Бей или беги - Саманта Янг

Он сразу же принял мое предложение, чем немного меня удивил. Но теперь находиться с ним рядом в обычной ситуации, чем-то напоминающей свидание, было более неловко, чем я себе это представляла. Возможно, потому что мы были не одни, а с Харпер.

— Я говорил, что ты обалденно сексуальная в этих джинсах? — спросил Калеб, не глядя на меня.

От этого комплимента в животе у меня что-то екнуло. По совету Харпер я на этой неделе пошла в магазин и купила пару синих зауженных джинсов. К ним я подобрала простую черную облегающую майку и короткую кожаную куртку. Не желая отказываться от себя совсем, на ноги я надела красные туфли на шпильках и на платформе, тщательно уложила волосы и сделала эффектный макияж «смоки айс».

— Спасибо, — улыбнулась я. — Они новые. Харпер заставила меня их купить.

— Тогда скажу ей спасибо, — он с любопытством посмотрел на меня. — Ты обычно не носишь джинсы?

— Никогда.

— Напрасно. Твоя попка и ноги выглядят в них фантастически.

От этих слов я внутри растаяла, но снаружи гордо усмехнулась:

— Теперь я буду носить их чаще. Но не потому, что ты сказал, что они мне идут. А потому что я сама так думаю.

И это было правдой. Когда я вышла сегодня из дома, я вдруг почувствовала себя такой свободной, какой давно уже не чувствовала. Я так долго подчинялась правилам, которые установила для себя сама с единственной целью — не стать похожей на моих родителей. Но со временем эти правила превратились в нечто незыблемое, иногда доходящее до абсурда. А я этого даже не замечала — до недавних пор.

Возможно, поездка в Аркадию помогла мне понять, что я никогда, ни при каких обстоятельствах не стану похожей на моих родителей. А может быть, смерть Джем своим холодным прикосновением напомнила мне, что некоторые моменты в жизни можно упустить навсегда. Так или иначе, что-то помогло мне ослабить самоконтроль и вступить в близкие отношения с этим шотландским мачо, который заставил меня задуматься над вопросом: а что такое безответственность, которую я всегда так презирала? Потому что быть с ним — это было приключение. А не безответственность.

По какой бы причине ни произошли со мной эти перемены, мне они нравились. Выходя сегодня из дома в джинсах и на каблуках, я чувствовала себя молодой и свободной, без своих обычных костюмов и шелковых блузок, которые вдруг стала ощущать как защитную броню.

Мне понравилось выражение лица Калеба, с каким он смотрел на меня, когда я подходила к «мазерати», который он одолжил у Данби. И еще больше мне понравилось, как восхищенно присвистнула, увидев меня, Харпер.

Может, это звучит глупо. Ведь это всего лишь одежда, не правда ли? Но не для меня. Последние несколько недель я, образно выражаясь, пыталась взломать замок своей клетки, и вот наконец замок открылся и дверца широко распахнулась, позволяя мне вылететь на свободу. Вот что такое были для меня эти джинсы. Символ свободы.

Звучит мелодраматично? Через край?

Тогда все правильно, потому что именно такие сильные чувства я испытывала.

Калеб озабоченно посмотрел на меня:

— Как долго нам надо тут быть?

Я укоризненно покачала головой, смеясь одними глазами:

— А что, не терпится?

— Эва, я не могу себе представить, что когда-нибудь наступит день, когда я смогу видеть тебя и при этом быть терпеливым.

Радость наполнила мою грудь.

— Взаимно. Но я обещала Харпер, что мы останемся послушать Винса, а потом выпьем все вместе. Его группа играет только четыре песни, и, к счастью, они первые.

Калеб кивнул и снова отвернулся в зал, потягивая пиво. А я позволила себе рассмотреть его. Сейчас он был одет так же, как в первый день нашего знакомства, — майка-хенли, подчеркивающая его великолепно развитые мышцы, синие джинсы и высокие ботинки. Рукава майки были закатаны, открывая татуировки на руке. Калеб идеально вписывался в это место.

Когда мы с ним подходили к бару, Харпер присвистнула не только в мою честь: увидев Калеба, она расширила глаза и слегка смутилась, а за его спиной послала мне восхищенный взгляд: «Мама родная!»

Я же выделялась из толпы даже в джинсах. Не тянула я на подругу байкера, рокера или тем более панка. Что касается Харпер, на ней была узкая короткая черная юбка, свободная тонкая пурпурная майка с пайетками, которые переливались при каждом ее движении, длинные стройные ноги обуты в потертые байкерские ботинки. Майка спадала с одного плеча, обнажая хрупкую ключицу. Платиновые волосы зачесаны в высокий квифф, и сегодня она надела все свои сережки и украшения. Со своими классически прекрасными чертами лица она выглядела гламурной панк-принцессой. Я заметила, что парни — даже те, кто был с девушками, — смотрели на нее, когда она шутила и смеялась с барменом, который явно флиртовал с ней.

— Теоретически вашу дружбу нельзя понять, — вдруг сказал Калеб, и, оторвав взгляд от подруги, я увидела, что он тоже смотрит на нее. — Но вы явно близки.

— Мы семья.

— Потому что вам обеим с этим не очень повезло? — спросил он, и я была удивлена его любопытством.

Я кивнула, будучи не в силах дать более подробный ответ. И не потому, что я ему не доверяла, а потому, что чувствовала: открой я перед ним душу, привяжусь еще сильней.

Он слегка нахмурился, но настаивать не стал. К счастью, на сцене началось какое-то движение, и толпа оживилась. Люди хлынули мимо нас поближе к сцене, но мы с Калебом остались на своих местах.

Харпер подошла к нам как раз в тот момент, когда на сцену поднялся Винс. Я отлично видела его поверх людских голов.

Харпер передала мне пиво не глядя, так как смотрела на своего друга.

— Хочешь, подойдем поближе? — спросила я.

— Нет, тут хорошо. Ты же знаешь, я не люблю быть зажатой, как сельдь в бочке.

Я кивнула, любуясь выражением