Неупокоенный - Александр Абердин

— "Форель в реке бесплатная. Дрова стоят три дупондия за дюжину поленьев. Просьба весь мусор отдавать рудератусу".

Они поставили велосипеды в тени орехов, Валера вытащил из-за пазухи ноутбук и цифровой фотоаппарат, быстро разделся и тут же, сделав каких-то десять шагов к реке, нырнул в её прозрачные глубины. В воде он чувствовал себя ничуть не хуже, чем любая русалка, а плавал даже лучше них потому, что он летал в ней точно так же, как и в воздухе. К нему немедленно присоединился Ли Вэй и уже через каких-то пять минут они выловили по пять больших рыбин на брата. Уж как ни была форель стремительна, ей было невозможно состязаться в скорости и реакции с астральными бойцами. Из воды они вышли с чувством победителей и, быстро оглушив рыбу, принялись готовить себе второй завтрак, достав из дорожной сумки большой кусок металлизированной полиэтиленовой плёнки. Рудератус, которому следовало отдавать весь мусор, появился тотчас, это был большой, чёрный лобастый зверь, похожий на американского бульдога, только вот голова у него была размером едва ли не больше туловища. Он сел неподалёку, облизнулся и принялся ждать своего часа.

Форель чистил и разделывал Ли Вэй, причём делал это применяя русалочью магию, с помощью которой он не только отделял голову от туловища, но одновременно с этим выдёргивал из неё хребет и внутренности, оставляя при этом внутри икру, а икряной было больше половины рыбы. Всё это вместе с плавниками и хвостами моментально исчезало в пасти рудератуса. Он был не прочь слопать и плёнку, но покончив с рыбой и передав её Валере, который уже развёл огонь в очаге, Ли Вэй помыл плёнку в реке и повесил сушиться на навесе поленицы. Лейтенант Лодейников, взяв в свои руки бразды правления на кухне, тем временем уже вовсю священнодействовал. Он слегка натёр рыбу солью и специями, нанизал её на шампуры из нержавейки и принялся следить за огнём. Ира, успевшая раздеться до крохотных трусиков и теперь щеголявшая топлесс, тем временем быстро управилась с компьютерами, искупалась в реке и принялась сервировать стол, накрыв его белой пластиковой китайской скатертью под то ли вологодские, то ли брюссельские кружева.

Волосы девушки уже выросли до состояния короткой стрижкой и она была просто прелестна. Ира, пользуясь тем, что ей теперь ей, как всякому приличному астральному бойцу, было полностью подвластно её тело, увеличила свои груди и ходила вокруг стола с гордо поднятой головой. Её фигура и раньше была практически безукоризненна, но она поработала и над ней, стоя по часу, полтора перед зеркалом и стала похожа на юную Афродиту или Артемиду. Девушка достала из дорожной сумки местный хлеб, его она взяла в столовке, в которой они завтракали, двухлитровый пакет столового вина и стальные стаканы, как бы намекнув тем самым, что им следует обмыть свой первый успех в поисках магических знаний и что этого вполне хватит. Как только стол был накрыт, она подошла к очагу.

Первая партия рыбы уже поспела, но Валера решил запечь на углях всю, чтобы потом не заводить канитель с костром по новой. Да, и форель была не той рыбой, которую стоило оставлять нежареной. Поэтому он попросил девушку снять первых рыбин с шампуров и аккуратно завернуть их в алюминиевую фольгу с таким расчётом, чтобы её можно было использовать ещё хотя бы пару раз, если им доведётся наловить рыбы в Аду и в следующий раз. Наконец они приступили к трапезе и поскольку рыба была очень уж вкусной, так её научил готовить лейтенанта Лодейникова один сибиряк, служивший в его взводе по контракту, то они полчаса молчали и лишь сосредоточенно жевали форелей, каждая из которых была длиной далеко за локоть. Первым высказался по поводу второго завтрака, умяв две форелины, Валера, который сказал, тщательно облизав шампур:

— Не знаю каков на вкус хариус на шампуре, но Юрка, который его так нахваливал, просто не пробовал этой форели. Да, такого блюда, ребята, я давненько не едал.

Ира, допив вино, со своей форелиной она покончила пятью минутами раньше, сыто икнула и прошептала:

— Ребята, если что-нибудь сейчас заставить меня встать и сделать хотя бы три шага, то я тут же лопну. Ли, будь человеком, покинь эту скамейку, а если хочешь, чтобы я любила тебя вечно, то помоги мне лечь на неё и именно так я и поступлю.

Ли Вэй, который смог бы запросто слопать ещё с десяток таких форелин, радостно осклабился и воскликнул:

— Валерка, ты свидетель! Она поклялась любить меня вечно.

Ира сонно кивнула головой и китаец, притащив плед, помог своей любимой ученице лечь спиной на широкую деревянную скамейку, после чего подсел к другу и продолжил лакомиться второй рыбиной, не спуская глаз с третьей, а Валера, откинувшись спиной на толстенный гладкий ствол ореха, он с умом и дальним прицелом выбрал себе место за столом, промолвил:

— Так ребята, в одном своём предположении я оказался полностью прав. Демонессы здесь просто в полном отпаде от земных духов, так что я не зря забил одну дорожную сумку ими. Ну, а как только мы доберёмся до Ликанта и Моаэля, то узнаем, действуют ли на демонов точно так же сигары. Если да, то нам будет на что выдурить из наивных туземцев их жемчуга и злато.

Ли Вэй, кивая головой и отщипывая от своей форелины очередной крохотный кусочек, откликнулся:

— Таковы вы все, белые люди. Так и норовите проехаться на широкой спине простодушных и наивных туземцев.

Валера дотянулся до ноутбука, лежавшего на краю стола, пододвинул его к себе, включил и открыв файл, принялся вглядываться в изображение страницы. Оно поначалу было каким-то мутноватым, но стоило ему увеличить масштаб, как страница магического букваря стала такой же яркой, как и в тот момент, когда он провёл по ней рукой. Текст был написан на латыни и ему пришлось подтянуть к себе и включить второй ноутбук, чтобы запустить переводчик "Сократ" в очень редкой версии, содержащий древнюю латынь. Ему было лень запускать программу, распознающую текст, а потому он просто стал набирать текст латиницей и запускать перевод, мало помалу читая его на двух языках, русском и древней латыни. Начало букваря выглядело вполне вдохновляющее, так как во вступлении говорилось, что магия это язык Бога и что Бог изъяснялся просто и очень понятно. Прочитав вступление, он неожиданно уяснил для себя главное, что всё в этом мире подчиняется тому разумному существу, которое удосужится выучить язык Бога и станет говорить на нём.

Он решил не быть занудой, а потому зачитывал всё вслух сначала на русском языке, а потом на латыни и хотя он не был уверен в том, что программа и он переводят всё правильно, всё-таки главным латинистом в их команде была Ирина, которая закончила четыре курса мединститута, а для медиков латынь издревле была вторым языком, и она, и её древний жених, да, и он сам довольно быстро смекнули в чём дело. Девушка, которая всё ещё не была в силах пошевелиться, спросила: