Пятикнижие чудес советских евреев - Анатолий Рохваргер

к нему пришли, Эренбург решил потянуть время и сказал, что вообще не хочет с ними ничего обсуждать. Он им сказал, что будет советоваться с товарищем Сталиным, а они знали, что он имел привилегию – звонить Сталину по телефону. Право звонить непосредственно Хозяину, было не только государственным секретом и знаком высокого престижа, но и громадным риском. Этот риск был сравним с риском встречи пловца с акулой. Эренбург позвонил Сталину, и помощник сказал, что он доложит Самому о его звонке и теме разговора. Однако впервые за последние годы Сталин не перезвонил. Это могло быть признаком недовольства Хозяина вмешательством в его планы и, как сказал мне Эренбург, он стал ждать своего ареста.

Эренбург, пользуясь своими связями, следил за судьбой злополучного письма. Он узнал, что его публикация явится сигналом для начала уже спланированных и согласованных действий всех идеологических, партийных и советских организаций, МГБ, милиции, а также добровольцев из населения по сбору, отлову, погрузке в товарные вагоны и транспортировке евреев в непригодные для человеческой жизни районы Сибири. Среди уже намеченных антисемитских мероприятий была публичная казнь врачей-евреев на «Лобном Месте» средневековых казней на Красной площади перед Кремлём.

Вряд ли что-то можно было бы остановить после публикации этого «обращения видных евреев». Поэтому, когда в конце января 53 года он узнал, что письмо с уже собранными подписями передано Сталину для окончательного редактирования и одобрения к публикации в главной советской ежедневной газете «Правда», Эренбург понял, что наступил критический момент.

Пренебрегая колоссальной личной опасностью вмешиваться в дела вождя (ведь Сталин не стал говорить с ним по телефону), Эренбург написал письмо Сталину. Затем он отпечатал его в секретном машинописном бюро газеты «Правда» и переслал его лично Сталину с помощью редактора газеты «Правда» Шипилова. Тот отправил к Сталину всегда находившегося в редакции секретного правительственного курьера. Эренбург всё это сделал в течение одного дня, так как завтра, как это сказал ему по секрету Шипилов, уже было бы поздно. В разговоре со мной, через четыре с половиной месяца после этого, Илья Григорьевич был явно взволнован и сам удивлялся своей смелости и тому, как ему это удалось.

Через неделю прямую телефонную линию со Сталиным у него не отключили, и Эренбург позвонил Хозяину ещё раз, что уже было неслыханной дерзостью и прямой опасностью. Сразу взяв трубку, помощник Поскрёбышев сухо, но вежливо сообщил, что письмо Эренбурга находится у товарища Сталина. Это было хорошей новостью. Однако затем он передал слова «Самого Хозяина»: «пусть подписывает». Это уже было плохой новостью для советских евреев и, возможно, для самого Эренбурга. То, что Сталин не захотел говорить с Эренбургом, могло означать и сомнения вождя, и всё, что угодно, включая царское недовольство. После этого звонка Эренбург каждый день ждал своего (и семьи) ареста и Лубянской тюрьмы целый месяц, вплоть до смерти Сталина и закрытия «дела врачей».

Сцена 4. Дипломатия Эренбурга

За прошедшие 20 веков со времени разрушения Второго Храма массовые убийства евреев случались много раз и в разных странах. Наиболее масштабными считаются: арабо-мусульманская резня евреев в Йемене, Аравии, на всём Ближнем Востоке и Севере Африки во времена зарождения ислама; массовое уничтожение евреев в средневековой Европе; резня, устроенная украинцами и казаками Богдана Хмельницкого на Украине примерно 400 лет тому назад; еврейские погромы в царской России на рубеже ХХ века; погромы во время Гражданской войны в 1918–1921 годах, и Холокост во время Второй мировой войны. Такое же несчастье должно было случиться в 1953 году на территории СССР и его европейских сателлитов.

Фотография еврейского Праведника и Героя Илья Эренбург в начале пятидесятых годов

Во время нашей беседы Эренбург сказал, что до 1953 года он уже несколько раз направлял политику и пропаганду СССР на пользу евреев и всех порядочных людей, и я запомнил его слова, которые тогда меня сильно удивили: «моя дипломатия». При жизни и после смерти Эренбурга ругали и дискредитировали слева и справа, называя его, то сталинским угодником и приспособленцем, то засланным агентом сионизма и иностранных разведок. На самом деле он в критический момент добровольно выступил послом-дипломатом и защитником еврейского народа от всевластного советского диктатора Сталина.

Эренбург частично пересказал мне своё письмо Сталину. Он заметил, что оно было написано с учётом психологии и характера Сталина. Что же было такого в письме Эренбурга, чтобы, хотя бы на короткое время остановить локомотив следующего Холокоста евреев? В своём письме Эренбург не просил Сталина пожалеть евреев, не перечислял их заслуги перед страной и не сообщал о том, как евреи любят советскую власть и лично товарища Сталина. Наоборот, Эренбург потакал злобным измышлениям вождя, призывая к «беспощадной борьбе против еврейского национализма, который при данном положении неизменно приводит к измене Родине». Более того, Эренбург подверг критике текст письма «еврейской общественности» за использование слов «еврейский народ».

Действительно, в своём последнем труде «Марксизм и вопросы языкознания» Сталин доказал всему прогрессивному человечеству (кстати в унисон с Гитлером), что евреи есть, а еврейский народ уже не существует 2000 лет. Обратив внимание на эту грубую терминологическую ошибку, Эренбург затронул живую струну в душевной балалайке царя Иосифа, который дал указание исправить проект письма в газету «Правда». Исправления и их согласования притормозили на полторы недели локомотив советского Холокоста, что тоже принесло пользу.

Эренбург также написал, что письмо представителей еврейской общественности может быть истолковано зарубежными врагами и даже друзьями СССР как проявление антисемитизма. Конечно, это ошибочное толкование правильных тезисов письма, но сейчас, как никогда, важно сплотить ряды борцов за мир во всём мире. А среди этих борцов за мир во многих странах Европы и Америки идут в первых рядах евреи. После ужасов германского фашизма Эренбургу, как представителю СССР, будет трудно объяснить «западной общественности позицию советской власти». И так далее, в том же духе доверительной беседы врача-психиатра с шизофреником, ставшим вождём «всех народов» и самым могущественным правителем в одном ряду с Александром Македонским и Чингисханом.

Как Эренбург сказал, в своём письме он дал понять Сталину, что движение за мир в случае избиения советских евреев может оказаться под угрозой. Это был важный для Сталина фактор, и это стало практически единственным аргументом Эренбурга и шансом отвратить уничтожение советских евреев. Нормальным людям очень трудно понять и принять перевернутую логику жестокого диктатора. Для него блеф и демагогия определения «еврейский народ» и кампании «борьбы за мир» были наверняка важнее, чем право на жизнь трёх миллионов ни в чём не