Алхимия вечности - Бхагаван Раджниш

К чему это невежество? К чему этот гнев? Они все молились при этом. Они молились каждый день, и жили с Иисусом. Почему же они были такими высокомерными? В деревне жили совсем обычные люди, и вся их вина была лишь в том, что они не дали им поесть, но они имели право отказать им, к чему же проявлять такое высокомерие? Причем не все в деревне отказали им, среди них были маленькие дети, старики и старухи, они им не отказывали, лишь немногие им отказали. Но ученики Иисуса хотели уничтожить всю деревню за это. Они обратились к Иисусу: «Разрушь всю деревню. Вся деревня должна быть уничтожена прямо сейчас!»

Деревья им не отказывали в прибежище, деревья тоже росли в деревне, но ни просили Иисуса уничтожить всю деревню целиком. Почему? Они молились, приветствовали Бога, поклонялись, и стали высокомерными. Они не были смиренными, смирение далеко от них. Если они не были смиренными, как они могут быть религиозными? Почему это стало возможным? Потому что Бог был в небесах. Они могли почувствовать: «Те люди, которые отказались дать нам еду, не Божественны, эта деревня не Божественна. Бог находится где-то в небесах, а мы избранные Богом люди. А эти люди против Бога, и поэтому их можно уничтожить!»

Истинное смирение возможно только тогда, когда Бог не далек. Он ваш сосед в каждое мгновение. Где бы вы ни были, Он - по соседству с вами. И поставить Бога куда-то еще, далеко, очень легко, удобно, потому что в таком случае вы можете вести себя, как хотите с остальными соседями, а Бог будет всегда на вашей стороне.

Я читал анекдот, как один французский генерал разговаривал с английским генералом. Это случилось после Второй Мировой войны. Французский генерал сказал: «Мы постоянно проигрывали, а вы не проигрывали. Почему это так происходило?»

Английский генерал ответил: «Потому что мы молились, перед каждой битвой мы молились. Мы молились!»

Французский генерал сказал: «Но мы тоже молились!»

Английский генерал сказал: «Это так, но мы молились на английском языке, а вы молились на французском языке. Но с чего вы взяли, что Бог знает французский? Он просто не смог вам понять!»

Таим образом, так называемый религиозный ум становится высокомерным. И так только санскрит становится святым языком, и вы можете смеяться над этим анекдотом, но можно ли смеяться над этим? Индуисты думают, что только санскрит - святой язык, и только Веды -святые писания, написанные самим Богом. Вы думаете: «Коран? С какой стати? С чего вы взяли, что Бог знает арабский язык? Он знает только санскрит!» И потом вы говорите: «Бог всегда на моей стороне. Если Он настойчиво выступает против меня, я переменю Бога. Я всегда могу это сделать!» Из-за этого страха: «Он всегда остается на моей стороне, это мой Бог, и Он должен следовать за мной!»

Такое отношение возникает, потому что для вас все Существование не Божественно. И если Все Существование не божественно, Бог может понять даже язык деревьев, не только санскрит, не только арабский, но даже язык камней. И тогда вопрос не только в языке. Язык будет не важен. Важна не молитва на уровне слов, языка, но молитвенное состояние ума. А молитвенное состояние ума - это нечто совершенно отличное от молитвы, от молящегося ума.

Эта сутра говорит, что это единственное приветствие, единственное смирение, какое только возможно, но в очень парадоксальном виде. «Я -Бог». Почувствовать это есть приветствие. Нам бы хотелось сказать: «Ты - Бог». И тогда Его легко приветствовать. Но эта сутра говорит: «Я есть Бог. И это единственное приветствие!» И потом мы спрашиваем кому поклоняться, кого приветствовать. Не нужно никого приветствовать, не нужно никому поклоняться. Это не деятельность, и не то, что вы можете делать. Если все Существование Божественно, что бы вы ни делали, есть поклонение, приветствие.

Кабир продолжал трудиться в лавке, в которой он работал до того, как стал просветленным. Он был ткачем, и он продолжал ткать. К нему приходили ученики издалека, из очень далеких мест, они говорили ему: «Почему? Ты - просветленный, ты теперь Будда, почему ты продолжаешь ткать?»

Кабир отвечал: «Это единственная молитва, знакомая мне. Я был ткачем, и поэтому я знаю только о том, как поклоняться Ему таким образом».

Кто-то сказал Кабиру: «Но Будда, после того, как стал просветленным, оставил все!»

Говорят, Кабир ответил: «Он был королем. Он делал по-своему, а я знаю только это. Это моя молитва, и когда я тку свои одежды, я тку их для Божественного!»

Потом Кабир шел на рынок для того, чтобы их продать. Кто-то сказал ему: «ты идешь на рынок, чтобы продавать свои одежды. И ты говоришь, что это для Божественного, почему бы тебе не пойти в храм, и не положить их к Божественным стопам?»

