Новая версия - Сергей Ковальчук

— Ты чо тут встал, петух длинноволосый, — явно подвигая охранников Мыльникова к решительным действиям, громко сказал он, — или хочешь, чтобы у меня на тебя встал? — Отморозок пьяно хохотнул и попытался ухватить Мыльникова за грудки. Это был младший брат Зимы, Антон, который с компанией своих пацанов гульбанил здесь за счет Паяльника. Их задачей было спровоцировать большую драку с охраной Мыльникова, для того, чтобы отвлечь их, пока Зима не сделает закладку.

Опешив от такой наглости, Александр Иванович сделал шаг назад и молча кивнул своим охранникам, чтобы они разобрались с этим дебилом. Но не тут-то было. Друзей у дебила оказалось гораздо больше, чем казалось вначале. Из-за двух столов, стоящих рядом, поднялось человек семь-восемь крепких пацанов. Когда одному из охранников Мыльникова зарядили ногой в грудь, второй, закрывая собой босса, быстро вызвал по рации подмогу.

В это время из ресторана нетвердой походкой хорошо накачавшегося спиртным человека вышел худой рослый мужчина в джинсовом костюме и в натянутой до самых глаз бейсболке, с полиэтиленовым пакетом в руках. Когда вызванные с улицы охранники Мыльникова прошли внутрь ресторана, он направился к автомобилю, на котором приехал Мыльников. Проходя между «Мерседесом» и автомобилем охраны, мужчина вдруг споткнулся и упал, незаметно прикрепив с помощью магнита к днищу машины Мыльникова «адскую машинку». Этим мужчиной был Зима, который еще днем соорудил бомбу для устранения объекта. Бомба была изготовлена из трех тротиловых шашек, прикрепленных друг к другу скотчем, электродетонатора с проводами и приклеенного сверху при помощи все того же скотча мобильного телефона с сим-картой внутри. По замыслу преступников, она должна была сработать в тот самый момент, когда на этот телефон позвонит Стручков.

Пьяно чертыхаясь, Зима поднялся и, спотыкаясь, побрел по направлению к дороге. Его миссия была успешно завершена.

Когда ему отзвонился Зима и сообщил, что закладка сделана, Паяльник, делая вид, что разнимает дерущихся, незаметно подал знак его брату и драка прекратилась. Молодежь, не дожидаясь приезда ментов, потихоньку покинула ресторан. Как ни защищали своего шефа охранники Мыльникова, но уберечь его от нескольких пропущенных сильных ударов не смогли. Мыльников был в крови и ему уже было не до встречи со Стручковым. На то и был расчет. Не желая светиться, Александр Иванович и его охрана вышли из ресторана и, рассевшись по машинам, стали отъезжать со стоянки. В это же время Андрей вынул из кармана мобильный телефон и набрал на нем десять цифр. Дождавшись, когда машины отъехали от стоянки метров на сто и стали выруливать на шоссе, он нажал на кнопку вызова. Страшной силы взрыв подбросил с места «Мерседес», в котором находился Мыльников, и, расколов его надвое, закрутил в огненном смерче, выжить в котором у оказавшихся в нем не было не единого шанса…

Его воспоминания прервал звонок в дверь. «Кто это может быть» — пронеслось в голове, когда он осторожно подошел к двери и посмотрел в глазок.

За дверью находилось какое-то чучело мужского пола и неопределенного возраста: — Открывай, давай, — заорало чучело, — ты мне квартиру заливаешь!

Андрей знал эту старую уловку оперов, поэтому вестись на крики соседа снизу не стал. Осторожно ступая, так, чтобы его не было слышно с лестничной площадки, он вернулся в комнату и выглянул из-за штор на улицу. Так и есть, внизу ментовский микроавтобус с затемненными стеклами. Видимо, спецназ. Его квартира находилась на третьем этаже. Он блокирован, и рано или поздно его возьмут. Что же делать?

В это время входная дверь была вынесена при помощи направленного взрыва и в квартиру ворвались бойцы спецназа.

— На пол! На пол, быстро! — заорали они.

Паяльник послушно лег на пол и завел руки за спину, подставляя запястья под милицейские наручники.

Мало того, что последние два месяца Александр Яковлевич чувствовал себя не в своей тарелке, так еще и в ближайшие дни ему предстояло убрать сразу двух человек. Он много раз задавал себе вопрос, а правильно ли он поступил, присвоив деньги Федора Минка и убрав его самого. И всякий раз убеждался в том, что поступить иначе он просто не мог. Так легла карта. Ему уже почти семьдесят, и нужно думать о том, чтобы хоть на старости лет пожить в свое удовольствие где-нибудь там, где плещется теплое море.

