Проблема по соседству (СИ) - Уорд Пенелопа

— Знаешь, она тоже любит тебя. Очень сильно.

— Я единственный отец, которого она когда-либо знала. И она думает, что я взял и бросил ее. Это изо дня в день убивает меня.

— Что будет с туром?

— Ну, они остаются без открывающего музыканта на концертах в Лос-Анджелесе, но Кэлвин вошел в мое положение. Они что-нибудь придумают. Все они знают, как много для меня значит Би. Они сказали, что, если понадобится, справятся без меня на следующих нескольких шоу. Я вернусь только тогда, когда буду уверен, что она в порядке и дома.

Наше внимание переключилось на Би, которая неожиданно начала лопотать.

Джастин улыбнулся ей.

— Привет, тебе есть, что сказать в свое оправдание? — пошутил он, потом повернуться ко мне. — Можно подержать ее или лучше не надо?

— Мне разрешили. Так что просто не подбрасывай ее в воздух и не делай резких движений.

Джастин медленно поднял ее из кроватки.

— Мисс Пчелка, ты до чертиков испугала меня. Может, это была уловка, чтобы на Рождество я приехал домой? Если да, то молодец, твой план сработал.

У меня вылетело из головы, что сегодня Сочельник. Значит, мы проведем ее первое Рождество в больнице.

Я любовалась ими, склонив голову набок. Я всегда чувствовала их связь, но переживала, что Джастин не сможет реально принять ее. Я была так рада за Би, ведь этот потрясающий парень хотел быть ее отцом. Я знала: что бы ни случилось, он всегда будет с ней рядом.

Когда Би уснула у него на руках, я рассказала обо всем, что случилось — по крайней мере то, что смогла вспомнить.

Би все еще спала, когда он положил ее на кровать и спросил:

— Когда ты в последний раз ела, Амелия?

— Не помню. Вчера.

— Я принесу нам поесть и попить, пока она спит.

— Было бы замечательно.

Когда Джастин ушел, мой измученный мозг начал работать в ускоренном темпе. За окнами больницы становилось темно. Оставшись наедине со своими мыслями, я начала винить себя в том, что произошло. У меня была одна-единственная работа — заботиться о дочери и следить за тем, чтобы она была в безопасности, а я даже с этим справиться не смогла.

Джастин вернулся с бумажным пакетом с едой и маленькой елкой, которая, наверное, продавалась в аптеке.

Должно быть, я выглядела совершенно убитой, потому что он сразу все бросил и подошел ко мне.

— Что с тобой?

— Это я во всем виновата. Я должна была проверить ее кроватку перед тем, как уйти.

— Это была случайность. Ты не могла предугадать, что от твоего свитера оторвется тот гребаный колокольчик.

— Я знаю, но все равно не могу перестать думать о том, что было бы, если б я что-нибудь сделала по-другому…

— О чем ты говоришь? Ты спасла ей жизнь.

— Да. Но лишь потому, что случайно проснулась в нужное время. Не могу даже представить, что было бы, если бы я проспала до утра.

— Не думай об этом. За ней присматривал бог. Она жива и скоро поправится. Ты не виновата.

— Все равно… мне кажется, я ужасная мать.

— Послушай меня. Помнишь, как мы проговорили всю ночь в то первое лето? И ты сказала, что преподавание — не твое, что тебе предначертано что-то другое?

— Да.

— Я никогда не забуду, как прошлым летом приехал и застал там вас с Би. Ты была в полном раздрае. Я никогда не видел, чтобы кто-то настолько самоотверженно отдавался заботе о другом человеке. Ты всегда и во всем ставишь ее превыше всего. Ты не думаешь ни о себе, ни о своем психическом благополучии, ни об отдыхе. Иногда я смотрел, как ты ее кормишь, и завидовал ей. Не тому, что она могла сосать твою грудь. — Он подмигнул мне. — А тому, сколько в тебе материнской любви. Я мечтал, чтобы у меня была такая же мать. Когда мы росли, я считал тебя потрясающей, но знала бы ты, как я восхищаюсь тобой сейчас. Так что не смей называть себя плохой матерью, Амелия Пэйн. Ты не могла понять, кем тебе предназначено быть? Мамой этой маленькой девочки. Это твое призвание. И ты чертовски хорошо выполняешь свою работу.

