Связанные одной тайной - Антон Леонтьев

Вилкина проводила посетительницу к выходу, и тут снова зазвонил ее телефон. Распрощавшись, женщина ушла в глубь апартаментов, уверенная, что адвокат сама покинет дом. Но Татьяна и не подумала уходить. Последовать за домоправительницей она не могла — та бы это сразу заметила. А жаль, Таня отдала бы многое, чтобы узнать, о чем и, главное, с кем женщина беседует.

Девушка обернулась — и вдруг увидела уже знакомую ей горничную Машу с ведром, в котором колыхались в воде мертвые рыбки из оранжерейного прудика.

— У вас не найдется полиэтиленового пакетика? — спросила Таня. Горничная принесла из кухни требуемое, и она осторожно выудила трех рыбок, положила их в пакет.

— Господи, как интересно… — прошептала Маша. — А зачем вы это делаете?

— Тайна следствия! — строго ответила Татьяна и ушла.

Она сама не могла бы сказать, для чего прихватила дохлых рыбок. Просто подумала: то, что в оранжерее, где произошло убийство, одновременно случился массовый мор рыбок, вряд ли какое-то зловещее предзнаменование и вряд ли совпадение. Не исключено, гибель водных обитательниц как-то связана с преступлением.

Только вот как?

Чтобы узнать причину, по которой сдохли рыбки, ей был необходим опытный ветеринар.

После того, как и это было улажено, Татьяна отправилась на встречу с Ираклием Заридзе.

Продюсер-конкурент пригласил ее в один из шикарнейших ресторанов столицы, чтобы попасть в который обычно требовалось занимать очередь чуть не за полгода. Но так как владельцем ресторана был сам господин Заридзе, то место для него самого и его личных гостей там имелось в любом случае.

Заридзе никак нельзя было дать его шестидесяти с хвостиком, мужчина выглядел лет на пятнадцать моложе. Он явно следил за собой, а также за цветом своих подозрительно черных волос, был одет в дорогущий шелковый костюм, а на руке у него поблескивал крупный рубин.

Поцеловав адвокату руку, хозяин проводил ее в отдельный кабинет на балконе второго этажа, откуда открывался великолепный вид на выдержанный в стиле рококо зал ресторана.

— Какая ужасная трагедия! — патетически произнес господин Заридзе, после того как ему подали коньяк (Таня же ограничилась минеральной водой). — Я ведь так хорошо знал Юлика… Кстати, и Михаила Волкова тоже знал. Он был отличным человеком! И, похоже, отцом замечательной дочери…

Заридзе уставился на гостью, а Таня произнесла:

— Ценю ваши слова, однако давайте вернемся к чете Бах. Говорят, что вы были с покойным на ножах? И даже публично грозились разделаться с ним, если тот будет настаивать на своем и не согласится с вашими требованиями?

Глаза Заридзе сверкнули.

— Люди много что говорят, вы же сами знаете… Может быть, когда-то что-то такое и обронил, но я ни за чтобы не стал прибегать к силе. Ведь это не по-мужски! Да, у нас с Юликом были разногласия, но мы уже почти все полюбовно решили…

Таня знала, что это далеко не так. Наоборот, конкуренты оба подали заявление в суд, желая оттяпать друг у друга более чем солидные суммы. И речь шла не только о деньгах, но и об извечном мужском споре: кто кого?

Лежавший на столе мобильный Заридзе завибрировал, но вместо того, чтобы принять звонок, он его тотчас сбросил.

— Кто, по-вашему, убил Юлия Филипповича? — спросила Таня, и лицо ее собеседника чуть порозовело.

— Вы хотите знать, верю ли я в виновность Ирочки? Но ведь дело не в вере, а в фактах. Они же таковы: Ирочка убила Юлика.

Что, по мнению Татьяны, означало: вдова обезврежена, ибо умри Юлик обычной смертью, Ирина Бах наверняка продолжила бы дело мужа и по-прежнему судилась с Ираклием Заридзе. А так и конкурента больше нет, и выведена из строя его супруга, которая получит «десяточку», а то и «двадцаточку» и надолго исчезнет на просторах российской зоны.

К Заридзе беззвучно подошел метрдотель, тихонько доложивший хозяину о чем-то важном. Заридзе отослал его жестом, а потом, поставив на стол бокал с коньяком, произнес:

— Прошу извинить, но вынужден покинуть вас на несколько минут. Приехал важный гость, мне следует лично его встретить…

Мужчина вышел.

Таня и не думала пытаться рассмотреть с балкона, кто же пожаловал — олигарх, президент или примадонна. А вместо этого уставилась на телефон, оставшийся лежать на столе, ибо тот снова завибрировал. Она увидела высветившийся номер и быстро записала его. Заридзе вернулся действительно через несколько минут и застал гостью допивающей минералку.

