Дзержинский. Кошмарный сон буржуазии - Мартын Лацис

Он внимательно выслушивал сообщения руководителей, беседовал с рабочими, осмотрел все участки, не пропуская ни одной мелочи. Феликс Эдмундович любил видеть всякое дело без мишуры, в обычной, будничной обстановке, чтобы самому разобраться в положительных и отрицательных сторонах.

Стройка напряженно боролась с трудностями, шло бетонирование здания гидростанции, снималась деревянная опалубка, видны были контуры одной половины турбинного зала, готовились аванкамера и шлюзы. Коллектив усиленно стремился закончить строительные работы комплекса гидроэлектростанции, победить реку Волхов.

На очередь дня выдвигался монтаж гидротурбин, генераторов и другого сложного электрооборудования. Дзержинский, всматриваясь в лица инженеров и рабочих, спросил:

– Как вы готовитесь к монтажу оборудования гидростанции?

– Ожидаем в скором времени из Швеции двадцать пять инженеров-специалистов для монтажа турбин, – отвечали ему.

– Нашим инженерам и рабочим необходимо самим учиться монтажу, без этого люди не смогут управлять станцией. Не шведы, а вы хозяева этого сооружения, – заметил Феликс Эдмундович и продолжал: – Не зазнавайтесь, учитесь и готовьтесь к большим делам. Не забывайте заветов Владимира Ильича – учиться и у капиталистов. Настойчиво, упорно овладевайте знаниями. Желаю вам успеха!

Посещение Дзержинским Волховстроя еще больше сплотило коллектив, способствовало развитию соревнования и укреплению трудовой дисциплины. Не стало простоев по вине рабочих.

Дзержинский помог быстрейшему изготовлению четырех отличных гидрогенераторов на отечественных заводах.

Славные коллективы ленинградских заводов «Электросила», Металлического, Путиловского, «Русский дизель» и других блестяще справились с ответственнейшим поручением и победили в соревновании с прославленной шведской фирмой «АСЕА». Испытания шведских и наших гидрогенераторов показали, что коэффициент полезного действия советских генераторов выше шведских при лучших весовых показателях. Это была победа молодой социалистической экономики, освобожденного народа, способного творить чудеса.

Ф. Э. Дзержинский немного не дожил до пуска Волховстроя, состоявшегося в декабре 1926 года, но мы все знали его роль в борьбе за осуществление ленинского плана электрификации.

Председатели центральных комитетов крупнейших профсоюзов входили в состав пленума Высшего совета народного хозяйства. Это давало нам возможность быть в курсе хозяйственной политики и практической работы ВСНХ. Ф. Э. Дзержинский постоянно стремился поднять авторитет профсоюзов, помогал им выполнять указания Ленина – быть школой хозяйствования, управления, школой коммунизма.

Помнится, как внимательно прислушивался Феликс Эдмундович к предложениям профсоюзов, подготавливая доклад и предложения к III съезду Советов о положении промышленности СССР. Это был не просто очередной доклад, нет. Дзержинский впервые после Ленина поставил проблему широкой реконструкции предприятий. Менялась картина восстановительного процесса. Мы подошли к стопроцентному использованию основного капитала, встала во весь рост задача его расширения: постройка новых фабрик и заводов, закладка новых шахт, переоборудование существующих предприятий на новой технической основе.

Феликс Эдмундович говорил об основных отраслях промышленности – металлической, электротехнической, химической, об энергетике – и поставил перед нами задачу создания строительной индустрии.

– Строители обязаны работать по-новому, – говорил он, – отказаться от кустарничества. Удешевление строительных работ является необходимым условием для того, чтобы строительство развернуть в большом масштабе.

Дзержинский всегда внимательно выслушивал нас, профработников, когда мы приходили к нему со своими вопросами. Если его точка зрения расходилась с нашей, он не стремился навязать свои взгляды.

Руководитель ВСНХ умел охватить своим взором перспективы предстоящих обширных строительных работ, искал пути создания мощной строительной индустрии, без которой немыслимо было думать о социалистической индустриализации.

Дзержинский умел с необыкновенной силой убежденности рисовать контуры нового мира.

– Я вижу, – говорил он, – новые города, жилища, электростанции и железные дороги. Для всего этого нам нужны миллионы сильных духом, умных мастеров, художников, нужны новые люди!

Ж. Л. Танер-Таненбаум

Двенадцать лет назад

Танер-Таненбаум Жан Львович – инженер-энергетик. В 20-е годы на ответственной работе в ВСНХ СССР.

В марте 1924 года советник полпредства СССР в Берлине Бродовский получил от Дзержинского телеграмму следующего содержания:

«Ускорьте приезд Таненбаума на работу. Дзержинский».

Телеграмма была вызвана тем, что в феврале месяце того же года я обратился к Ф. Э. Дзержинскому с предложением приехать в СССР на работу по энергетике. Феликс Эдмундович встретил мое предложение весьма приветливо и писал по этому вопросу Бродовскому:

«Если тов. Таненбаум мог бы приехать, то буду ему очень рад и соответствующую работу могу ему гарантировать…»

В результате приглашения Дзержинского я в начале апреля 1924 года выехал из Берлина и 6 апреля впервые вступил на территорию СССР. Помню, какое сильное волнение овладело мной, когда наконец появились описанные много раз в литературе деревянные ворота с пятиконечной звездой и поезд, пройдя границу, остановился в Негорелом.

…В то время вокзал станции Негорелое представлял собой дряхлое деревянное здание, вроде сарая. В нем расположилось таможенное управление, пограничное управление и управление железной дороги. Для буфета места не осталось, и он помещался в снятом с рельсов товарном вагоне. Грубо сколоченная из досок лестница вела к этому «буфету». Молодым товарищам, которые не помнят, с какой быстротой росла наша страна и укреплялись социалистические порядки, покажется странным и невероятным, что буфет на пограничной станции в Негорелом в 1924 году находился в руках частника-арендатора. Что это был именно частник, я убедился на собственном опыте, так как он всучил мне, пользуясь моим невежеством, изрядное количество бумажных денег, изъятых несколько недель тому назад из употребления.

После таможенного осмотра и урегулирования прочих пограничных формальностей немногие пассажиры, переехавшие границу, пересели в советский поезд.

Поезд того времени был совершенно не похож на «Красную стрелу» или другие наши пассажирские поезда. В вагоне прямого сообщения, в котором я занял место, многие стекла были разбиты, в коридоре одно окно наполовину забито досками. Поезд всем своим видом напоминал недавно прошедшие времена гражданской войны.