Пленница - Виктория Холт

И я почувствовала, что это сказано искренне.

Он представил нас своему брату Карлтону и его жене, Терезе. Карлтон был немного похож на Лукаса. Но характеры, как я узнала позднее, были совершенно разные. Карлтон — грубовато-добродушный, совершенно погряз в делах по управлению усадьбой. Настоящий сквайр. Тереза была ему подходящей женой. Целиком поглощенная заботами о семье, она выполняла свои обязанности с очаровательной терпеливостью и сноровкой. Сразу было видно, какая это превосходная жена и мать.

У них было двое детишек четырех лет. Очаровательные близнецы — мальчик и девочка. Звали их Генри и Дженифер. Я уже знала, что все в округе уважали и восхищались Карлтоном и его женой. Тереза была неутомимой помощницей в деяниях церкви и общественности. Она была из тех, кто бескорыстно помогает людям и получает от этого удовольствие.

Мне показалось, что Лукас как-то не очень вписывается в такую семью.

Когда мы остались наедине, Фелисити сказала:

— Лукасу повезло, что у него есть такой дом.

Я задумалась. Человека в его положении, наверное, раздражает подобная демонстрация полного благополучия. Не думаю, что до кораблекрушения он мечтал о таком доме. То, что он постоянно путешествовал, говорит как раз о том, что ему было здесь невыносимо. Печально, что такие добродетельные люди, как Карлтон, его жена, тётушка Мод, сами по себе замечательные, создают далеко не лучшую атмосферу для тех, кто живёт рядом.

Мы планировали остаться в Корнуоле на неделю, ровно столько мог позволить себе Джеймс. Кроме того, Фелисити не любит надолго оставлять детей.

Нам отвели комнаты на первом этаже с окнами, выходившими на болота. Комната Джеймса и Фелисити была рядом с моей.

— Надеюсь, вам будет удобно. Жаль, что вы можете остаться только на неделю. Мы любим, когда у нас гости. К сожалению, они бывают не часто. Я очень рада, что вы приехали. Лукас так счастлив… — проговорила Тереза.

— Мы в общем-то сами напросились в гости, — призналась Фелисити.

— Если бы вы находились поблизости и не заехали к нам, мы бы очень расстроились. Карлтон очень беспокоится за Лукаса, я тоже. Он так изменился.

— Да, это было ужасное испытание, — сказала Фелисити.

Тереза взяла меня за руку.

— И для вас тоже, дорогая. Я слышала об этом. Лукас не очень разговорчив. Карлтон говорит, что вытянуть из него информацию — всё равно что пытаться выдавить сок из камня. А раньше он вёл такой активный образ жизни. Это было для него настоящим ударом. Но он здорово взбодрился, когда услышал о вашем приезде.

— Ему нравится разговаривать с Розеттой, — ответила Фелисити. — В конце концов там они были вместе, а пережитое сближает людей. Они чувствуют себя друг с другом раскованнее.

— Просто уму непостижимо, через что вам пришлось пройти. Мы страшно волновались за Лукаса. И как мы были рады, когда узнали, что он едет домой. Потом… он стал совсем другим. К тому же у Лукаса такой характер… Он всегда мучительно переживал, что он младший брат. — Она передёрнула плечами и немного смутилась, словно сожалея, что сказала слишком много.

Она была права. До несчастного случая Лукас постоянно переживал, что после смерти отца главой дома стал старший брат. По натуре он — лидер, и ему всегда было нелегко занимать второе место. Поэтому после ухода из армии он очень много путешествовал. Пытался заняться археологией. Вдохновленный своей находкой, написал книгу. Именно об этой находке он собирался читать лекции, когда разразилась катастрофа. Тогда могло показаться, что он стремится устроить жизнь подальше от Тренкорн Мэнор… а потом вернулся калекой. Я понимала, что он лишился всяких иллюзий. Мне очень хотелось поговорить с ним подольше. Может, я смогу заставить его взглянуть на будущее по-другому? И моя маленькая надежда вдохновит его? Не думаю, что шансы были большие, но попытаться можно.

Слава Богу, что он мог ездить верхом. Правда, ему требовалась помощь, когда он забирался на лошадь и спускался на землю. Но когда он оказывался на лошади, становился таким же, как раньше. Лукас всегда считался великолепным наездником, и я сразу поняла, что между ним и его скакуном по кличке Чарджер полное взаимопонимание. Животное, казалось, понимало, что с хозяином произошли перемены и за ним следует приглядывать.

Тереза сказала нам:

— Мы никогда не беспокоимся, если Лукас отправляется верхом на длительные прогулки. Если он на Чарджере, то окажется дома, как только пожелает.

В первый вечер за ужином он спросил, езжу ли я верхом.

— Дома у меня изредка была такая возможность. Но в школе у нас были уроки верховой езды. Поэтому я не могу назвать себя абсолютным новичком, но опыта у меня маловато.

— Тебе следует немного попрактиковаться, пока ты здесь, — предложил Карлтон.

— Да, — подхватил Лукас. — Я вызываюсь быть твоим наставником.

— Для такого опытного наездника это будет слишком скучно.

— Нет, мне это доставит удовольствие.

Тереза одарила нас улыбкой. Она очень добрая, я поняла, какая для неё радость, что я гостила у них. Она считала, что Лукасу это приятно и нам хорошо вместе.

Мы провели в Тренкорн Мэнор два дня, когда Джеймс отправился в Труро заниматься своей работой. Фелисити и я остались в особняке ждать его возвращения. Ещё денёк-другой, и мы все вместе отправимся домой.

Ежедневно мы с Лукасом ездили верхом. О многом говорили, в том числе и о своих приключениях. Частенько мы повторялись, но мне кажется, эти разговоры были нам только на пользу. Мне постоянно хотелось выяснить что-нибудь о Пэрриваль Корте.

Я обнаружила, что мне очень нравится бывать в детской. По-моему, Дженифер полюбила меня. Я не очень часто общалась с детьми и не знала, как с ними обращаться. Эту трудность разрешила Дженифер. Она доверительно сообщила мне, что её зовут Дженифер Лоример и живёт она в Тренкорн Мэнор. Ей четыре года. Она была заводилой. Много болтала и всегда была весела. Генри был намного тише её, серьезный мальчик. Он во всём следовал примеру сестры, и раз уж она решила, что я ей нравлюсь, он тоже должен полюбить меня.

Была там нянюшка Крокет — ещё один мой союзник. Думаю, я ей понравилась, потому что поладила с близнецами. Эта немолодая женщина была настоящей хозяйкой детской. Эллен — четырнадцатилетняя её помощница — вела себя с ней как с королевой. Думаю, лет ей было около пятидесяти. Её седые волосы были уложены в пучок, глаза насторожены. У неё была привычка кривить губы, когда ей что-то не нравилось. Это была женщина твёрдых взглядов, и если однажды принимала какое-то решение, оставалась верна ему до конца.

— Нам сильно повезло с ней, — сказала Тереза. — Она очень хорошая няня. Конечно, уже не так молода, но это даже лучше. Энергии ей не занимать, так же, как и опыта.