Кукловод. Книга 2. Партизан - Константин Калбазов

Ильин вообще устроил целую канонаду. Сколько раз он выстрелил? Шестаков не считал, но раза четыре или даже пять. Попал же только однажды. А ведь расстояние было всего лишь в пару десятков шагов. Нет, тренироваться им еще и тренироваться.

Когда появились в огороде соседнего подворья, их заметил Репин, приглядывавший за частью фасада и этой стороны. Правильно истолковав взмах руки Шестакова, подал знак Потапенко, и вскоре напротив дома появилась пролетка, а оба вольноопределяющихся взяли под прицел окна малины, выходящие на улицу. Даже пару раз стрельнули, чтобы никто не вздумал выглядывать или, что еще хуже, палить.

Под ноги Шестакову бросился хозяйский барбос. Явная дворняга, помесь неизвестно чего не пойми с кем. Но росточек приличный, да и клыки в ощеренной пасти очень даже внушают уважение. Раз куснет, и потом проблем выше головы. Бог с ним с укусом, а если столбняк? Ч-черт, как не вовремя-то!

Пара хлопков из-за спины. Фонтанчик выбитой земли, возле левой передней лапы. А вот второй выстрел попал в цель. Ну как в цель? Пуля ударила под лопатку и, судя по тому, как взъерошила шерсть, прошла вскользь.

Правда, барбосу этого хватило, заскулив, он тут же метнулся в будку.

Нда. Не боец. А вот для Шестакова еще один звоночек. Тренироваться. Двадцать шкур спустить, тридцать, пару цистерн пота слить. Тренироваться и еще раз тренироваться. А ведь он грешным делом рассчитывал… Да только куда там, с такими данными. Ведь Ильин далеко не из худших, в группе уверенно где-то в середине.

Вот и улица, забросил бесчувственное тело в пролетку, загрузились все вместе и ходу. Конечно, все прошло не так гладко, как ему представлялось. Ну да, не следует быть столь уж требовательным. Главное — это результат. А он был. Вот она тушка, мотает оглоушенной головкой. А что до остального? Он ведь сознает, где пробел? Сознает. Вот и будет работать над его устранением.

Шестаков взглянул на часы. До отправления эшелона еще полтора часа. Ничего. Успеют. Им и надо-то добраться до съемной квартиры, переодеться и на станцию. С вагоном вопрос решен, главное, чтобы они появились хотя бы за полчаса до отправления. Не то отцепят родимый, и это вновь болезненно ударит по карману. Сомнительно, чтобы командующий взялся оплачивать его нерасторопность. Оно, конечно, деньги будут вычитаться из жалованья, но ему и это ни к чему, Ирине с детьми они будут куда полезнее.

Глава 11

Партизаны

Максим взглянул на наручные часы со светящимися стрелками и циферблатом. Вообще-то редкость это и стоит дорого, но каждая группа, отправляясь за линию фронта, обязательно имеет минимум пять таких часов. Правда, после возвращения они должны их сдавать фельдфебелю под опись, и не приведи господи тебе их повредить. Хотя выплачивать за них тебе не придется, а то лучше бы и заплатить, благо у партизан с деньгами проблем не было.

Австро-венгерские кроны и немецкие марки, конечно, шли на обмен по просто грабительскому курсу. Но зато золотая монета, которая порою попадалась, — это уже совсем другое дело. Опять же трофеи, за которые выплачивали премии из фронтовой казны. Винтовки — это, конечно, мелочь, но вот, к примеру, за доставленный пулемет можно было получить премию в пару сотен рублей. А были и иные трофеи.

Да хотя бы те же карманные часы. Наручные все больше оставляли себе, даже если лишние, чтобы в запасе были. Вдруг разобьются. В разведке оно всякое бывает. Вот эти часы, его личные, он их с одного австрийского офицера снял месяц назад. Фосфор нанесли уже в их мастерской в Бабина. Там много чего делают для оснастки их партизанского отряда, но и частные заказы бойцов принимают, если те на пользу делу. А часы — это на пользу, еще как на пользу.

Прошло девять минут. Каждый раз перед делом вся группа обязательно сверяет часы и выставляет их до секунды. Так что у него осталась минута, нужно приготовиться. Максим приник к прицелу винтовки, и оптика исправно приблизила цель. Конечно, ночью видимость не очень, но для точного выстрела с расстояния в сотню метров вполне приемлемо.

— Фрол, минута.

— Понял, — отозвался товарищ.

