Властелин тигр - Филип Фармер

Рас, слегка обжарив на костре кусок обезьяньей тушки, протянул ее королю, но тот отказался наотрез. Расу было невдомек пока, то ли это мясо табу для шарикту, то ли король попросту боится отведать пищу духов. Рас пожал плечами и предоставил королю самому беспокоиться, когда и что есть и есть ли вообще.

Следующим же утром Рас приступил к изучению языка шарикту. Гилак сперва отказывался от содействия, но, когда Рас пообещал королю свободу при условии сотрудничества или смерть в противном случае, тот мгновенно поумнел и разомкнул уста. В полдень он не отверг уже и пищу. Рас же в награду позволил Гилаку выйти из клетки ненадолго — на расстояние вытянутого копья, — перспектива загадить клетку экскрементами пока откладывалась.

На следующий же вечер Рас вернулся к деревне вонсу — оценить последствия своей проказы. Он вскарабкался на любимый свой насест на ветке священного дерева и навострил уши. Все взрослое население деревни, кроме часовых, сгрудилось возле костра перед троном вождя.

Биджагу с копьем в руке держал речь.

— Этот дух вовсе не дух!

— Аххх! — выдохнула толпа. — Этот дух вовсе не дух!

— Этот дух вовсе не дух, — уточнил Биджагу — Он явился к нам из Страны духов.

— Он явился из Страны духов?

— Да, он явился из Страны духов. Но этот дух вовсе не дух!

— Этот дух вовсе не дух!

Биджагу, потрясая во тьму копьем, мерил пятачок шагами.

— Этот дух вовсе не дух. Он не призрак. Он сын матери-обезьяны и высокого божества.

— Он сын матери-обезьяны и высокого божества? — загудело собрание.

— Он сын матери-обезьяны и высокого божества! — повторил Биджагу. — Дух сказал мне это сам!

— Дух сказал тебе это сам?

— Дух, который вовсе не дух, сказал мне это сам. Я тогда был еще ребенком, а не воином. И Вилида, и Сатину, и Фьювита, и Патапи, и я — мы все играли с ним, когда были детьми. Мы играли с ним в кустах на берегу.

— Аххх! — дружно выдохнули все вместе.

— Сейчас Сатину умер и стал духом. Мы не можем спросить его без помощи Вавафу. Но если вы мне не верите, спросите Вилиду и остальных, которые еще живы.

— Спросить Вилиду и остальных, которые еще живы? — повторили воины.

— Они подтвердят, что я не лгу! Этого духа зовут Лазазу Тайгади!

— Этого духа зовут Лазазу Тайгади!

— Этот дух вовсе не дух!

— Этот дух вовсе не дух!

— Из него течет кровь!

— А-а-а! Из него течет кровь!

— Я сам это видел! У него красная кровь!

— У него красная кровь? А-а-а!

— У настоящих духов кровь белая! Белая!

— У настоящих духов кровь белая!

— А из этого течет красная!

— А из этого течет красная!

— Этот дух вовсе не дух! Этот дух сын матери-обезьяны и высокого божества!

Прежде чем воины снова взвыли, вмешался Тибасу, вождь племени:

— А разве сын божества это не дух?

— Этот дух может умереть! — громка парировал Биджагу. — Значит, он вовсе не дух!

— Этот дух может умереть?

— Гм, гм! — откашлялся Тибасу. — Но этот дух живет в Стране духов. Может ли простой смертный осмелиться на это?

— Шабагу, — воскликнул юноша, — наш великий предок Шабагу поведет нас туда за собой!

— Наш великий предок Шабагу поведет нас туда за собой!

— Шабагу был сыном высокого божества! — добавил Биджагу. — А его матерью была Задафа, простая женщина вонсу.

— Шабагу был сыном высокого божества. А его матерью была Задафа, простая женщина вонсу!

— Шабагу умер! — выкрикнул Биджагу.

— Аххх! Шабагу умер! Он и вправду умер!

— Лазазу Тайгади — сын высокого божества! Шабагу тоже был сыном высокого божества! Шабагу умер! Лазазу Тайгади может умереть!

— А-а-а! Он может умереть! Он может умереть! Воины, размахивая копьями, повторяли вновь и вновь:

— Он может умереть!

Поднялся старик Вавафу и принялся отплясывать, потрясая жезлом, на кончике которого гремели наполненные горохом пустые тыковки.

— Он может умереть! — подвывал шаман. — Мальчик-дух может умереть!

Включились в пляску и остальные; скоро все вместе скандировали:

— Он может умереть! Он может умереть!

Тибасу грузно поднялся с трона и вонзил в насыпь скипетр. Воины смолкли и прекратили танец.

— Кто же в таком случае убьет духа?

— Этот дух вовсе не дух, — отозвался Биджагу. — Я готов убить сына матери-обезьяны и высокого божества! Я, Биджагу, убью его копьем моего отца!

Мгновение спустя в землю у ног Биджагу вонзилось копье, пущенное рукою Раса; его древко упруго вибрировало. Воины оцепенели; их глазки воровато забегали — они поглядывали друг на друга. Тут Рас выпрямился во весь рост и испустил долгое пронзительное улюлюканье, которому его некогда научил Юсуфу. Воины подняли глаза и в отблесках костра увидели на ветке священного дерева светлую фигуру духа.

Поднялась мгновенная паника; через несколько мгновений всех с площадки как корова языком слизнула; народ рассыпался по хижинам и позапирался. На площадке в одиночестве остался Вавафу; старик лежал подергиваясь, с распахнутыми широко глазами, и обильно пускал слюни.

Рас испустил еще один клич и ретировался.

В следующий свой визит Рас обнаружил, что Биджагу, присвоивший Расово копье, сулится убить Лазазу Тайгади именно им. Это Расу не понравилось.

Поздно ночью он проник в деревню и выкрал свое копье. Возвращаясь по кругу к священному дереву, остановился в раздумье: не заглянуть ли по пути к Вилиде?

Чем дольше Рас думал о девушке, тем сильнее возбуждался. Наконец подкрался к ее хижине, стоявшей неподалеку от западных ворот, отогнул край циновки, которой был прикрыт дверной проем, и бочком скользнул внутрь. Постоял, дожидаясь, пока глаза не привыкнут к темноте. Хижина состояла из двух помещений, разделенных бамбуковой перегородкой. Родители Вилиды спали в дальней комнате, а Вилида с братом семи лет — на циновках у стены прихожей.

Рас осторожно улегся рядом с девушкой и тихим шепотом окликнул ее. Услышав сонное мычание, прижал к ее губам ладонь. Тут она наконец проснулась и попыталась подняться. Рас мягко придавил ее к циновке и шикнул на ухо, Вилида дергаться перестала, но все еще вздрагивала. Второй ладонью, лежавшей на груди девушки, Рас ощутил, как тревожно бьется ее сердечко.

— Я не собираюсь причинять тебе вред, любимая, — шепнул Рас. — Если ты не станешь кричать, я уберу ладонь.

Девушка кивнула, и Рас освободил ее уста.

— Ой, Рас, зачем ты здесь? — нежно шепнула она.

— Я хочу тебя, Вилида! Я так долго тосковал по тебе! А ты хоть немного тосковала?

Вилида поцеловала его и, прежде чем юноша успел вернуть поцелуй, поднялась: