюсь только после коронации.

– Ты так уверен…

– А ты нет?

Уверен. В обратном. Но говорить это Альдо бесполезно, он верит в свою звезду, и его еще не била жизнь.

– Я стал суеверен. Мы слишком много насочиняли перед поездкой в Сагранну…

– Глупо было, – согласился Альдо, – гоганы ничего не понимают ни в политике, ни в военном искусстве. Торгаши и повара, они и есть торгаши и повара. Хорошо, что мы от них отделались.

– Ты в этом уверен?

– Конечно, иначе они б тут кишмя кишели. Мэллит говорит – без ары Енниоль ничего не может, а здешние гоганы уже почти не гоганы.

– Прости, не понял.

– А чего понимать, клали они на всякое первородство, им лишь бы деньги грести. У них даже имена алатские, ни балахонов тебе, ни бород, ни благовоний, и говорят без вывертов. Сразу и не поймешь, что гоган. Ладно, ну их, надо решать, что с Ричардом делать. Сил нет смотреть, как он куксится

– Альдо, уверяю тебя, к Айрис это не имеет никакого отношения. Я даже не уверен, что он знает о вашей помолвке.

– Тогда с чего он молчит и врет?

– Мне кажется, – нашелся Робер, – ему не хватает приключений. Побывав на войне и пожив в столице, трудно сидеть смирно.

Лучше б он этого не говорил, сюзерен вскинул голову, как норовистый скакун.

– А кто сказал, что мы будем ждать у моря погоды?! Конечно, лезть втроем в Гальтару не стоит, но с Борнами и Саво мы туда доберемся.

– Альдо, – предпринял Робер отчаянную попытку отвлечь сюзерена от Гальтары, – Матильда говорит, что Дик влюблен, вот и страдает.

– Глупости, – махнул рукой принц, – я сам видел, как от него ночью Вица выходила… Ох и девчонка!

– Неужели лучше разумной вдовы? – с готовностью подхватил Робер.

– Небо и земля! Та старалась, эта горит! Почище касеры.

– То-то ты по утрам как с перепою бываешь.

– Бываю, но оно того стоит. Да ты сам попробуй…

Альдо «пробует», а за стеной спит Мэллит. Или не спит. Знает ли гоганни про Вицу? Закатные Твари, неужели Альдо не мог подыскать кого-нибудь в деревне, обязательно в замке понадобилось!

– Попробуй, – не унимался сюзерен, – ей-богу, стану королем, возьму девчонку к себе. Королева королевой, но развлекаться и королям надо.

– Ты только Фоме этого не говори, – хмыкнул Робер, – не поймет.

– Поймет, если мы отыщем то, что нужно. Скорей бы эти бездельники появились, осень на носу!

– А мы их и звали на осеннюю охоту, чтоб Альберт ничего не заподозрил.

– Да помню я, – сюзерен вытащил кинжал, тронул лезвие, сунул в ножны. – Только сил нет тут сидеть. И почему только этого святого малоумка не прирезали до того, как он всех нас предал?!

Святой малоумок… Про кого это он? Про Эрнани?

– Ты же не знаешь, как это случилось. Наверняка были причины.

– Да какие могут быть причины, кроме трусости?! У Раканов было все, понимаешь, все! А кто мы теперь? Последним настоящим Раканом был Ринальди.

– С ума сошел? – предположил Робер.

– Ринальди Ракан брал от жизни что хотел, дрался до конца и не прощал врагов. А с ума сошли те, кто предал свою кровь и своих предков. Тех, кто подарил нам свою силу, обозвали демонами. Демонами, Робер! Если это не предательство и не подлость, то я – Хогберд. Уж лучше б Гальтару сожрали изначальные твари, а ее просто бросили! Дар богов, свою память, свое будущее выбросили как… как тухлую рыбину! Эрнани превратил нас в безродных людишек, а мы ему молимся! Ах, святой! Ах, принял истинную веру! Наша истинная вера – это Четверо, и я буду не я, если не верну их на причитающееся им место! То есть мы вернем!