Трагедия закона. Простым канцелярским шилом - Сирил Хейр

– Совершенно верно, не написал. Я не посчитал это нужным, поскольку причина моего присутствия у здания суда не внесла бы ясности в происшедшее. И не думаю,- прервал он инспектора, который хотел что-то сказать,- что от этого что-то изменится.

– Вы отказываетесь ответить на мой вопрос?

– Да.

Маллет помолчал. Потом резко спросил:

– Вы помните дело Окенхерста на сессии в Истбери?

Петигрю поднял брови.

– Конечно,- ответил он.

– Известно ли вам, что нож, которым убили судью Барбера, был опознан как орудие убийства, предъявленное на суде в Истбери?

– Да?- протянул Петигрю, морща нос.

– После суда нож не нашли. Полиция Истбери считает, что его могли взять вы. Я говорил сегодня по телефону с офицером полиции, который работал по этому делу, и он сказал, что вас пытались разыскать, но оказалось, что вы поспешно покинули здание суда.

– Да, я помню. Я хотел прогуляться перед тем, как сесть на поезд. Мне надо было успокоиться.

– Вы были раздражены из-за судьи?

– Конечно,- улыбнулся Петигрю.- Я был потрясен тем, что произошло в суде.

– Вы забрали нож, господин Петигрю?

– Нет.

– Господин Маршалл долго ждал вас здесь, в вашем кабинете, двадцать второго числа. Отсюда он направился на Олд-Бейли.

– Да, я встретил его там.

– Он сделал признание, что убил судью Барбера.

Лицо Петигрю сморщилось, как от боли.

– Бедный мальчик!- проговорил он.- Бедный несчастный мальчик! Это ужасно, инспектор!- Помолчав, он добавил: – В этом случае нет смысла скрывать ответ на ваш вопрос. Я пошел на Олд-Бейли, потому что подумал, что он может сделать какую-нибудь глупость.

– Вот как?

– Да. Некоторое время назад Маршалл рассказал мне об этом деле, и я видел, что он очень расстроен. В то утро я увидел объявление в Темпле, где сообщалось, что дело слушается в первом зале Уголовного суда и что Барбер является председателем. Первая часть слушания уже состоялась. Я не особенно интересовался, но за обедом оказался за одним столом с Фокеттом, который сказал мне, что судья вел себя, мягко выражаясь, возмутительно. Вот тогда я забеспокоился, потому что юный Маршалл мне нравился и я знал, что он воспримет поведение судьи близко к сердцу. Когда на следующий день я вернулся в мой кабинет во второй половине дня, Джон сообщил мне, что меня хотел видеть Маршалл, что он был возбужден и нервничал, а потом, около четырех, быстро ушел. Вот тогда я и забеспокоился не на шутку. Я знал о его идеализме относительно судей и правосудия – забавное заблуждение, между прочим, но весьма опасное,- и у меня возникло подозрение, что он мог пойти в суд и что-нибудь там натворить. Поэтому решил, что должен перехватить его, взял такси и помчался на Олд-Бейли. Как оказалось, я немного опоздал. Бедный парень!

– Благодарю вас,- сказал инспектор.- Теперь, когда вы мне много рассказали, господин Петигрю, не смогли бы мы вернуться к предыдущему вопросу?

– Я вас не понимаю.

– Если я не ошибаюсь, вы не хотели отвечать на вопрос, почему вы оказались на Олд-Бейли, чтобы не бросить подозрение на Маршалла.

– Совершенно верно.

– Я хотел бы спросить, не отрицали ли вы, что у вас хранился интересный сувенир из Истбери, по той же причине?

– Сегодня я совсем плохо соображаю. Не понимаю вашего вопроса.

– Если вы взяли нож в качестве сувенира, вы могли держать его где-то здесь, в этом кабинете, и использовать, например, для вскрытия конвертов и разрезания бумаги. Не могло так случиться, что при виде ножа у Маршалла созрело решение, как ему разделаться с судьей, он взял его и поспешил на Олд-Бейли, не дождавшись вас?

– Понимаю,- медленно произнес Петигрю.- Весьма хитроумно, если позволите так сказать. Но к сожалению, ваша версия не годится. Смею вас заверить, что Маршалл не брал никакого ножа из этой комнаты.

Маллет кивнул.

– Я не удивлен вашим ответом,- сказал он.- Дело в том, что ему вчера вечером впервые показали этот нож и напомнили его происхождение. Так вот, как только Маршалл увидел нож, он немедленно…

– Что он сделал?

– Он немедленно отказался от признания в убийстве.

– Отказался?! Инспектор, вы из меня дурака хотите сделать?

– Ну что вы, господин Петигрю,- извиняющимся тоном сказал Маллет.- Меня в действительности интересовала причина вашего появления на Олд-Бейли в тот день. Вы должны были дать какое-то объяснение. И я подумал, что вы быстрее скажете, если я сообщу вам, что никого уже не надо прикрывать.

