Монета Александра Македонского - Наталья Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В «нашей квартире»? Выслушав это, я буквально подпрыгнула на сиденье машины. Что это значит? Они убили Лидию и оставили в этой квартире? Держат в шкафу? Замуровали в стену?
– Ну, допустим… – тянул свое Виталий.
– Значит, и деньги тут! – надрывалась свекровь. – А после того, что сказала Антонина, все становится на свои места! Она их превратила в бриллиант. И носила его на себе! В бюстгальтер зашила! Так что мы должны немедленно…
– Только не это! – застонал Виталий.
– Тебе лишь бы ничего не делать! В конце концов ты мужчина или нет? Имея эти деньги, мы могли бы уехать навсегда из этой квартиры! Вообще уехать из страны, и никто бы нас не нашел! Ты хочешь стать богатым и независимым?
– Само собой…
– Так возьми себя в руки! Точнее, возьми в руки вот это! – И мать вложила в руки своего сына молоток для отбивания мяса.
Это был большой, тяжелый, старинный молоток, матери Виталия он достался много лет назад от ее свекрови.
Виталий взял молоток с таким брезгливым выражением лица, как будто это была дохлая лягушка, и вместе с матерью отправился в крохотную комнатку, в которую когда-то вселили Антонину.
В этой комнате Шерстоуховы повели себя очень странно.
Первым делом они дружными усилиями оттащили от дальней стены старый и громоздкий платяной шкаф. Определив по звуку из микрофона, что они делают, я похолодела. Я давно хотела этот шкаф выбросить и купить вместо него что-нибудь более удобное и современное, но каждый раз это намерение наталкивалось на упорное и непреодолимое сопротивление мужа и свекрови.
На стене за шкафом обнаружилась большая выцветшая афиша кубанского казачьего хора. Стараясь не глядеть в глаза казакам, Виталий отодрал афишу от стены. Под ней стена была оклеена обоями совсем другого цвета, чем в остальной части комнаты. Виталий взглянул на эти обои с тоской и страхом.
– Давай, сынок! Давай, Витюша! – проговорила мать и с надеждой взглянула на своего нерешительного сына. – Подумай, там нас ждут девяносто миллионов!
Это что такое – они собираются ломать стену? Их там ждут деньги и богатство – значит… значит, там находится труп Лидии? Боже мой, они таки замуровали ее в стену! То-то я удивлялась, почему комната такой неправильной формы! Стало быть, я прожила почти два года рядом с трупом?
Господи, теперь я поняла, для чего свекровь так стремилась выдать меня замуж за ее сына! Ведь квартира была коммунальной, а вдруг я бы задумала ремонт или обмен? Въедут новые люди, захотят снести внеплановую перегородку, а там… А так они сделали квартиру отдельную, теперь оставалось только держать меня в руках…
Внезапно меня затрясло крупной дрожью, потому что стали ясны дальнейшие планы свекрови. Не зря она расспрашивала меня о родственниках, не зря так боялась, что я забеременею. Ведь она хотела со временем подстроить мне несчастный случай, никто не стал бы расследовать мою смерть, и они с Виталиком зажили бы наконец спокойно. Господи, ну что за люди?
– Тебе плохо? – спросил Антон.
От злости я пришла в себя, и мы стали слушать дальше.
Виталий тяжело вздохнул, замахнулся старинным молотком и обрушил удар на стену под афишей. В стене возник пролом, который с каждым ударом молотка начал расширяться. Из пролома потянуло странным неприятным запахом.
– Я не могу, мама! – пролепетал Виталий и опустил молоток.
– Будь мужчиной! – строго ответила мать и снова подтолкнула его к пролому. – Осталось совсем немного! Подумай о том, как мы заживем, когда продадим бриллиант!
И в этот момент в дверь квартиры позвонили.
– Кто это может быть? – прошептал Виталий, побледнев как полотно.
– Мы никого не ждем, – мать повернулась к двери.
Из прихожей донесся еще один требовательный звонок, затем сразу несколько.
– Не будем открывать! Пусть они думают, что нас нет дома! В конце концов им надоест звонить…
Но гости попались упорные: в дверь звонили и звонили.
– Придется открыть, – озабоченно проговорила мамаша. – Нам ни к чему, чтобы они подняли шум…
– Мама, ты с ума сошла! А что, если они заглянут сюда…
– С какой стати? Я их успокою и выпровожу…
С этими словами женщина вышла в прихожую, подошла к двери и громко спросила:
– Кто здесь? Что вам нужно?
– Служба доставки! – донеслось из-за двери. – Мы привезли учебные пособия для Виталия Шерстоухова!
– Учебные пособия? – переспросила Зинаида Марковна.