— Благодарю вас, Ираклий Шалвович! Думаю, я узнала все, что мне нужно, — произнесла она.

А покинув ресторан, попросила своего знакомого пробить мобильный номер, с которого кто-то настойчиво пытался дозвониться до Заридзе.

На следующий день Татьяна посетила театр-студию Лилианы Бах, дочери покойного. Та принимала адвоката вместе со своим братом-близнецом Филиппом. Лилиана выглядела точно такой же, какой Таня видела ее в клипах и на экране телевизора: ослепительно красивая, подвижная, стильная. Брат, тоже красивый, подвижный и стильный, все время странно улыбался, и его улыбка очень не понравилась Волковой.

Потому что это была улыбка победителя.

Если кто и подходил на роль убийц, так именно сия парочка. Лилиана и Филипп была неразлучны, и если они задумали преступление, то совершили его точно на пару. Только проблема была в том, что у них имелось железное алиби: с полудня того самого дня, когда был убит их отец, оба находились на приеме в концертном зале «Крокус Сити Холл» на презентации нового музыкального альбома одного из коллег по шоу-бизнесу. И Лилиана, и Филипп прибыли туда вовремя, а покинули прием только после того, как им сообщили о гибели отца. Алиби не просто железное — железобетонное.

А именно это и вызывало подозрения.

Кроме всего прочего, Таня выяснила, что Филипп вообще-то изначально собирался лететь куда-то в Европу, а потом отменил поездку и решил сопровождать Лилиану на прием. Но Татьяне не верилось, что брат с сестрой так уж прямо дня не могут прожить друг без друга. Да и вряд ли тот прием был для Филиппа столь важен. Парочке явно требовалось появиться на публике — именно в этот день и час. В тот самый день и час, когда их отца застрелили.

Но загвоздка была в том, что если они в этот день и час находились на приеме, то никак не могли проникнуть в особняк и убить отца.

Правда, близнецы могли нанять киллера. Потому-то Таню и смущал факт наличия железобетонного алиби. Обычно подобное встречается только в романах, в реальной жизни в подавляющем большинстве случаев железобетонных алиби не бывает. Но если так, установить истину будет значительно сложнее.

— То, что эта стерва желает зацапать деньги нашего отца, я поняла сразу, — заявил Филипп, теребя стильную бородку. — Но кто бы мог подумать, что она решится на убийство!

Лилиана, поправив скромное лимонно-желтое платье в стиле пятидесятых годов, изготовленное тем не менее известным кутюрье и стоившее баснословно дорого, заметила:

— Я подумала. Да и ты тоже. Точнее, мы должны были подумать, но… Но отец сам виноват — взял да и ушел из семьи. Мы едва не потеряли нашу любимую мамочку, у которой от пережитого случился обширный инфаркт. А все из-за этой стервы! Потом она решила убить и его…

— Как жаль, что у нас в стране мораторий на смертную казнь. Лучше бы как в Штатах — посадили бы ее на электрический стул, и я сам с большим удовольствием повернул бы рычаг. И стерва бы умерла! — сладострастно воскликнул Филипп, который, подобно сестре, свою мачеху иначе, как стервой, не называвший. — Ах, хотите кофе?

Кофе был великолепный, как и актерская игра брата и сестры. Таня, попивая божественный напиток, вдруг поняла — далеко ходить не надо, вот они, убийцы. Сидят перед ней и похваляются тем, что совершили. В завуалированной, конечно, форме. Но это торжество в блестящих глазах, эти тирады, полные ненависти, эти жесты ничто скрыть не могли.

Да, если бы надо было выбрать кандидатов на роль убийц, братец и сестрица были бы самыми подходящими. Но все дело в том, что они не могли совершить преступление. По крайней мере, без посторонней помощи.

Или могли?

В салон заглянула облаченная в деловой костюм молодая особа, которая о чем-то негромко доложила Лилиане. Та, наморщив тонкий носик, кратко распорядилась:

— Гони ты эту сумасшедшую!

Но в тот же момент в салон влетела растрепанная седая женщина, облаченная в мешковатую полинявшую шубейку, и закричала:

— Умоляю вас, помогите мне найти Анечку! Филипп Юльевич, ведь перед ее исчезновением видели, что с ней вы были, вы вместе куда-то уезжали… Лилиана Юльевна, миленькая, она же у меня одна, больше у меня никого нет! Отдайте мне Анечку!

Женщина бухнулась на зеркальный паркет на колени. И тут ворвавшиеся следом дюжие охранники подхватили ее и увели прочь.