Петигрю не то рассердился, не то повеселел.

– Это аморально,- наконец произнес он.- Не могли бы вы теперь объяснить мне, что толкнуло Маршалла на такой поступок?

– Полагаю, что он взял на себя ответственность за преступление, опасаясь, что полиция будет подозревать мисс Бартрам.

– Мисс…? Ах да, это молодая леди, в которую он влюблен. Значит, это та блондинка, которая вступила в схватку не на жизнь, а на смерть с двумя полицейскими? А почему? Впрочем, подождите, дайте я сам соображу. Маршалл знал, что у нее не могло быть этого режущего предмета из Истбери, потому что она там не была, если только он сам не дал ей нож, а он не давал. Следовательно, с точки зрения полиции она невиновна, и нет необходимости ее защищать. Я прав?

– Вы правы.

– В этом деле присутствует масса безумного донкихотства. А молодая дама, случайно, не пыталась защитить жениха своим собственным выдуманным признанием?

– Нет,- серьезно ответил Маллет.

– Я так и подумал. На мой взгляд, женщины такого рода обычно имеют более реалистичный взгляд на вещи. И тем не менее не исключена возможность, что Маршалл, не зная, что вы опознали кинжал… Впрочем, не сомневаюсь, вы все проверили. Куда мне с моими мозгами до Скотленд-Ярда! Кстати, насколько я понимаю, наш друг Бимиш тоже за решеткой?

– Да.

– Я дам вам одну подсказку. Мне надоело прикрывать людей. Пора выдать хоть одного сотоварища. Бимиш – превосходный метатель дротиков.

– Я это предполагал,- кивнул Маллет.- Но мне надо знать точно. Вы когда-нибудь видели его за этим занятием?

– Представьте себе, видел. Очень впечатляющее зрелище.

– Когда это было?

– О, довольно давно. В ту ночь, когда случилось дорожное происшествие. В ту ночь, когда все это началось.

Последовала долгая пауза. Маллет смотрел в камин и дергал себя за кончики усов, будто решая, что делать дальше. Петигрю тоже задумался.

– Так вот что получается,- сказал он наконец.- Мы прошлись по всему списку подозреваемых, не так ли, инспектор? По крайней мере для проформы в него надо включить и меня?

– Да,- ответил Маллет рассеянно. По его тону было неясно, на какой из двух вопросов он ответил.- Я вот думаю,- продолжил он,- над тем, что вы сказали: "В ночь, когда все это началось". Это была идея леди Барбер, что все неприятности, случившиеся с судьей во время выездной сессии, каким-то образом связаны друг с другом, включая дорожное происшествие 12 октября 1939 года.

– Как вы, детективы, точны,- заметил Петигрю.- Я бы ни за что на свете не вспомнил число. Да, несомненно, именно то дорожное происшествие загнало судью в ту дыру, в которой он находился накануне своей смерти, Я нарушу тайну, инспектор, но полагаю, что в данных обстоятельствах это простительно. Барберу фактически приказали подать в отставку во время каникул. Он был настолько потрясен, что пытался покончить с собой.

– Об этом я уже знаю,- сказал Маллет.- То есть знаю, что была попытка самоубийства, но мне не ясен мотив и не известны детали.

– Думаю, вы сможете сами все узнать и проверить, если обратитесь в некоторые высшие инстанции. Мне бы не хотелось, чтобы вы цитировали меня как источник информации. Человек, рассказавший мне это, взял с меня слово молчать, и этот человек крайне заинтересованное лицо.

– Ясно. Согласно медицинской экспертизе леди Барбер в тот раз спасла жизнь мужа. Жаль, что ей не удалось этого сделать вторично.

– Не хочется выглядеть бессердечными,- заметил Петигрю,- но меня поражает, как женщина, прожившая с Барбером столько лет, все-таки хотела спасти ему жизнь.- Он бросил взгляд на детектива и добавил: – Как бы то ни было, я рад за нее, что в тех обстоятельствах ей хотелось и удалось спасти его.

Маллет молча кивнул и поднялся.

– Я отнял у вас много времени, господин Петигрю,- проговорил он.Благодарю, что вы терпели меня так долго.

– Все нормально. Это был интересный разговор, по крайней мере для меня, но, боюсь, не очень полезный для вас. Честное слово, не думаю, что могу оказать вам дополнительную помощь. Если хотите, я мог бы составить для вас список людей, которые настолько не любили Барбера, что были бы рады его устранить. Это был бы длинный список, включающий несколько очень известных имен, но, насколько я понимаю, у вас уже достаточное количество подозреваемых, и ради того, чтобы спасти собственную голову, мне бы не хотелось причинять беспокойство еще многим другим.