Разговоры под водку - Кирсти Брукс

Вколов мне побольше наркотиков, медсестры разрешили мне уйти в полседьмого. Зара осторожно привела меня домой и усадила на диван. Но сначала она передвинула большое зеркало, которое висело над телевизором.

— Не люблю на себя смотреть, когда, как тюлень, валяюсь перед теликом, — сказала она. — А тебе и подавно сейчас незачем пялиться на свою распухшую голову.

Я и вправду чувствовала, что вместо головы у меня как будто переполненный водой шар.

Потом она засуетилась вокруг меня, что было очень приятно. Позвонила на работу, сказала, что мне нужен, по крайней мере, недельный отпуск, так как меня ограбили и избили. В ее устах это прозвучало так, будто я — какой-то асоциальный элемент. Затем Зара приготовила для меня очень сладкий чай.

Я все это время сидела и бессмысленно улыбалась. Потом пила чай, который стекал у меня по подбородку. На меня словно опустилась спасительная пелена. Сквозь нее я посмотрела какое-то телевизионное шоу, сквозь нее видела все вокруг. К тому времени как постучал Нил, у меня созрело желание выпить стакан вина, чтобы продолжить анестезию по-своему.

Зара пошла открыть ему дверь.

— Привет, Нил Ахиллесова Пята, — сказала она, и я одним своим глазом увидела, что она улыбнулась Сэму, который привел его.

Скоро Сэм ушел, сказав, что вернется через час. Я легко устояла перед побуждением убрать в квартире. Лицо мое было скрыто повязкой, глаз был лиловый, поэтому я сочла, что мою привлекательность вряд ли повысит безупречная скатерть.

— Здорово, Зара, — сказал Нил, внося сумки.

Я сидела и улыбалась, как идиотка. Он так и вздрогнул, посмотрев на меня. Наверное, он тоже был не в восторге от перспективы совместного проживания.

— Э-э-э, привет, Кэсс. Спасибо, что пустила. Я только переночую несколько раз, и все.

— Да неужели? — нечленораздельно ответствовала я.

Выглядел он смущенным. Это вывело меня из состояния дзен, и я начала злиться. Он был из тех, кто все время взывает к сочувствию и кого всегда прощают. Он всеми манипулировал, хоть и не хотел себе в этом признаться. Я еще больше разозлилась, когда Зара предложила ему угощение.

— Нил, не желаешь ли горячего шоколада? — спросила она чопорно и дала ему мою любимую кружку с логотипом шоколада «Хейг». — А конфетку?

Я хмурилась — чего она суетится вокруг него, как будто он солдат, вернувшийся с войны? Он же просто мой бывший бойфренд, более того — уголовник. Мне так и хотелось завопить, что я устала, что я больна и меня тошнит, но я сдержалась.

Спустя некоторое время я собралась с силами и, как вежливая хозяйка, сказала:

— Ты можешь спать на этом диване. Полотенца в шкафу в ванной. Я достану тебе простыни и одеяло.

Повязку при этом я старалась не сдвигать. Несколько часов ее еще можно было выдержать, но теперь это становилось невыносимым.

— Спасибо, — ослепительно улыбнулся он.

Я в раздражении слезла с дивана и присоединилась к Заре на кухне. Там я налила себе бокал вина.

— Зара, ты будешь? А ты, Нил?

Поколебавшись, они оба отказались. Зара, наверное, потому, что уходила, а Нил — потому, что принимал лекарства, избавляющие от пристрастия к героину. Надо сказать, что алкоголь не улучшил моего настроения. Зара собрала свои вещи.

— Будь умницей, — приказала она тихонько возле двери и, указав мне за плечо, добавила: — И следи за бумажником.

Я плотно закрыла дверь, обернулась и увидела картину, от которой сердце у меня так и забилось. Нил сидел в том же кресле, где в прошлый раз сидел Сэм, так же положив ноги на журналы. Я что, влюбляюсь в одного и того же мужчину, просто в разных версиях?

— У тебя действительно прекрасная квартира, Кэсс. Жаль, что так вышло с твоими щеночками.

— А?

И тут я вспомнила Оскара и Дугала — вымышленных шаловливых щенков. Наверно, я покраснела, но из-за повязки, надеюсь, он этого не заметил.

— Сэм сказал, что тебе пришлось отдать их, потому что соседи жаловались.

— Ах да, — промямлила я, с благодарностью ухватившись за эту ложь. — Мистер Крабтри такой брюзга. Сам увидишь. Но у меня есть попугай, он сейчас спит на шкафу. О'кей, — продолжила я, воодушевившись пришедшей мне в голову идеей, — здесь у нас в доме свои правила. Мистер Крабтри зациклился на мытье подоконников и окон, заставляет драить их каждую неделю. Может быть, ты сможешь это делать?

— Конечно, — просиял он. — Мне нравится убираться.

Я нахмурилась:

— Раньше я что-то этого не замечала. Ты не любил убираться. Я видела твое жилище.

— А теперь нравится, — сказал он, слегка запинаясь, но с непоколебимой решимостью делать все правильно. Да уж, великое дело — презумпция невиновности.

— Прекрасно. Завтра мне нужно отлучиться. И когда меня не будет, ты можешь отработать уборкой за проживание.

Мне ужасно хотелось уйти. Еще мне хотелось посмотреть, кто будет за нами следить. Полиция или просто знакомые Сэма? Хотя неважно, лишь бы они остановили Нила, если он вздумает стащить мои диски.

— Сэм сказал, что ты должна сидеть дома, гм, из-за твоего лица. — Он зажестикулировал около своего подбородка, как будто я была не в состоянии понимать обычную человеческую речь.

— Сэм вообще слишком много говорит.

— Да уж. Хотя он крутой. Он покупает мне одежду.

— Сколько тебе лет? — поддразнила я его. — Ты что, двенадцатилетний ребенок?

— У меня задержка в развитии, — сказал он тихо.

— То есть?

— Мой психолог сказала, что в эмоциональном плане я еще ребенок. И пока не стал взрослым. Так что в принципе, может, ты и права.

Этого я не ожидала.

— Что еще она тебе сказала?

Он улыбнулся:

— Что я не могу сам о себе позаботиться. Что мне нельзя доверять. Что я ненавижу себя.

— Ненавидишь? — спросила я тихо, подозревая, что приняла слишком много обезболивающего. Когда мы с Нилом встречались, он так не говорил.

— Да. Большую часть времени. Всем, кого любил, я причинил боль, включая тебя, — сказал он и взглянул вверх, — хоть и не нарочно. Но теперь мне придется за это ответить. Это шаг первый — принять свои ошибки. Понять, что ты в кризисе.

— Ясно, — пробормотала я. Похоже, нас ожидало веселое житье-бытье.

— У тебя, наверное, лицо очень болит… Нет, вы только посмотрите на нас. Я — безнадежный наркоман, с зависимостью от дряни, которая мне стоит сто долларов ежедневно, а вместо завтрака я курю марихуану. — Тут он поднял руку и выкрикнул: — Да-да, я знаю — в помещении не курить! А ты… Ну, ты…

Прежде чем он успел сказать что-то еще, я встала:

— Хватит, это какая-то экранизация «Отверженных». Я собираюсь заняться приготовлениями ко сну. У меня был длинный день.