Он всю жизнь думал о карьере, о семье, о детях. Карьера у него не сложилась, генералом он не стал, обскакали его более молодые да ранние, а еще блатные. Жена от него после увольнения из прокуратуры ушла и жила отдельно с детьми, которые уже давным-давно выросли и сами стали родителями. Всю жизнь он куда-то бежал, о чем-то мечтал, но мечты его были наивны и несбыточны, как была наивна и несбыточна мечта советского народа о светлом коммунистическом будущем. А почему? Да потому, что будь у него эти деньги, которые сейчас были при нем, раньше, вся жизнь могла бы пойти совершенно по другому сценарию. Но, как говорится, история сослагательного наклонения не имеет, поэтому ему только осталось зачистить тех, кто мешал осуществлению его мечты, и спокойно встретить счастливую, беззаботную и обеспеченную старость. Ему нужно было убрать сначала Степана Минка, а после него Паяльника.

Пять лет назад он защищал одного молодого опера, который до смерти забил в отделе задержанного. Александру Яковлевичу тогда удалось при помощи взяток следователю и его начальству вывести Максима Безрукова из-под обвинения и сделать его главным свидетелем все того же обвинения. Максим благополучно сдал своих товарищей и свалил всю вину на них. Его товарищи, получив большие сроки, отправились по этапу на «ментовскую» зону, а сам Максим, у которого, кстати, отец был генералом в центральном аппарате МВД, не только не был осужден или уволен, но и с низкого старта рванул вверх по карьерной лестнице. Да еще как рванул. Сейчас он был старшим оперуполномоченным в ГУВД Москвы. Долг платежом красен. В смысле, Маковский готов был ему заплатить.

Они встретились вечером недалеко от дома Маковского, Александр Яковлевич предложил поговорить в машине.

— Макс, у меня есть для тебя очень интересная тема, — начал адвокат.

— Я весь внимание, — заинтригованно глянул на него Безруков.

— Мне нужно, чтобы ты сделал две вещи, — без обиняков предложил Маковский, испытующе посмотрев собеседнику в глаза. — Первое: подкинул одному чиновнику от бизнеса взрывчатку, и второе: когда его закроют, нужно сделать так, чтобы он прижмурился.

Немного помолчав, оперативник деловито поинтересовался:

— Что это за человек и размер гонорара?

— Человек этот, скажу я тебе, довольно не простой. Он занимает должность советника президента Роснефти. Зовут его Степан Минк. Гонорар — сто тысяч.

Маковский выжидающе смотрел на Безрукова. Конечно, он опер и может его сейчас записывать для того, чтобы потом шантажировать. Что с того, что этот адвокат когда-то помог ему избежать уголовного преследования? Только не все так просто. Александр Яковлевич подстраховался. В резерве у него кое-какой компромат на этого товарища имеется. Да не кое-какой, а убойный. Месяц назад Безруков пригласил Маковского к себе домой на день рождения. Женат Максим был на вдове своего погибшего при задержании преступника товарища. От брака с погибшим у жены Безрукова была пятилетняя дочь, Эля. Когда Александр Яковлевич вышел из туалета, девочка, видимо, проникшись к нему доверием, взяла его за руку и привела в свою комнату. Эльвира по секрету сообщила, что было несколько дней назад. Мама тогда была на работе, а папа Максим, когда она лежала в своей комнате на диване и смотрела мультфильмы, прилег рядом с ней. Он снял с нее колготки и трусики и стал гладить и щипать ее за писю и попу, после чего приказал никому об этом не рассказывать. Он ее так сильно запугал, что она боялась об этом кому-либо рассказать, даже маме. Маковский тогда никому ничего не сказал, хотя после этого Безруков стал ему отвратителен. Такое из сознания ребенка не выветрится никогда, Эльвира будет помнить об этом всю свою жизнь. Поэтому компромат был надежен. Чуть что, и Александр Яковлевич может пустить его в ход.

— За такого человека и сто тысяч? — удивился оперативник. — Маловато будет.

— Сколько? — по-деловому смотрел на него адвокат.

— Двести. Половину сразу и половину после того, как Минка закроют, — невозмутимо ответил милицейский опер.

— Хорошо, — вымученно глянул на него Маковский. Так его эти исполнители разорят. Хотя нечто подобное он предполагал и поэтому положил в сумку сто тысяч.

— Только взрывчатку достать будет непросто, для этого нужно время.

— А ничего доставать и не нужно, я тебе все принес: и тротил, и аванс.

Маковский потянулся назад и взял с заднего сидения компактную спортивную сумку. Положив ее Максиму на колени, он сказал: