Князь Демидов. Том V - Евгений Бергер

— Грубость сыну барона? Не слишком ли это дерзко? — удивился я.

— Грамота Господина Можайского ставит меня на один уровень с вами. Вы же не сын графа… А, сын простого барона. — сухо ответил Скопов: — Повторюсь — я не намерен долго разглагольствовать! Вы можете сколько угодно калечить представителей бандитских группировок… Но вы не посмеете идти против дворянского Дома!

— Почему же? — удивился я.

— Яиц не хватит. — Скопов сложил руки на груди: — Но мы отвлеклись от главного. Вы прекратите давить на Копилку и разрешите ему продать дом Любимова?

— Дорогие мои сотрудники… — я огляделся по сторонам и убедился, что кроме Плотниковых с Бармалятами никого вокруг нет: — Вы, как думаете? Может быть нам стоит задуматься? М? Или что? Кстати… А, что будет, если я откажусь?

— Мы превратим ваш парк в настоящее поле битвы. — холодно ответил Скопов и взглянул на дорогие часы: — Время, Владимир Аркадьевич. Я так и не услышал от вас чёткого ответа.

— Ого… — я незаметно начертал конструкт и призвал ближайшего духа воздуха: — Звучит опасно.

— Что за… — лицо представителя Можайских сперва побагровело, а затем начало синеть. Он размахивал руками, а затем схватился за собственное горло. С ужасом глядя на меня, Скопов упал на колени и начал кряхтеть.

— Что такое, глубокоуважаемый? Дыхание перехватило? — злобно усмехнулся я.

— Кх-х-х-х… — из носа Скопова потекла кровь. Он смотрел на меня вытаращенными глазами и не мог ничего поделать.

Ребята из сопровождения неуверенно подняли ПП.

— Не думаю, что это хорошая идея. — холодно произнёс я.

Парни тут же побросали оружие и подняли руки вверх.

— Вот. Хорошие мальчики! — я щёлкнул пальцами и Скопова наконец-то попустило.

— Кх-х-х-х… — выдохнул он, а затем начал жадно глотать воздух: — Изверг…

— А, я здесь при чём? Даже бровью не повёл в вашу сторону. В общем — не знаю… Может быть, у вас аллергия на слово «нет»? Или вы испытываете дискомфорт, когда начинаете тупить? — поинтересовался я: — А теперь — подобрали свои пукалки и унесли ноги. Битву они мне тут устроят… Конечно.

Ребята помогли покрасневшему Скопову подняться и быстро потащили его к машинам.

— Ваше Благородие… Я, конечно, уважаю ваши методы взаимодействия с потенциальным противником. Но они действительно могут приехать завтра сюда и открыть огонь по парку. — тихо произнёс Валёк.

— Засудим.

— Так-то оно так… Но, если пострадают люди — парк придётся закрывать.

— Знаю. — ответил я: — Но можешь не переживать. У меня появился отличный план, как навсегда избавиться от Можайских!

* * *

— Начал выкачивать воздух из лёгких? — поразился Толик: — Блин! Как жалко, что я этого не видел…

— Это просто ужасно! — строго произнесла Пуся: — И не позволительно! Мало того, что нарушил устав… Так ещё и чуть не убил человека! Студент Императорского Университета должен быть примером для подражания, а не кровожадным маньяком.

— Успокойся. Я держал себя в руках. — ответил я: — Всё было под контролем. У меня же нет цели убивать Скопова. Просто хотел предупредить.

— Кстати, если Валёк прав и завтра их солдаты приедут наводить разборки… Что тогда? — волчица выглядела взволнованной.

— Не приедут. Говорю же — у меня появился план! — уверенно заявил я: — Это должно было случиться… Рано или поздно — пузырь всё равно бы лопнул. Я ещё во время сражения в Коптево понял, что жёсткого столкновения нам с Можайскими не избежать. А воевать ценою жизни солдат, это, как сказала бы Алиса — полный зашквар. По крайней мере — в данной ситуации.

— Ты не сможешь всё решать хитростью! — возмутилась Пуся.

— Согласен. Не смогу. Иногда без кровопролития нельзя, и я это прекрасно понимаю. Но в данной ситуации можно победить и без крови.

— Ох… надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — покачав головой, произнесла Ведьма.

После того, как ребята разошлись по своим общежитиям, я направился в сторону небольшого яблоневого сада. Говорят, что его посадил сам Господин Шиков, когда только-только открыл здесь Университет. Моя цель сидела в полном одиночестве и читала книгу под названием «Анжелика: боль и страсть в руках Короля»… Боже, и кто придумывает названия к подобной беллетристике?

— Привет! — радостно произнёс я и изобразил лёгкое смущение.

— Здравствуй. — Федора дружелюбно улыбнулась и тут же отвлеклась от книги: — Ты какой-то странный, Володя. Что-то случилось?

— Послушай… — я начал реализацию своего кошмарного плана: — Мы с тобой видимся каждый день. И… общаемся.

— Ну, да. Мне с тобой очень интересно и весело! — слова девушки были настолько искренними, что на секунду мне даже стало немного жалко её.

— И мне с тобой так же… — вздохнул я: — Просто, понимаешь… Я очень хочу с тобой поговорить. Но, боюсь…

— Чего боишься? — Федора отложила книгу в сторону и насторожилась.

— Боюсь всё испортить, ибо… — я взглянул на вечернее небо: — Ай… К чёрту! Извини, что я тебя потревожил. Уже слишком поздно и мне пора идти…

Театрально развернувшись, я направился обратно в сторону общаги.

— Постой! Володя… — девушка тут же вскочила со скамейки и схватила меня за рукав: — Ты… не надо так… Если уж ты что-то хочешь сказать, то говори. Я постараюсь понять тебя… Обещаю!

— Нет. Это… Господи, иногда мне кажется, что я просто схожу с ума…

— Володя… Ты меня пугаешь… Что у тебя стряслось? Давай поговорим? — взволнованно предложила Федора.

— Хорошо. — я присел на одно колено и взял маленькую ладошку моей фиктивной подружки: — Прости меня… Я знаю, что недостоин этого… Знаю, что, возможно, сильно тороплю события… Но каждый вечер я засыпаю только с мыслями о тебе! Каждое утро я просыпаюсь и мне становиться так хорошо, потому что знаю… на завтраке мы с тобой снова увидимся. И ты будешь улыбаться мне… Такой тёплой и милой улыбкой, от которой по всему моему телу бегут мурашки!

— Володя… — Федора растерянно упала попой на скамейку.

— Прости… Но я люблю тебя! Всем своим сердцем… Всей своей душой! — в этот момент в соседних кустах что-то мощно хрустнуло: — И хоть сейчас я… относительно спокоен, но всё моё нутро кричит! Завывает о любви к тебе…

— Володя… Честно… Я… Я не знаю, что ответить…

— Не отвечай. Ничего не отвечай! Давай… оставим всё, как есть… Просто… я не мог молчать! Это было бы равносильно лжи… А, ты такая замечательная, что я просто не могу врать тебе…

— Погоди. — девчонка зажмурилась, а затем набрала полные лёгкие воздуха и медленно выдохнула: — Я же сейчас сплю, да?

— Что? — я