Я закрыла глаза и сделала глубокий вздох, безмерно благодарная Джастину за утешение, которое буквально спасло меня от падения в ментальную пропасть.

— Спасибо тебе.

Он подошел к пакетам и протянул мне кофе со льдом и буррито.

— Теперь ешь… пока она не проснулась.

После того, как мы поели, Джастин подключил гирлянду на маленькой елочке к розетке в углу. В сложившихся обстоятельствах был максимально красивый Сочельник, который мы могли получить.

Когда Би наконец-то проснулась, случилось маленькое рождественское чудо: пока Джастин смотрел на нее, она улыбнулась. Впервые после того, как подавилась. О лучшем подарке мы не могли и мечтать.

— С Рождеством тебя, Пчелка, — произнес Джастин, и я почувствовала, как в воздухе разливается облегчение. Это была не первая ее улыбка, но безусловно самая важная. Для нас она значила, что с ней все будет хорошо.

Джастин включил на телефоне рождественские мелодии, и они играли, пока не стало совсем темно. Нам принесли две койки, которые мы поставили по бокам от кровати Би.

Было уже одиннадцать вечера. Джастин был измотан дорогой и задремал вместе с Би. Я же все никак не могла расслабиться, зная, что буду счастлива только тогда, когда мы вернемся домой.

Пока они спали, я достала телефон и открыла нашу с Джастином переписку, чтобы узнать, что я писала ему, пока ехала в скорой. Из-за стресса я напрочь забыла, что писала в тот страшный момент. И вот тогда я и заметила сообщение, которое пришло от него прошлой ночью. Сообщение, которое я пропустила из-за произошедшего с Би.

Мне не нравится ругаться с тобой. Я люблю тебя. В случае, если у тебя оставались сомнения.

Сообщение пришло около четырех утра. В то время, когда я проснулась, а Би начала задыхаться. Я думала, что проснулась случайно, но скорее всего это его сообщение прервало мой сон.

Я посмотрела на мирно спящего Джастина, и мое сердце словно взорвалось в груди. Не потому, что он наконец-то сказал те три слова, которые я хотела услышать. Это было другое осознание. Если бы не то сообщение, я бы не проснулась.

Не я спасла Би.

Ее спас Джастин.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Би выписали из больницы на Рождество. И узнав от врачей, что повреждения мозга официально исключены, мы были счастливы наконец-то забрать нашу детку домой. По дороге из Провиденса в Ньюпорт пошел снег, превратив день в настоящее снежное Рождество.

Джастин оставался с нами еще на два дня, а потом улетал в Лондон, откуда начиналась европейская часть их турне. Я дала себе слово не хандрить из-за его отъезда, ведь если бы не стечение обстоятельств, он все равно был бы сейчас далеко.

В Рождественскую ночь мы сели втроем около елки и помогли Би открыть подарки. Маленькую коробку, которую Джастин прислал нам по почте, я оставила на конец. Когда мы наконец добрались до нее, Джастин с волнением наблюдал за тем, как я разрываю бумагу и разворачиваю слои пузырчатой пленки.

Внутри была маленькая деревянная гитара, вертикально стоявшая на подставке. Ее дно открывалось, и там можно было хранить мелкие предметы. На грифе гитары сидела раскрашенная вручную черно-желтая пчелка. Она словно только что приземлилась на инструмент. Джастин взял у меня шкатулку и, вращая подставку, завел ее. Гитара начала медленно крутиться — под мелодию, которую я не узнала.

— У меня есть друг в Нью-Йорке, который делает музыкальные шкатулки, — сказал он. — Я попросил его сделать одну для нее. Пчелка отражает тот факт, что Би всегда со мной, где бы я ни был.

Тронутая до глубины души, я вслушалась в музыку, но после нескольких секунд так и не узнала ее.

— Что это за песня? Она такая красивая.

— Это мелодия, которую я сочиняю сейчас. Друг смог запрограммировать ее в шкатулку. Я, правда, еще работаю над словами.

— Здорово. Это самый продуманный подарок, который ты только мог ей подарить.