Корень зла (СИ) - Смородин Кирилл

— Пожалуйста, Страд, пойдем, — а это Лори, и именно ее слова привели Страда в чувство.

Тот заставил себя очнуться, посмотрел на девушку и ее отца. Кивнул и прошептал:

— Хорошо. Я иду с вами.

«Стальной левиафан» бился в агонии. Гудел, отчаянно не желая погибать, содрогался, отчего спешащих по коридору Страда, Лори и мастера Лориана беспрестанно швыряло из стороны в сторону. Уже у самого выхода наверх Страд врезался в стену так, что рассек бровь.

На палубе уже почти никого не осталось — лишь несколько мракоборцев и Правитель, который по-прежнему прикрывал покидающих корабль людей от чудовищ. Заметив Страда, Лори и ее отца, карлик-прирожденный прокричал:

— Поспешите! — и, наконец, сам кинулся к фальшборту.

Вскоре он исчез за бортом. Страд вслед за девушкой и мастером Лорианом подбежали к тому месту, где спрыгнул Правитель.

Этот момент и стал для «Стального левиафана» последним…

От грохота у Страда заложило уши, а затем невидимая, но обжигающая сила швырнула его вперед — в воду.

Глава 26

К счастью, Страд не потерял сознание. Ни во время взрыва, ни когда упал с многофутовой высоты в море. Он даже успел вовремя задержать дыхание и не нахлебаться воды, когда ушел на глубину. А выплыв, Страд пару мгновений приходил в себя, после чего вслед за остальными направился к острову Ламирэльи. Он неплохо плавал — все же Хлопковая деревня стояла на берегу реки, — однако путь до суши обернулся тяжелым и страшным испытанием.

Всему виной были глуты. Запах крови — как тварей из Червоточины, так и человеческой — привлек немало огромных серых рыбин, и те сразу же устроили пиршество. Первым делом они кинулись поедать убитых и выброшенных за борт монстров, отчего буквально обезумели — видимо, темная магия, что давала чудовищам жизнь, оставалась в их телах и после смерти. Эта сила едва ли не мгновенно изменяла глутов: их шкура темнела, в глазах разгорался красный огонь, зубы увеличивались, по меньшей мере, вдвое. Рыбины в какой-то мере сами становились порождениями Червоточины — сильными, быстрыми и куда более свирепыми. И покончив с трупами крюкоголовых тварей, они приступили к следующему блюду…

Сражаться с десятками созданий, превратившихся в нечто большее, чем грозные морские хищники, в их же стихии, едва пережив катастрофу… Это был кошмар. И Страд, и остальные маги оказались вынуждены справляться сразу с несколькими задачами: держаться на плаву, продвигаться к острову и отбиваться от глутов-монстров. При этом в воде любое из заклинаний срабатывало в разы слабее, а темная магия Червоточины не просто изменила рыбин, но и подарила им дополнительную неуязвимость.

Одно было хорошо: едва «Стальной левиафан» взорвался, как облако черного дыма исчезло.

Путь до острова Ламирэльи занял не меньше четырех часов, и когда Страд выбирался на песчаный берег, ему казалось, что он вот-вот умрет. Едва кромка воды осталась позади, как он повалился на песок, уткнулся в него лбом и зарыдал. От усталости, страха, отчаяния — и той боли, что принесла гибель Дролла.

Взрыв не просто вышвырнул Страда, Лори и ее отца с палубы. Он словно бы подрубил в душе ученика мракоборца нечто очень важное, разделил его жизнь на до и после. Так уже было почти восемь лет назад, когда маленький мальчик с потерянным видом брел к горе расчлененных чудовищ и пытался принять то, что родителей больше нет.

«Он был там, — дрожа от рвущихся наружу слез, повторял и повторял Страд. Почему-то ему хотелось сделать себе еще больнее: возможно, тогда сердце не выдержит, и он отправится вслед за наставником. Куда? Да неважно. Главное — чтобы Дролл был рядом. — Один, взаперти. Слушал, как мы сражаемся с чудовищами, как гудел перед взрывом корабль. Наверняка пытался понять, что произошло. Чувствовал страх. Возможно, даже звал на помочь. Но не пришел никто. Кроме смерти».

Короткие мысли-фразы словно загоняли в сердце Страда один гвоздь за другим. Но оно, как назло, продолжало биться.