У него тоже «манлихер» с оптикой, через которую он сейчас всматривается в свою цель. В каждую группу входят по два снайпера, прошедших тщательный отбор. В основном стараются брать охотников, но совсем не обязательно. Взять хотя бы Максима. Смешно сказать, но он за всю предыдущую жизнь ни разу не видел огнестрельного оружия. Разве только у их околоточного был большой револьвер, с которым он не расставался. Но тот все время был в кобуре, и максимум, что мог увидеть парень, — это часть рукояти с колечком, к которому крепился рев-шнур. А в армии выяснилось, что у него прямо-таки талант к стрельбе.

— Твой правый, мой левый, — распорядился Максим.

— Принял, — отозвался напарник.

Взгляд на часы. Еще несколько секунд. Оно, конечно, секунда в секунду не получится. Но хотя бы так, чтобы разрыв был самым минимальным. Пора. Обратный отсчет.

— Пять, четыре, три, два, один.

Два легких хлопка прозвучали практически одновременно. Часовые на вышке только дернули головами и тут же попадали на пол, как безвольные куклы. Один из них едва не свалился, но все же удержался, свесив только руку и ногу. А вот его карабин грянулся о землю, заставив двоих часовых у ворот оглянуться на шум. Правда предпринять они уже ничего не успели, потому что повалились, как снопы. Снайперы не слышали даже хлопков, потому как «наганы» с глушителями не идут ни в какое сравнение с «манлихерами».

Винтовки уже перезаряжены, и взгляд выискивает новые цели. Однако все уже кончено. Двое часовых на противоположной от ворот стороне также уже лежат бездыханные, А нечего нарушать устав гарнизонной и караульной службы. Там же кровью написано, что запрещается часовому. А несли бы службу как положено, еще и неизвестно, как бы все обернулось.

Конечно, партизаны проходят хорошую школу, и бесшумное оружие позволяет убирать часовых со значительного расстояния. Но с некоторых пор подходы к складам изобилуют малозаметными заграждениями, ловушками, и даже мины встречаются.

Угу. Австрияки и германцы совсем не дураки и с легкостью смогли повторить новинку русских. Да и вообще сегодня минами засеяно чуть не все пространство перед позициями. Еще бы. Уже почитай год, как фронт замер на одном месте, не двигаясь ни вперед, ни назад. Так что успели нашпиговать передовую до предела. Ну и для охраны складских объектов их используют. А почему нет, если получается так сердито?

Партизаны не бестелесные духи, и преодолеть все это нагромождение, не издав ни единого звука, просто неспособны. Если бы часовые внимательно несли службу на своих постах, глядишь, и заметили бы кого. Тут ведь много не надо, только шумни, хоть крикни, хоть стрельни, и все, противник постарается тут же убраться восвояси.

Конечно, партизаны — вояки не чета этим тыловым крысам. В том, что группа в состоянии разобраться с полуротой доходяг, обслуживающих этот склад, Максим не сомневался. Но ведь и сами они могут понести потери. А потом на стрельбу могут пожаловать те, кого ну никак не назовешь неумехами в военном деле. Германцы, так те и вовсе создали специальные части для борьбы с партизанскими отрядами. Мало того, кавалерия не отсиживается по местам дислокации, все время патрулирует прифронтовую полосу.

Словом, тактика партизан — в соблюдении тишины. Чуть только поднялся шум, все, пора уходить. Потому что очень скоро начнется загонная охота, а тогда только держись. Зайцу, и тому приходится куда легче, когда по его следу идет лисица, потому что она охотится в одиночку. Здесь же будут обкладывать со всех сторон.

Убедившись, что с часовыми разобрались, Максим перевел прицел на блиндажи личного состава, их два. Сейчас парни пробираются к складам боеприпасов с адскими машинками в руках. И появление посторонних во дворе артиллерийского парка им вовсе не улыбается. Вот он за этим и присмотрит. Фрол держит офицерский блиндаж.

В томительном ожидании проходит пять минут, пока наконец не звучит условный сигнал. Порядок. Его товарищи сделали свое дело, еще пять минут, и можно уходить к месту сбора. Ну что же, сегодня им повезло. Вообще, если адская машинка заняла свое место, это означает только одно — склад обречен. Либо выйдет время и мина взорвется, либо ее попытаются обезвредить, и тогда сработает запал на неизвлекаемость. Вынести же имущество со склада его владельцы просто не успеют.

Пара десятков тысяч снарядов уже не обрушатся на головы русских солдат. Надо ли говорить, каким уважением партизаны пользовались в войсках? Правда, теперь придется уходить из этого района со всей поспешностью. Не имеет значения, сработают их адские машинки или их сумеют каким-то образом обезвредить, во что откровенно не хотелось верить. В любом случае трупы часовых укажут на то, что где-то рядом бродят эти ненавистные русские призраки. Ну не любит их противник, что ты тут поделаешь.