Путы для дракона - Сергей Радин

Уже в спину ему Леон предложил:

— Может, всё‑таки объяснишь?

Тот остановился, помолчал, потом коротко покачал головой.

Пока полицейские не закрыли (они хотели — Леон поднял руку, останавливая), Леон внимательно всмотрелся в уходящего: смутный чёрный барьер не давал рассмотреть, что происходит в душе Мигеля, а далее Леону не позволяла проникать деликатность посвящённого. Но и за барьером он заметил достаточно, чтобы не пожалеть о своём решении на время избавиться от новичка. Если барьер был ещё более–менее организован — неплохо для человека, недавно закончившего университет, то за ним бушевало что‑то настолько беспорядочное и хаотичное, что приходилось только удивляться, как такого курсанта могли приписать к команде Леона. Хотя, если вспомнить поведение того же Романа… Ага, Роман!..

— Зачем ты ударил его? Так сильно?

— Я не хотел, чтобы он шёл с нами.

— И что тебе не понравилось в нём?

— Всё. Сам он — не поймёшь, что такое. Защита — сделана чужими.

— Ты хотел…

— Да, хотел! И сделал! И что из этого? Я не доверяю человеку — вот и попытался влезть в его мозги. А у него там та–акая защита!.. Не его. Он бы сам фиг такую сделал.

— Мы команда.

— Мы — да. Но наши академики, видно, свихнулись, когда этого к нам прислали. Не наш он человек — точно говорю. Тёмный, как лес, и дремучий такой же.

— Сам‑то ты у нас белый и пушистый, — пробормотал Леон.

Глаза парней выжидательно уставились на него. К сожалению, ребята явно согласны с Романом. На кой чёрт им вообще командир сдался?

— Рашид, Игнатий — второй этаж. Роман, Володя — третий. Док Никита, Брис — четвёртый. На пятом я торопиться не буду. Вас дождусь.

Глава 2.

— Всё правильно! — заявил Роман. — Я бы и сейчас эту гниду собственными руками придушил. Над ним в аптечном пункте медсестрички хлопотали на все сто — аж противно. Герой хренов… Навешал им лапшу, что во время боевых действий травму получил…

— Ну–ну, а то твои действия к боевым отнести нельзя, — усмешливо сказал Володя.

Роман надулся, но долго не продержался, заулыбался.

— Всё меня дразнят, — забавно пожаловался он Леону. Правда, в жалобе его присутствовала толика искреннего удивления.

— А тебя дразнить интересно, — объяснил Брис. — ты у нас как резиновая игрушка: чуть нажми — сразу пищишь.

— Ну, вот! — развёл Роман руками. — Что тот, что этот!

Он положил себе на грудь котёнка, и зверёныш сразу полез к шее. Кошка благодушно следила за ними с кровати, а Романов сокол, склонив голову, с интересом смотрел с плеча хозяина на ползущего к нему малыша.

Парням пришлось потрудиться, расчищая более–менее сохранившуюся квартиру. От фонтана дальше уходить не решались: что там впереди, с водой, — неизвестно; и состояние заново обучавшегося всем премудростям Леона не позволяло — слишком странно он себя чувствовал.

Делали редкие вылазки — две–три в день, собирали информацию о городе и пополняли карту, отмечая расположение аномалий. Вот и сейчас в квартире сидело четверо, а остальные с утра утопали «на работу» — каждый в своём направлении, прихватив начерченные на скорую руку карты.

Была очередь Романа отдыхать, а Володи — дежурить. Но Роман заявил, что боится оставлять учителя и ученика наедине — не дай Бог, без него что‑нибудь напортачат, а Володька скромно высказался, что в этом чёртовом городе ни одна тварь не пройдёт незамеченной сквозь череду ментальных ловушек, которые он собственноручно смастерил и расставил вокруг их временного жилища. Брис в ответ обозвал их обоих любопытными Варварами и туманно намекнул о некой пластической операции, которая явно требовалась чьи‑то длинным носам. Лучше бы он этого не говорил, ибо Володька тут же устроил пантомиму на заданную тему — в итоге вся маленькая компания изрыдалась от истерического хохота.

— Всё, парни, подкрепились — и хватит! — выдохнул Брис и, держась за заболевший от смеха живот, принялся подталкивать Леона к выходу. — Сегодня у нас полевые учения.

На улице он осмотрелся и зашагал к дому через дорогу от их убежища. Дом походил на драную коробку из‑под обуви, в которой кто‑то переносил строительный мусор, а потом забыл о ней, оставил её на месте с тем же мусором, полурассыпанным в ней и вокруг неё. Две стены дома, покорёженные, будто крепостные, уцелевшие с древнейших времён, позволяли по оконным проёмам определить их высоту — третий этаж. Но третий этот сохранился не везде: словно кто‑то жадный обкусал по всей длине данную вафлю — и эти обкусы доходили аж до первого этажа. Брис критически осмотрел часть стены без чернеющих вовнутрь окон, затем часть сверху слегка округлённую, и обернулся к Леону.

— Мне нужно, чтобы ты до мельчайших подробностей вспомнил своё состояние на следующее утро, после того как я тебя встретил и — перед тем, как мы встретили ребят. Вспоминай с того момента, как ты увидел «блинчика». Вспоминай с первого впечатления об этой дряни. Итак, вот она, перед тобой. Начи…

С трескучим грохотом стена взорвалась.

Перепуганные соколы ринулись в убежище — в цокольную квартиру.

Роман машинально согнул ладонь над громко мяукающим котёнком, защищая его от мелкой жёсткой крошки, летящей сверху.

Кошка с ними не ходила, поэтому неизвестно, что делала она.

Четверо переглянулись. Володя взъерошил волосы, стряхивая пыль и песок, а Брис дрогнувшим, но всё же назидательным голосом изрёк:

— А ты ещё хочешь, чтобы мы тебе рассказали абсолютно всё.

— Единственное, чего я сейчас уже хочу, — так это чтобы всё побыстрее кончилось. — Леон ладонями сбил с себя пыль и пошёл следом за соколами.

Брис наблюдал, как он переходит дорогу, стараясь не наступать на бетонно–кирпичное крошево, как из дверей подъезда вылетел Вик с тревожно–вопросительным клекотком. Потом Брис почувствовал, что его самого дёргают за рукав — и почти сразу увесистый толчок под рёбра заставил его обернулся.

— Брис, ты хренотень на плетень не наводи, — нетерпеливо сказал Роман. — Про «блинчик» нам почему‑то никто не рассказывал. Он что, правда, взял и взорвал «блинчик»? Было такое?

— Было–было! Пошли за ним. Ох, не нравится мне его состояние.

Подпрыгивая, они перескочили дорогу, пробежали ступени подъездной лестницы и уже тишком вошли в квартиру. Леон спал, лёжа на спине, вытянувшись во весь рост. Между его рукой и телом лежала кошка. При виде новых лиц она навострила уши, но узнала и успокоилась.

Роман, глядя на неподвижное, обмякшее тело, вдруг оживился. Насторожившийся Брис уловил в его глазах азарт и вызов — слишком опасное сочетание. Сообразив, что он задумал, перехватил его движение, придержал его за рубаху.