— Страд… Пожалуйста, успокойся. Самое страшное уже позади.

Голос. Почему-то знакомый, хоть и не принадлежащий Дроллу. Ах да, это же мастер Лориан. Пока добирались до острова, Страд, прирожденный и его дочь все время держались вместе, прикрывали друг друга от глутов-монстров. Сколько заклинаний пришлось пустить в этих тварей с жуткими разинутыми до предела пастями?.. Наверняка не меньше тысячи…

«Как бы там ни было, мы выжили. Добрались до цели», — эта мысль немного ослабила терзавшую Страда боль. Он всхлипнул, приподнялся и посмотрел на мастера Лориана.

Тот сидел на песке и обнимал дрожащую Лори. При взгляде на девушку сердце Страда вновь сжалось. Он прекрасно понимал, что дочь мастера Лориана впервые в жизни была вынуждена сражаться, находясь в смертельной опасности. Еще недавно ее окружали вода, жадные зубастые пасти, огромные и стремительные серые тела чудовищных рыбин, каждая из которых могла оборвать жизнь Лори за секунду.

«Ей сейчас гораздо хуже, чем мне, — Страд сел, чувствуя, что дикое сердцебиение, сопровождавшее его весь путь до острова, постепенно утихает. — Нужно успокоить…»

На четвереньках он подобрался к Лори, осторожно взял за руку. Девушка вздрогнула и посмотрела на него. Страд улыбнулся и тихо сказал:

— Ты молодец. Ты справилась, и я не видел никого смелее тебя.

— С-спасибо, — выдавила Лори, и Страд отметил, что она стала меньше дрожать.

Тем временем, на берег продолжали выбираться люди — и Страд с горечью отмечал, что уцелеть удалось далеко не всем. Катастрофа сократила войско, собранное для боя с Ламирэльей, по меньшей мере втрое.

«Мы теперь не армия, — подумал Страд, качая головой и собираясь с силами, чтобы встать: ему хотелось помочь тем, кто еще находился в воде. — А просто горстка обессиленных магов, чудом выжившая на далеком клочке суши и неспособная вернуться домой».

Еще плывя к острову и отбиваясь от обезумевших глутов, Страд осознал, что пути назад, в Баумэртос, больше нет. Однако это не вызывало у него почти никаких чувств. На корабле, стоя на палубе и глядя вдаль, Страд много раз представлял, как «Стальной левиафан», эта серая металлическая громадина, бесшумно заходит в Траттэл с вестью о победе, о том, что облако черного дыма больше не затопит небо и не породит чудовищ. Сейчас воспоминание вызвало едва ли не отвращение.

«Это были мечты глупого мальчишки, — сказал себе Страд — никогда прежде собственный мысленный голос не звучал так безжалостно. — Однако в реальности все иначе».

Потом он заставил себя встать и заняться делом, которым хотел, — помогать тем, кто еще только приближался к острову. К счастью, глуты отстали, и единственное, что угрожало плывущим магам, — их собственная обессиленность. Страд не хотел терять никого, а потому зашел в воду по пояс и вместе с несколькими другими чародеями — в том числе и с Правителем — принялся использовать руку помощи: заклинание, которое представляло собой более совершенную форму манящего, позволяющего ухватить и достать тот или иной предмет. Раз за разом Страд словно бросал невидимый канат, который, как живой, оборачивался вокруг очередного мага, после чего оставалось лишь притянуть плывущего к берегу. Страд был вымотан, несколько раз у него темнело в глазах, а ноги подгибались, но он продолжал трудиться.

Через час все, кому удалось выжить, оказались на острове Ламирэльи. Раненым оказали помощь, и после небольшой передышки Правитель взял слово:

— Друзья, мы только что преодолели смертельно опасное испытание, и сейчас нас ждет еще одно. Однако я имею в виду не встречу с Ламирэльей, которая, — он с горечью покачал головой, — уже показала, что отнюдь не рада нашему визиту. Каждому из нас предстоит принять, что мы не вернемся домой, к друзьям и родным. Этот клочок суши, при условии, что мы одолеем проклятую богиню, станет нашим новым домом.

Страд видел, как у многих магов потемнели лица. Возможно, кто-то лишь сейчас осознал, что пути назад больше нет, возможно — слова Правителя послужили напоминанием.