Кабир сказал: «Я всегда кладу их к Божественным стопам, но мои Боги ждут на рынке. Мой Рама ждет меня там, и я верю в то, что это живые боги!»

При таком отношении никакие приветствия не нужны. Теперь это не то, что нужно выполнять как действие! Скорее, это способ жизни. Ваши молитвы могут стать частью ваших действий, одним из действий среди других действий. Но и такие люди, как Кабир молились, не выполняя молитву как действие. И поэтому Кабир сказал: «Все, что я делаю, есть молитва». Так может быть, но для этого все Существование должно быть Божественным. И тогда что бы вы ни делали, едите вы, или делаете что-то другое, становится молитвой Существованию, потому что это обращено к Существованию. Не вы едите, но само Существование ест через вас, ходит через вас.

И даже когда вы умираете, это молитва, потому что за этим стоит Существование. И все проявление теперь уходит в не проявленное состояние. Вас нет. Вас нет больше. Вы становитесь просто открытием, открытием для Существования, окном. Существование движется через вас, внутрь и наружу. И вас нет между внешним и внутренним в это мгновение пустоты. Человек может сказать: «Ахам Брахмасми, я есть абсолют, я есть То».

Это не эгоистическое утверждение. Это одно из самых смиренных утверждений, но оно выглядит очень парадоксальным. Жизнь настолько сложна, что если вам приходится утверждать простую истину, вы должны быть парадоксальными. Если вы утверждаете сложную истину, вам не нужно быть парадоксальными, вы можете быть очень логичными. Это следует понять, только очень простые истины трудно выразить, потому что чем они проще, тем более они не двойственны. И когда они доходят до самого центра, эти слова должны впитать в себя всю двойственность.

Смотрите на это так, как Упанишады. Упанишады говорят: «Бог близко и Бог далеко!» Если вы скажете, что Он только близко, это будет ложью, если вы скажете, что Он только далеко, это тоже будет ложью, потому что близкое, может стать также далеким, а то что далеко, может стать также близким. Вы можете перемещаться, вы постоянно перемещаетесь. «Он повсюду», - эта простая истина должна быть выражена парадоксально. Он самый близкий и самый далекий, Он самый маленький и самый большой. Он - семя и дерево. Он - рождение и смерть, потому что если Он есть жизнь, Он должен быть и рождением, и смертью.

Почему не сказать просто, что Он есть жизнь? Потому мы считаем в уме нашем, что жизнь противоположна смерти, и поэтому та простая истина: «Он есть жизнь», не может быть высказана таким образом. Нужно высказать ее парадоксальным образом: «Он - рождение и смерть, Он - и то, и другое!» Он есть жизнь только потому, что Он и жизнь и смерть одновременно. Он и друг, и враг, потому что враг может стать другом, а друг может стать врагом. Он - и то, и другое. Нам бы хотелось, чтобы Он стал нашим другом, но никогда не был нашим врагом, но наши предпочтения не есть истина. На самом деле, до тех пор, пока нам что-то нравится, а что-то не нравится, мы не можем прийти к Истине. Мы не можем прийти к истине, потому что мы выбираем и проецируем.

Эти слова вновь парадоксальны. Первая часть фразы говорит: «Ощущение того, что я - Божественный, я есть То» - это вершина, а вторая часть говорит: «есть приветствие», - и это долина. Это вершина и долина одновременно. Сначала вы делаете самое эгоистичное утверждение: «Я есть То». И потом, когда вы кланяетесь всему, и утверждаете: «есть приветствие». Это две крайности, две полярных противоположности, и в это включено многое.

Если вы чувствуете, что вы ниже, вы склоняетесь, и это приветствие. Это только часть вашего смирения. Если же вы говорите: «Я выше», и не можете склониться, вы, на самом деле, не выше, потому что тот, кто не может склониться - мертв. Он не может быть выше. И тот, кто не может склониться, на самом деле, боится потерять свое высокое положение, он боится, что если склонится, то потеряет свое высокое положение. Только тот, кто легок в отношении своего величия, может склониться. Только тот, кто возвысился над своим величием, может склониться. И это самая высокая вершина, которая только возможна: «Я есть То», и оттуда вы склоняетесь.

Будда вспоминает свои прошлые жизни. В одной из жизней он говорит: «Я был просто невежественным». Будда говорит: «Я был просто невежественным». Будда говорит так: «Я был в невежестве в одной из прошлых жизней, и просветленный прошел по моей деревне. Я отправился поклониться его стопам. Я прикоснулся к его стопам, но потом я внезапно понял, что он что-то делает, он сам склонился и прикоснулся к моим стопам, я испугался и сказал: «Что ты делаешь? Это я должен касаться твоих стоп, так должно быть. Почему же ты прикасаешься к моим стопам?»