Разговоры под водку - Кирсти Брукс

— Мне пора идти.

— Вы собираетесь арестовать ее?

— Не знаю. Теперь это зависит не от меня. Это дело полиции, — соврала я. — Не знаю, какие у вас отношения с ней, но для вас было бы лучше держаться от всего этого подальше. Если она вовлечет вас как заказчика преступления, беды не избежать. Для вас будет лучше, если вы будете честной. Вы можете доверять ей? Не впутает ли она вас в это, если поймет, что за ней следят?

Джастин обошла стол и подошла ко мне. Казалось, ее глаза увлажнились, но это могло быть от света. Она покачала головой:

— Я упомянула при ней о Дэниеле только один раз, когда была пьяна. И вскоре она принесла кое-что из его вещей. Не знаю, как она нашла его. Описала мне его подругу, его дом, его нижнее белье. Она пропадает целыми днями. Я никогда не знаю, когда она придет домой. Настроение у нее очень переменчивое, она часто сердится на меня.

Когда я цепляла сумку на плечо, Джастин шепнула, наклонясь ко мне:

— Иногда она пугает меня.

Я кивнула ей, чтобы она продолжала, но она, кажется, потеряла мысль.

— Как пугает?

— Она думает, что Дэниел и ее бывший жених Адриан имеют что-то общее. Но Дэниел давно взрослый. Он, наверно, превратился в симпатичного парня, не знаю даже…

Она казалась смущенной. Я набралась терпения, чтобы не сказать ей, что ее великодушные слова, мягко говоря, не совсем правильные. Я молчала, потому что, отсматривая всевозможные программы по телику, научилась одной вещи: всегда давать людям высказаться до конца. Не перебивать их, пока они наконец не поймут то, что сказали, и не заткнутся сами. Так что я выжидала. Терпение — великая добродетель. Одному богу известно, как я нуждалась в нем.

— Я рассказала ей, что Дэниел сделал мне больно, и она стала, ну, стала подстрекать меня, — сказала Джастин и вдруг посмотрела прямо на меня. Вид у нее был вызывающий, хотя говорила она так тихо и так медленно, что я еле удержалась, чтобы не шагнуть вперед.

— Понимаете, иногда что-то случается в один миг. Ну, как бы вам объяснить: прежде у меня никогда не было… подруги, — благоговейно произнесла она последнее слово и добавила, по-детски улыбнувшись: — А теперь есть.

Дрожь прошла по моему телу. Она что, сумасшедшая?

— Это так замечательно, — продолжала она с изменившимся выражением лица. — Но я догадываюсь, что это скоро кончится.

— Почему вы так думаете?

Я-то понимала «почему», но понимает ли она?

— Ну, из-за того же, из-за чего вы здесь. — И она указала на меня своей мягкой округлой рукой.

— Так вы поможете мне?

Она покачала головой.

— Нет! Она моя подруга. Моя лучшая подруга. — А потом она улыбнулась так широко, что жир на ее подбородке заколыхался: — Она будет жить со мной. И мы останемся друзьями навсегда.

И тогда мне стало ясно, что что-то здесь не так. Не знаю, был ли это запах или ее полные розовые руки с ямочками, на которые я старалась не смотреть. Или ощущение депрессии, которая въелась в мои поры, как грязь. Но я поняла, что она видит вещи совсем не так, как я. Она жила в другом мире.

— Она очень верный друг, — сказала Джастин, все еще улыбаясь, и я увидела, что ее глаза были мокрыми от слез. Она заморгала и отвела взгляд, но счастливая улыбка так и осталась на ее губах.

— Хорошо, — сказала я, когда мы шли к выходу. — Я попробую все выяснить. Но мне нужно убедиться, что она не причинит вам вреда. Не говорите ей, что я заходила. Это очень важно! Ради вашей собственной безопасности. Вы ведь не знаете, на что она способна.

И тут раздался такой звук, как будто кто-то вставлял ключ в замок, и Джастин так сильно толкнула меня в дверь справа по коридору, что я растянулась на ковре.

В этой комнате было темно. И холодно. Я лежала на животе, раскинув ноги и руки. Вдруг в двух метрах от меня открылась входная дверь.

— Привет. Что делаешь, ждешь посетителей?

Я никогда прежде не слышала голоса Сьюзен. Он был тонкий и высокий, как будто она привыкла без конца скулить.

— Да? — И она засмеялась жестким, бессердечным смехом.

— Нет, нет. Я просто услышала шум. А это была ты. Я думала, мышь.

— Какие мыши, толстуха? Ты здесь все так подчистила, что они с голоду подохли.

Мое сердце билось так сильно, что я думала, им слышно, как оно стучит в половицу. Темнота окружала меня. Потихоньку приглушенные звуки их голосов и тяжелая поступь Джастин затихли — они ушли в глубину дома.

Отчаянно молясь, чтобы это не оказалась комната Сьюзен, я приподняла голову. Слева от меня стоял тяжелый буфет. Я бесшумно встала на четвереньки и, когда глаза приспособились различать свет, огляделась. Это и вправду оказалась спальня. В дальнем углу стояла двуспальная кровать, справа от меня, напротив окна — платяной шкаф. Если Сьюзен въехала сюда неожиданно, откуда у нее такой ворох одежды? Дверца шкафа была приоткрыта, я шагнула к ней и, просунув руку, проверила наряды. Потом аккуратно сняла одну вешалку. Ну и что же, что платье как раз на Джастин? Это мог быть просто шкаф для хранения вещей в некогда нежилой комнате, в которой теперь обитала Сьюзен. Я потихоньку выругалась. Почему я опять лезу туда, куда не просят?

Платье было громадного размера; а описать словами украшавшие ткань аляповатые цветы было бы затруднительно. Я повесила его на место. В прихожей послышались шаги. Я похолодела — в двери стояла Джастин и неистово жестикулировала.

— Скорей! Она принимает ванну.

Я, крадучись, прошла за ней, и пока она нащупывала замки, стояла рядом и тряслась от страха. Она тихо закрыла за мной дверь, а я поспешила к машине. И погнала без передышки.

Да уж, Сьюзен явно хорошо понимала преимущества проживания с Джастин, которая была слишком слабой и неуверенной, чтобы суметь защитить себя. Она была благодарна просто за то, что ей составили компанию, но вместо этого получила лишь унижение и жестокость. Мне стало ужасно противно, не оттого, что я растянулась на ковре, а оттого, что увидела загнанное лицо Джастин. Как всегда, посетовав, что у меня нет мобильника, я остановилась около первой попавшейся телефонной будки, положила на полочку сумку и достала кошелек.

Я решила позвонить Сэму домой. Прежде чем что-либо сказать, он слегка откашлялся, и на меня нахлынул такой поток чувственных желаний, что я лишь покрепче сжала трубку. Страстное влечение — это одно, а любовь — совсем другое. Я боялась влюбиться по-настоящему, потому что знала — любовь всегда сопровождается болью и сожалениями. Я закрыла глаза, вспомнив вчерашний разговор с девчонками, и поняла, что мое время ушло. Стив всегда вспоминался не к добру.

— Сэм, это Кэссиди. Я только что поговорила с Джастин. Она сказала, что Сьюзен мстит за нее. Дэниел с Риверсайд-авеню — это ее старый друг, еще со школы. Я думаю, Сьюзен вбила себе в голову, что Джастин сошла с ума из-за него. И теперь действует как ангел мести, потому что чувствует ожесточение к мужчинам. Да и вообще, она — законченная сука. Обращается с Джастин как с ненормальной. Кажется, она думает, что может делать все, что захочет.