Весы змея - Ричард Кнаак

— Да… — Ромий стиснул зубы. В некотором смысле то, что её чуть не похитили, беспокоило даже больше, чем то, что Ульдиссиана теперь не было. Он осознал, что не может себе представить эдиремов без неё.

— Ульдиссиан… И даже Мендельн… защитили меня тогда. С тех пор, как они исчезли, я прикладываю все усилия, чтобы защитить всех остальных, но… Я должна кое-что сказать тебе, только тебе одному, дорогой Ромий.

— Что? Что? — сам не заметив этого, он придвинулся к ней ближе, так что они чуть не касались друг друга.

— Я боюсь. Боюсь. Я могу защитить остальных, но кто теперь защитит меня?

Ответ сорвался с его губ прежде чем он понял, как это будет звучать:

— Я! Я всегда буду рядом, чтобы защитить тебя, госпожа!

Ещё до того как его лицо слишком раскраснелось от стыда, Серентия вдруг приложила ладонь к его щеке. Она улыбалась.

— Ты будешь? Нет, ты правда будешь рядом, Ромий?

Чувства начали прорываться наружу.

— Я душу и жизнь отдам за тебя, госпожа! Я готов противостоять всем силам Триединого! Я никогда не позволю, чтобы что-нибудь случилось с тобой!

Он ждал, что она вышвырнет его за такие слова, ведь всем было известно, как много мастер значил для неё.

Однако…

— Ромий… — прошептала Серентия, её губы были так близко от него, что он готов был пожертвовать своей жизнью только для того, чтобы один раз поцеловать их. — Ромий… Ты не представляешь, как много это значит для меня…

Она ещё раз погладила его щеку, а потом, словно с неохотой, отстранилась. Бывший разбойник не смог удержаться от резкого выдоха.

— Если ты говоришь искренне… А я очень надеюсь, что это так… То у меня появилась новая идея…

Ещё не совсем отойдя от последнего, Ромий смог только мыкнуть, выказывая любопытство.

— Тебе известно, как Ульдиссиан показывал дар остальным. Но со мной он занимался упорнее… Я думаю, именно поэтому мои способности развились быстрее, чем у остальных.

— Очень даже может быть, — ответил он, довольный тем, что разговор перетёк в безопасное русло.

— Я думаю… Нет… Я знаю… Как он сделал это. У нас были минуты, когда мы уединялись и он мог сосредотачиваться только на мне одной. Ты ведь заметил, что мы с ним порой пропадали целыми часами?

Ромий припомнил несколько таких случаев и в первый раз позавидовал мастеру, тому, что он в это время мог находиться рядом с женщиной, сидящей теперь перед ним.

— Да… Госпожа…

— Хорошо! — её глаза, казалось, засияли ярче, чем позволял свет факелов в комнате. — Ты окажешь мне честь, позволишь мне проделать с тобой то же, что Ульдиссиан проделывал со мной? Это означает целые часы, проведённые со мной, и приношу извинения за это, но теперь, когда он и Мендельн ушли, кто-то должен выступить вперёд… И я считаю, что ты сможешь лучше защищать меня, пока я защищаю тебя…

Он не мог поспорить с этим.

— Я весь твой, госпожа. Всей душой твой. Учи меня, если считаешь меня пригодным…

— Я считаю тебя весьма пригодным, — ответила Серентия, что в устах любой другой женщины прозвучало бы притворно. Но не в устах госпожи. Только не в её.

Беря себя в руки, разбойник, наконец, оторвал от неё взгляд. Она хотела, чтобы он был её боевым товарищем и не более того. Всё, что она предложила ему, было преисполнено смысла; Ромий уже за одно это должен был быть польщён. Если мастер и вправду никогда уже не вернётся, как она, очевидно, считала, самым меньшим, что мог сделать его преданный последователь, было проследить, что его наследие продолжает жить.

Упокоив себя этим, Ромий наклонил голову:

— Когда мы начнём, госпожа?

Её улыбка стала шире:

— Почему не сейчас?

— Сейчас? — он усиленно соображал. — Нужно предупредить Сарона и кое-кого ещё, госпожа, чтобы они могли обойтись без меня…

— Они уже могут. Тебе не нужно ничего им говорить… Даже до завтрашнего утра…

Её ладони потянулись к его ладоням и, когда коснулись их, буря чувств нахлынула на Ромия. Пытаясь оправиться, он посмотрел на двери и только теперь заметил, что они плотно закрыты.

— Я хочу, чтобы мы оставались одни… так легче сосредоточиться, — объяснила Серентия. — Ты ведь понимаешь необходимость уединения, не так ли?

— Да… Да, госпожа.

Она хихикнула, из-за чего он вновь вспыхнул.

— И ещё одно, дорогой Ромий… — их пальцы переплелись. — Тебе больше никогда не нужно звать меня «госпожой»…

Глава тринадцатая

Ульдиссиану казалось, что дышит что-то огромное.

Пещера, в которой стояли они с Ратмой, так сильно простиралась ввысь, что сталактиты, образовавшиеся наверху, достигали нескольких ростов человека. Сталагмиты тоже выросли немалые и возвышались над поверхностью подобно сидящим на корточках великанам.

Ульдиссиану казалось, что он стоит в пасти голодного чудища. «Дыхание» только усиливало это выбивающее из колеи ощущение.

Сталактиты и сталагмиты служили также источником освещения в огромной зале, потому что из глубины каждого из них исходило призрачное алое свечение, об источнике которого оставалось только догадываться. Хотя он был и благодарен им за освещение, они тоже вносили свою лепту в ощущение тревоги, подавляющее Ульдиссиана.

— Только досюда я рискнул вести нас нефизическими средствами, — заметил Ратма со своей обычной отстранённостью. — Думаю, ты можешь ощутить, почему.

Но теперь, когда удалось преодолеть ошеломление от места, где материализовались он и его незваный спутник, Ульдиссиана больше занимало то, что́ Ратма объявил ему как раз до прибытия.

Лилит захватила контроль над эдиремами…

Снова охваченный яростью, он схватил Ратму за воротник плаща.

— Что ты подразумевал под тем, что сказал до этого? — рявкнул Ульдиссиан, тряся сына демонессы. — Как это случилось? Как она это сделала?

— Ты говоришь о моей матери и об её присвоении твоих последователей, — без нужды ответил тот. — Она хитра и поддерживает прочную защиту, но я постепенно пришёл к заключению, что она, должно быть, вселилась в женщину по имени Серентия в миг, когда та была вне поля твоего зрения. Добившись этого, было совсем нетрудно…

В голове у Ульдиссиана застучало, он резко выпустил сына Лилит и стал думать над тем, когда демонесса могла захватить дочь торговца. Один случай тут же пришёл на ум. Серентия пошла за водой и короткое время он не использовал свои способности, чтобы отслеживать её. Прикрытая густой листвой, она нагнулась и… И спустя миг резко вздохнула.