Ее сын-педагог вполне мог заказать что-то в этом духе. Правда, сейчас ей никого не хотелось впускать в квартиру, но и разговаривать с курьером через дверь тоже было рискованно…
– Я не одета и не могу вас сейчас впустить, – проговорила она после недолгого размышления. – Оставьте эти пособия на лестнице, я их потом заберу.
– Никак нельзя, – отозвался человек за дверью. – Пособия ценные, мне нужно, чтобы вы за них расписались. Иначе с меня начальство шкуру спустит…
– Вот не ко времени… – пробормотала женщина, но все же открыла дверь, чтобы не привлекать внимание соседей.
В прихожую ввалился рослый детина с большим пакетом в руках, сзади маячил еще один.
– Ставьте сюда. – Зинаида Марковна показала на коврик. – Где тут нужно расписаться?
Едва настырные курьеры покинули квартиру, она заперла дверь на все замки и вернулась к сыну в маленькую комнату, волоча за собой тяжеленный пакет.
– Кто это был? – спросил Виталий, который в испуге стоял перед развороченной стеной.
– Тебе доставили какие-то учебные пособия, – Зинаида кивнула на пакет. – Тяжелые…
– Пособия? – удивленно протянул Виталий. – Какие еще пособия? Я ничего не заказывал!
– Ну, я не знаю… – отмахнулась мать. – Давай уже доведем дело до конца…
– Наверное, это завуч опять что-нибудь напутала, – протянул Виталий и снова замахал молотком.
Через несколько минут пролом в стене превратился в глубокую нишу, в глубине которой скорчилось высохшее подобие человеческого тела, испускавшее затхлый запах смерти и разложения.
– Вот она, Лидия… – проговорил Виталий дрожащим голосом и отступил в сторону. – Дальше уж ты сама, мама… я не могу к ней прикоснуться…
– Что вдруг? – Зинаида Марковна презрительно покосилась на сына. – Раньше ты к ней очень даже прикасался!
– Мама, как ты можешь так говорить! Ведь она все же была моей женой…
– Слюнтяй! – припечатала женщина. – Ладно, посторонись… как всегда, все самое трудное приходится делать мне…
Она выволокла из ниши мумию и разложила ее на полу.
– Так, и где же это… – Она раздраженно дернула за край блузки. Истлевшая ткань рассыпалась под ее руками, обнажив коричневую пергаментную плоть.
– Черт, какая гадость… – бормотала Зинаида, шаря по мертвому телу. – Чего только не приходится перенести ради собственного сына… да где же это?
– Ну что, мама, нашла? – взволнованно проговорил Виталий, заглядывая через ее плечо.
– Здесь ничего нет! – трагическим тоном ответила Зинаида. – Антонина нас обманула!
– Не может быть! – Виталий оттолкнул ее, сам склонился над мумией. – Ты плохо искала!
– Ищи сам, если ты такой умный! – огрызнулась мать.
В это время дверь комнаты распахнулась и на пороге появились Валентин Орлик и его толстый оруженосец.
Анатолий, и обычно заплывший жиром, сейчас выглядел еще более опухшим, чем всегда. К тому же он сипло, натужно дышал.
– Какая встреча! – протянул Орлик, разглядывая удивительную сцену. – Старые знакомые – и опять над трупом! Ну, это у вас просто какая-то дурная привычка – убивать людей на дому! Думаю, когда-нибудь это плохо кончится…
– Мама, ты опять не закрыла дверь? – воскликнул Виталий.
– Да закрыла она, закрыла! – успокоил его Орлик. – Я же вам говорил: замки только от честных людей!
– Что вам здесь нужно? – процедила Зинаида Марковна, двигаясь к тому месту, где Виталий бросил молоток.
– То же, что и в прошлый раз, – деньги, мои деньги! Мои девяносто миллионов! До меня дошел слушок, что вы припрятали их здесь вместе с трупом несчастной Лидии… и что же я вижу? Труп имеется, значит, слушок оказался правдивым…
Он подошел к разложенной на полу мумии и присвистнул:
– Должен признать, Лидия выглядит не самым лучшим образом! При жизни она лучше следила за своей внешностью! Ну, теперь, по крайней мере, я знаю, как ей удалось от меня сбежать.
Орлик повернулся к Шерстоуховым и рявкнул:
– Где деньги, сволочи? Имейте в виду – я шутить не люблю и дважды повторять тоже. Но пока я добрый, и если вы сразу отдадите мои деньги, я вас не трону и даже позабочусь об этих бренных останках. – Он ткнул мумию носком сапога. – Нам с Толиком это уже не впервой…
– Но я клянусь – здесь нет денег! – воскликнула Зинаида, шагнув вперед. – Да, мы ее убили… клянусь, она это заслужила! Но про деньги мы ничего не знали…
– Мадам, я не собираюсь вмешиваться в ваши отношения с невесткой – это ваше личное дело, но деньги мои. И ради чего вы вытащили на свет божий этот скелет, если не ради денег?
