Роль музеев в информационном обеспечении исторической науки - Сборник статей

Другая ее часть в том, что весь комплекс идей мыслителя является философской системой, но никак не инструкцией по практическому внедрению этих идей в современную жизнь руками тех, кто забыл, что они – лишь разумно организованные орудия в руках высшей силы и что усвоение «общего дела» невозможно без «соборности» и «братства», о которых мыслитель писал как о непременных условиях начала соработничества человека и высших сил в эсхатологической перспективе. Если нет этих предварительных условий, нет смысла и в усилиях человека, они останутся тщетными; мы будем выглядеть, как разгневанные афиняне перед апостолом Павлом, сказавшие ему: «Об этом послушаем тебя в другое время» [Там же, 2004. С. 500]. Современный нам исследователь творчества философа пишет: «…сам Федоров не видел своих предшественников даже в той горсти, которая составила блистательную плеяду русского „культурного национализма“ в XIX веке – от А. С. Шишкова и Н. М. Карамзина до славянофилов и почвенников. Правда, рядом был верный В. А. Кожевников, на какое-то время мог обнадежить интерес к „общему делу“ со стороны Ф. М. Достоевского, В. С. Соловьева. Искорки миросозерцательного тяготения вспыхивали, мерцали и… гасли» [Панфилов, 2003. С. 84].

Да, система идей Н. Ф. Федорова как нечто целое остается чистой утопией с точки зрения современной науки, однако отдельные составляющие этого комплекса «умозрения» оказываются сплошь и рядом верными и потенциально жизнеспособными. Этот парадокс заставляет задуматься и спросить, нет ли в таком случае какого-либо изъяна в основании и целеполагании самой науки как достаточно верном слепке с современного общества? Почему «обскурантист» Н. Ф. Федоров смог достаточно верно понять суть археологии и осветить в некоторой степени ее будущность, а ведущие авторитеты современной ему науки уделяли этому вопросу удивительно мизерное количество сил и времени, то отвлекаясь на сиюминутные проблемы общества или на усвоение воззрений европейских авторитетов, то вообще сторонясь любой «теории» как помехи в таком «практическом» деле, как выкапывание предметов из земли?

Чего-то науке не хватает – и почему исследователь то и дело ощущает неудовлетворенность от процесса научного поиска и творчества? Ответ так же прост, как и сами идеи философа: этот изъян кроется изначально в онтологическом трагическом дуализме самой культуры и ее противоположности – природы, в нехватке подлинного этического начала в фундаменте научной деятельности как подраздела культурной деятельности по линии различения «истины» и «неистины», и в отсутствии того «братства», о котором не уставал говорить и писать Н. Ф. Федоров.

Федоровская этика – не та этика, которая присутствует в науке как формальная необходимость, как «кодекс строителя коммунизма», а внутренне усвоенное личностное отношение лично-свободного исследователя к предмету исследования – отношение, пропущенное через призму глубокого понимания места древностей в цивилизационном процессе. Это не пассивная этика шеллингианского типа, когда «все существующее разумно» и все рано или поздно утрясется само собой, ибо все входит в вышесотворенный предвечный план развития мира и человека, и не рериховское представление о пассивно-созерцательной мистической «живой этике», доставшейся человечеству в готовом виде из глубин космоса, и не современное западное понимание свободы исследователя как свободы от социальных препятствий (по Федорову, это все равно что российское «освобождение» крестьян без земли).

Мыслитель призывал не останавливаться на «отрицательной» этике (неделания зла; для археологии это означает на практике воздержание от разрушения памятников лишь в угоду научному тщеславию). Творческому исследователю необходимо идти к «положительной» этике (этике совершенствования неразрушающих методик исследования). Основной заряд федоровской этики состоит в ее активно-преобразовательной сущности, не затрагивающей, однако, коренные основы существования человечества в отличие от, скажем, этики К. Э. Циолковского и этики коммунистического толка, призывающей к борьбе с природно-социальным окружением человека и к его покорению. Нет, этика мыслителя направлена на понимание природы и Космоса, на соработничество с ними, на сохранение всего комплекса древностей природно-социального прошлого человечества, на шлифовку лучших граней человека и его окружения – и в силу этого она экологична.

Этика Н. Ф. Федорова является, по сути, пределом развития этических представлений человечества, в ней достигнута мыслимая полнота; мы не можем сказать того же про предел развития науки археологии. Полнота нашей науки зависит и от предельного развития остального научного комплекса (как правило, естественных наук). Таким образом, налицо явное несоответствие ступеней развития этической и технической составляющих взыскуемого единства («братства»). Остается надеяться лишь на то, что в будущем пути науки и этики сблизятся, ибо прогресс наук очевиден, а экологическая катастрофа, будем уповать, не успеет настичь человечество именно тогда, когда эти пути сойдутся.

