Кукловод. Книга 2. Партизан - Константин Калбазов

— Своенравный?

— Я бы сказал, профессионал, которого не ценит его руководство. По его годам и талантам он уже должен быть надворным советником и руководить всем киевским сыском. А то и столичным. Я не шучу. Двое моих предшественников и я грешным делом пытались его перетянуть в жандармерию, но ему его урки ближе, чем политические.

— И как же при таких талантах он не может искоренить преступность в Киеве под корень?

— А он чтит закон. И за это его весьма уважают в преступном мире. Вы не поверите, но при всем при том, что ему приходится порой действовать весьма жестко, даже с применением оружия, желающих ему мстить — нет. Да и сопротивление ему практически никто уже не оказывает, разве только какой дикий или залетный найдется.

Примерно через полчаса в кабинете появился мужчина лет сорока, крепкого сложения, с умным и пронизывающим взглядом. Впрочем, Шестакову показалось, что этот человек может быть любым в зависимости от ситуации. Эдакий хамелеон. Шейранов был далеко не мальчик, успел повидать много разного народа и в людях разбирался неплохо, поэтому и смог просчитать этого сыскаря.

— Здравствуйте, господа. Что случилось, Родион Константинович? Признаться, я уж и не упомню, когда вы в последний раз призывали меня, как на пожар.

— Присаживайтесь, Виталий Петрович. Иван Викентьевич, вам придется рассказать ему все как есть. И не сомневайтесь, скорее я сболтну чего лишнего, нежели он.

— Ой, не льстите мне! — как-то по-бабьи взмахнув рукой, промолвил сыскарь.

Это лишний раз подтвердило догадку Шестакова относительно способностей Верхолетова к перевоплощению. Занятный дядька. Вот только его пунктик относительно уважения к закону. Как бы он не встал на дыбы, ведь наверняка уверен, что Елкин виновен. Ну да ладно. Делать-то все равно нечего. Шестаков некоторое время собирался с мыслями и наконец заговорил…

— Понятно. Ну а как быть с тем, что он должен быть на каторге?

— Виталий Петрович, я понимаю, что он это заслужил. Но ответьте мне на один вопрос, где от него будет больше толку, на руднике или при мне, в действующей армии?

— Ну, при такой постановке вопроса, оно, конечно. Хотя заслужил шельма. Как есть, заслужил.

— Вы бы лучше озаботились господином Вольским, который отпускает преступников на свободу за денежку малую.

— А что Степан Иванович? — искренне удивился Верхолетов. — Он следователь знающий, толковый и цепкий. Ну да, имеется за ним грешок, не без того. Правда, и пользы от него поболее, чем от других. Да и Елку этого он все одно не отпустил бы окончательно. Уверен, что там не все завершено, потому и вы так спешите убраться из Киева с нужным вам человечком.

— Вы правы, не все так гладко, и, по сути, нам дали только отсрочку.

— Вот и я о том же. Итак, господа, относительно Елки, коль скоро его прижало, то он подастся только в одно место. Но сразу предупреждаю, место весьма прегадостное. Малина Пики, одного из авторитетных Иванов[5] Киева. Там с ним постоянно обретается человек шесть. Головорезы еще те. Я бы там без отделения городовых поостерегся появляться. Но с другой стороны, и улик в отношении его пока никаких, так что ходит Пика на воле. Он давно уже хотел подмять под себя Елку, но тот предпочитал держаться наособицу. Блиноделы вообще предпочитают быть сами себе на уме, свяжешься с урками, так и погоришь куда быстрее. Но сейчас, пожалуй, побежит к нему.

— А если вообще сбежит из Киева? — предположил Шестаков.

— Куда? Не побираться же на паперти. А домой ему точно ходу нет. Пика же — это какая-никакая защита. Ну а там уж как-нибудь извернется, чтобы выбраться из-под его руки. Такие, как Елка, ушлые и далеко не глупые. А Пика, тот просто упырь. Хитрый, изворотливый, но упырь, от которого трупами смердит. Ничего, дайте только срок, побегает он по Сахалину с тачкой. А то, может, и на виселице ногами взболтнет.

— Нам бы как-нибудь по-тихому Елку оттуда вытащить.

— По-тихому не получится. Пика не тот человек, что будет своим делиться. Городовых привлекать я не могу. Нет у меня против Пики ничего серьезного, а с несерьезным только себя на посмешище выставлять.

— А насколько высока вероятность, что Елкин окажется на этой малине?

— Очень высока.

— Еще вопрос, эти бандиты… Они все под стать своему главарю?

— А вы как думаете, станет Пика возле себя держать белошвеек? Не самому же ему все время грязную работу делать.

— Странно. Вы уверены, что он загубил уже не одну жизнь, и в то же время…

— Пика не оставляет свидетелей. Всех пускает под нож. Но это только оперативные данные от осведомителей, а для суда нужны доказательства.

