Чистилище. Амазонки Янычара - Дмитрий Янковский

– Получается, найдя дневник, вы приняли решение двигаться в Северную Африку и искать наше поселение? – спросил Рахим.

– Да.

– Но в дневнике ведь не могло быть указано точное место. Они, когда шли, сами не знали, где обоснуются.

– Мы надеялись, что, преодолев Суэцкий канал, наткнемся на признаки цивилизации.

– Рисковые вы ребята… – Рахим покачал головой. – От Порт-Саида до нашего поселения больше трехсот километров на запад. Через Каир, через Александрию. И никаких признаков нашего присутствия там нет. А вот мутантов вокруг Нила полным-полно. Да и дикие в тех краях сильны и враждебны. Вы бы там точно сгинули, или в лучшем случае попали в плен как наложницы. А парня вашего…

Рахим красноречиво провел большим пальцем себе по горлу.

– Уж насколько мы хорошо знаем эти края, и то шли пустыней, в обход городов, и только потом свернули на Порт-Саид, – продолжил Рахим. – Так что вам сильно повезло. Если бы нас не встретили, долго бы не протянули. А так, милости просим в наш отряд. Места хватит.

– Куда вы идете?

– На Готланд, как и вы думали изначально. В этом мире больше некуда идти.

– Денис сказал, что ваш предводитель, Кирилл, отправился с другой экспедицией в Исландию.

– Денис? – Рахим вздернул брови. – А… Наш радист. Да. Но это безрассудный поступок. Готланд существует, я своими глазами видел человека, прилетевшего оттуда на воздушном шаре. А загадка доктора Вильмана в Исландии, не более чем легенда. Кир всегда был героем. Вот и решил, наверное, погибнуть героем. Но мы выбрали другое. Долгую жизнь, как раньше, у людей старого времени.

Дарья закусила губу.

– Можно я выйду на пару минут? – попросила она.

– Конечно, – Рахим пожал плечами и глянул на других парней из совета, мол, женщины, что с них взять.

Дарья покинула духоту палатки, отошла в сторону от лагеря и уселась в траву. Она едва сдерживала слезы. Ясно было, что ее побег именно сейчас достиг кульминационной точки, когда придется принимать самое трудное и ответственное решение.

Получалось, что весь путь из Москвы до Турции был проделан зря. И мама погибла зря, и Змейка. Все зря. Потому что дальше дороги нет. Не преодолеть им пешком путь до поселения через дельту Нила, населенную мутантами и дикими, не преодолеть им триста километров пустыни. Это нереально. Об этом и думать нечего. И что тогда? Тогда придется присоединяться к отряду Рахима и топать туда, откуда, собственно, и началось путешествие.

Получалось, что решение, к которому Дарья склонила всех, изначально было неверным. Нужно было делать, как говорила мама, идти на Готланд сразу, из Москвы. На тележках под кайтом до Балтики можно было добраться в считаные дни, а там, как мама и планировала, взять любую уцелевшую посудину и добраться на ней до острова, используя тягу тех же буксировочных змеев. А теперь что? Топать обратно?

Отчаяние такой мощной волной захлестнуло девушку, что она ощутила не какую-то мнимую, а совершенно реальную боль под кожей по всему телу. На глаза навернулись слезы, хотелось вскочить и завыть в темнеющее вечернее небо, как воют раненые звери, не в силах вытащить из раны наконечник стрелы. Дарья с трудом удержалась от этого, но сердце все равно бешено колотилось в груди, а слезы текли по щекам.

Таня, Варя и Лис, сидящие возле одного из костров, заметили Дарью. Лис вскочил на ноги, но Дарья помотала головой, мол, не сейчас. Она вытерла слезы подолом платья и вернулась обратно в палатку.

– Все в порядке? – заботливо спросил Рахим.

– Нет, не в порядке, – Дарья села на мягкий пол и положила подбородок на колено.

Мысли метались у нее в голове, пытаясь сложиться в хоть какое-то логически оправданное решение. Ситуация казалась почти безвыходной, потому что ни один из предложенных выходов из нее не годился. И ведь она, именно она сама в эту ситуацию загнала и себя, и подруг, и Лиса. Осознание этого разрывало сердце, и Дарья едва держала себя в руках. Но, в то же время, ее мозг, не желая мириться с таким положением дел, продолжал работать, как лягушонок в крынке с молоком из известной сказки.

И вдруг мысли остановились. С точки зрения Дарьи, это воспринималось так, словно бурный горный поток вдруг за долю секунды замерз, превратился в камень, в монолит, и даже взлетевшие в воздух капли замерли на месте, противореча силе гравитации. И в этой кристаллизовавшейся структуре вдруг отчетливо сверкнула спасительная мысль.

– Вы не дойдете до Готланда, – уверенно заявила Дарья.

Рахим усмехнулся.

– Почему ты так решила? – спросил он.

– Потому что мы уже прошли этот путь. И знаем, что вас ждет.

– Мы уже прошли такие опасности, какие тебе и не снились! – возразил один из трех парней, также входящих в совет.

– Нет, это вам не снилось, что вас ждет впереди! – твердо ответила Дарья. – Вы всю жизнь провели в Северной Африке. Вы вообще знаете, что такое лес?

– Ну… Много пальм… – без особой уверенности ответил Рахим.

Дарья рассмеялась. Слезы так и просились из глаз, но она мысленно стиснула кулаки и не давала им навернуться.

– Много пальм… Нет, ребята. В лесу вообще нет пальм. И когда вы пройдете донецкие степи, когда упретесь в полосу лесов за руинами Белгорода, тогда поворачивать назад будет поздно, а вперед вы не только не сможете пройти, но и сами не захотите. Потому что лес – это три уровня растительности. Внизу трава, вроде той, что сейчас вокруг, но повыше и гуще. Второй ярус – это плотный кустарник, чуть выше головы, через который придется прорубаться, отвоевывая у него каждый шаг. Он ограничивает видимость до пары метров, на полянах до двадцати метров, но не дальше. Третий уровень – сами деревья с раскидистыми кронами. Они защищают лес от солнца, создавая там такую сырость, что мутанты могут спокойно отходить на три, а то и на пять километров от водоема. Вы вообще думали, почему ваш великий Кир покинул Петербург, стоящий прямо на Балтике, и двинулся в совершенно проклятущую даль? Вы понимаете, зачем именно он это сделал?

Парни из совета переглянулись, Рахим задумчиво почесал переносицу.

– Мы об этом не думали, – признался он.

– Они бежали от сырости, от болот и озер вблизи больших городов. Там воды столько, что вы не можете себе даже представить. Вода еще ладно! Но вообразите хотя бы миллион человек. Представляете, как это будет выглядеть на местности? В Санкт-Петербурге на момент заражения проживало более четырех миллионов человек. Сколько из них мутировали? Не меньше миллиона. И весь этот миллион живет, процветает и размножается в болотах, озерах, прудах, каналах, реках, которых не счесть. Они в полной безопасности тридцать лет размножались в канализации и подземных тоннелях метрополитена.