Парадоксальная «религиозно-научная» («эколого-этическая») парадигма археологии, выдвинутая Н. Ф. Федоровым, осталась незамеченной в научной среде своей эпохи (и не только в археологии), поэтому не было попыток более или менее авторитетных ученых хотя бы частично апробировать ее в теории и практике археологии; нет ей поэтому места и в новейшей научной классификации школ и направлений в археологии того времени [Платонова, 2010]. Идеи мыслителя промелькнули ярким, но мимолетным метеором на небосводе археологической мысли, не оставившим после себя заметного следа и лишь отчасти воспринятым учеными-естественниками и русской литературой первой трети ХХ в. [Семенова, 2004. С. 553].

Акиньшин А. Н., Ласунский О. Г. Н. Ф. Федоров и его воронежское окружение (1894–1901). Воронеж: Изд-во Воронежского гос. ун-та, 1998. 240 с.

А. Д. (Анучин Д. Н.) 1895. Каменные бабы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 14 (27). СПб.: Типолитография И. А. Ефрона. С. 160–161.

Белокуров С. А. Обыденные церкви на Руси. Запрос к Археологическому съезду в Риге // X Археологический съезд в г. Риге, с 1-го по 20-е августа 1896 года. Вып. 1: Состав предварительного комитета, правила Съезда и вопросы и запросы, заявленные к Съезду. М.: Типография Э. Лисснера и Ю. Романа, 1896. С. 24–34.

Беляев Л. А. Опыт изучения исторических некрополей и персональной идентификации методами археологии. М.: ИА РАН, 2012. 56 с.

Булгаков С. Н. Загадочный мыслитель // Булгаков С. Н. Два града: исследование о природе общественных идеалов. Т. 2. М.: Наука, 1993. С. 286–301.

Вернадский В. И. Философские мысли натуралиста. М.: Наука, 1988. 522 с.

Веселовский Н. И. Современное состояние вопроса о «каменных бабах» или «балбалах» // Записки Императорского Одесского Общества Истории и Древностей. Т. XXXII. Отд. оттиск. Одесса: «Славянская» типография Е. Хрисогелос, 1915. 40 с.

Гачева А. Г. Н. Ф. Федоров – философ и деятель отечествоведения // На пороге грядущего. М.: Пашков дом, 2003. С. 349–402.

Ершов И. Н. Михаил Пришвин и российская археология. М.: ИА РАН, 2012. 240 с.

Забелин И. Е. В чем заключаются основные задачи археологии как самостоятельной науки // Труды III Археологического съезда в Киеве. Т. 1. Киев: В типографии Императорского Университета Св. Владимира, 1878. С. 1–17.

Забелин И. Е. Дневники. Записные книжки. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2001. 384 с.

Ивановский А. А. К вопросам: а) о существовании совместного обряда погребения и сожжения; б) о каменных бабах и в) о надмогильных камнях – по данным современной этнографии // Труды VIII Археологического съезда в Москве. Т. I V. М., 1897. С. 9–14.

Императорская Археологическая Комиссия (1859–1917). К 150-летию со дня основания: У истоков отечественной археологии и охраны культурного наследия. СПб.: Дмитрий Буланин, 2009. 1191 с.

Каргополова Н. А. Предисловие // Забелин И. Е. Дневники. Записные книжки. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2001. С. 7–23.

Ковтун Н. В. Деревенская проза в зеркале утопии. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2009. 494 с.

Котлярова И. В. Формирование и развитие музеев Воронежского края в региональном культурном контексте: вторая половина XIX – первая треть XX в. Автореферат дисс… канд. ист. наук. Воронеж, 2006. 24 с.

Морозова Я. В. «Мечта далекая, но дорогая…» (два спора о путях спасения) // На пороге грядущего. М.: Пашков дом, 2003. С. 320–336.

Никитин В. А. Генеалогия и учение Н. Ф. Федорова // На пороге грядущего. М.: Пашков дом, 2003. С. 169–181.

Ольховский В. С., Евдокимов Г. Л. Скифские изваяния VII–III вв. М.: ИА РАН, 1994. 188 с.

Панфилов М. М. Пред алтарем книжной культуры // На пороге грядущего. М.: Пашков дом, 2003. С. 212–233.