— Ясно. А хозяин?

— Хозяйка. Верка. Красивая с-стерва. Тоже из воровской среды. На ее руках крови нет, хотя о том, чем живут ее постояльцы, она знает доподлинно.

— Угу. Адрес дадите?

— Адрес дам. Но на другую помощь не рассчитывайте.

— Даже и не думал.

Через полчаса Шестаков уже был на съемной квартире, где его дожидались… Хм. Все трое вольноопределяющихся. Вообще-то список Елкин составил знатный. Так что вот так с лету все и не закупишь. Надо было побегать по городу. Но Репин вручил список родителям и попросил закупить все необходимое. Молодой человек, сверкая новенькой шишкой, жаждал получить реванш. Ну что же, понять его нетрудно. Только бы не переусердствовал. А еще…

— Репин, встань. Закрой глаза.

— Зачем?

— Делай, что тебе говорят. Руки перед собой, расставь пальцы, указательным пальцем правой руки достань до кончика носа. Глаза не открывать. Так Теперь левой. Пятки, носки вместе, руки перед собой. Глаза, Репин. Сесть. Встать. Сесть. Встать. Открой глаза. Сколько пальцев?

— Два, — недоумевающе произнес молодой человек.

— Тошнота, головокружение есть? Запомни, нам предстоит самая настоящая боевая операция, и либо ты полноценный боец, либо потенциальная угроза для всей группы.

— Я в порядке, Иван Викентьевич. Разве только шишка болит. Ну а как ей не болеть-то.

— Хорошо. Так, парни. Наш Елкин скорее всего обретается на окраине Киева. Адрес есть. Это воровская малина. Собралось там сплошное отребье, на совести бандитов не одна загубленная душа. Поэтому валить всех без разбора.

— А если…

— Ильин, я сказал — всех! Кроме Елкина. Даже если там будут бабы — без разницы. Тут никогда не угадаешь, кто всадит тебе пулю в спину. Вы мне нужны живые и непотресканные. Мне и России. Именно благодаря вам выстоял фронт, вы сберегли десятки тысяч жизней. А эти же твари убивали невинных за пару грошей. И вы думаете, что я буду с ними разводить разговоры о законе?

— Но тех же хозяев могли запугать.

— Хозяйку. И никто ее не запугивал. И она, и те, кто могут там оказаться, знают, что эти подонки гуляют на кровавые деньги. Так что невинных там не будет. Но приказывать вам я не стану. Пойдут только добровольцы. Вот и ладно, — получив в ответ утвердительные кивки, подытожил Шестаков. — «Наганы» у всех с собой? Отлично. Ильин, отправляйся в оружейный, нам понадобятся глушители к револьверам. И попроси Василия Григорьевича, чтобы организовал доставку наших покупок на товарную станцию. Да не затягивай, поймай извозчика. Кстати, Репин, нам нужна пролетка.

— Я понял. Думаю, найду прошлого знакомца без проблем. А нет, так другого кого подряжу. Залоговые деньги при мне остались.

— Вот и ладушки. Поспешаем, ребятки, у нас поезд через три часа. Времени совсем не осталось.

Что правда, то правда. Времени и впрямь не оставалось. Они находились в таком цейтноте, что даже не успевали должным образом обследовать местность вокруг дома. Известно только, что дом частный, находится на окраине города, в рабочей слободке. Ориентироваться придется на месте. Ну да где их не пропадала.

На нужной улице они были уже через час. Обычные дома, нередко с покосившимися заборами и калитками.

Нужный дом находился посредине улицы. Во дворе раскидистое дерево грецкого ореха. Фасад дома в три окошка выходит прямо на улицу. Проемы занавешены глухими занавесками веселенькой расцветочки. Сбоку калитка и ворота. Причем это тот самый редкий случай — с высоким глухим деревянным забором. Во дворе здоровенный пес. Самого не видно, но размеры угадываются по гулкому лаю. Кстати, перед воротами видны следы колес и конский навоз наличествует. Получается, у банды имеется транспорт на конной тяге.

От соседей подворье также прячется за глухим забором. А вот соседские подворья просматриваются насквозь. За ними холм и пустырь. Дальше, если верить сыскарю, протекает небольшая речушка. Заросли высокого бурьяна подходят к самому огороду, да и сам огород изрядно зарос, отделенный от двора все тем же высоким забором. Угу. Оно надо хозяйке, в огороде возиться.

— Проезжай мимо, не останавливайся, — приказал Шестаков Репину. — Итак парни, диспозиция такая. Я и Ильин выдвигаемся на бережок речки и подбираемся к дому со стороны огорода. Репин, Потапенко, остаетесь в пролетке. Даете нам ровно двадцать минут, после чего подъезжаете прямо к воротам. Задача — отвлечь на себя псину. Мы подходим с тыла, должна же быть там калитка. Если нет, то перемахнем через забор.