Глазами Чужака - Уэн Спенсер

Его слова заставили Укию вспомнить еще кое-что, и он громко застонал.

— Что, Волчонок?

— Ключ был у Дженет Хейз. Онтонгард похищал агентов ФБР, потому что в полиции его не нашли, и они решили, что ключ у ФБР. Но там его нет.

— А где он?

— У меня. Я нашел его и до сих пор не понимал, что это такое. Они не разбудят спящих, потому что корабль им не подчинится.

— Дистанционный ключ у тебя, и ты не знал об этом? — изумленно переспросил Ренни.

— Раньше у меня не было воспоминаний Стаи. Я положил его в надежное место, решив, что позже выясню, что это такое.

— Тогда у нас есть надежда! — Вожак рассмеялся. — Первый раз проклятый ключ попал в руки к Стае, а уж за нами не заржавеет. Разбей его, Волчонок, и утопи в реке осколки. Остальные, слушайте! Раз Гекс делал в Питтсбурге Тварей, значит, и марсоходом управляют откуда-то из Питтсбурга, возможно, из того уродливого желтого дома в Окленде. Если его остановить, защитное поле не выключится, и на этом дело и кончится.

— Да, пока не начнется колонизация Марса.

— Эта война еще только впереди, а сейчас идет другая битва.

Укия взглянул на экран и почувствовал, как подгибаются колени.

— Что такое?

Ренни тоже повернулся к телевизору, где новости о марсианской экспедиции сменились фотографией последнего из похищенных агентов ФБР.

— Индиго, — еле прошептал юноша, — они похитили Индиго. Они хотят сделать ее Тварью. — Он повернулся к вожаку: — Помоги мне найти ее.

— Волчонок, полиция и ФБР весь город вверх дном перевернут, чтобы ее найти, а систему управления марсоходом искать будем только мы. Если ее не найдут, она умрет, а если мы не найдем того, что ищем, то погибнет все человечество.

Он хотел просить, умолять, сказать, что у них есть еще три дня, но не смог. Память Стаи сохранила слишком много информации о родном мире Прайма, на котором Онтонгард уничтожил целую расу. Да, он любит Индиго, но ее жизнь стоит не дороже, чем жизнь всех людей на планете. Он кивнул:

— Ты прав.

Ренни легонько встряхнул его за плечо.

— Ищи ее. Если успеешь, мы поможем тебе освободить ее.

Макс ответил на звонок: «Беннетт», значит, сидел за рулем.

— Макс, ты где?

В спускающихся сумерках Укия пробирался по стоянке бара.

— В Вилинге.

Укия выругался и остановился у своего мотоцикла.

— Все еще? Ты мне нужен.

— Что случилось?

— Онтонгарды захватили Индиго. Я должен найти ее, пока она жива.

Макс долго молчал.

— Друг, я вернусь только через два часа, и то если буду лететь, как ветер.

— Знаю, знаю. Я еду в центр, чтобы взять их след, на это тоже может уйти часа два. Перезвоню, когда что-нибудь узнаю.

— Давай.

Укия повесил трубку и посмотрел в ночное небо. Никогда оно не нависало так низко и не казалось таким грозным.

Он нашел Крэйнака и попросил, чтобы ему дали посмотреть на мертвых агентов ФБР. Тот вначале и слышать об этом не хотел, и Укия пошел за Крэйнаком на крытую веранду для курящих.

— Дай хотя бы посмотреть на их одежду, Крэйнак. Ну что в этом плохого?

— По нынешним временам — всё. — Полицейский закурил сигару, и некоторое время в темноте был виден только ее огонек. — Ну ладно, но с одним условием. Ты сказал, что Беннетт мчится сюда из Вилинга, так вот, ты подождешь его здесь, иначе он меня живьем съест, если ты опять один уедешь.

Укия потряс головой.

— Я не могу. Они играют с биологическим оружием, Крэйнак. Индиго умрет от первого укола. — Это не вылечишь, надежды нет. Если ее похитили, как других агентов, то сразу же должны были вколоть иммунодепрессант. Они подождут, пока он подействует, а потом введут вирус, и тогда — все. Нет, ждать я не могу.

Крэйнак помолчал, достал карманный компьютер, заглянул в записи и пробормотал:

— На месте похищения нашли использованный шприц. Пойдем посмотрим, что тут можно сделать.

Одежда содержала массу информации: смерть, болезнь, страх, грязь — все это обрушилось на Укию. Он взял рубашку и закрыл глаза, чтобы не видеть комнаты, яркого света, не слышать, как хрипло дышит Крэйнак, не чувствовать табачный дым и прелый воздух. Юноша будто переселился в кончики пальцев, а рубашка стала страницами энциклопедии. Вот кровь из раны на голове, частицы ткани из багажника, сок листьев из Шенли-парка, сухая пыль заброшенного здания, пот с запахом страха и болезни, дезодорант и лосьон после бритья — но этим уже несколько дней; следы рвоты, грязь.

Грязь.

Черная и маслянистая. Укия потер пятно пальцами, потом поднес их к носу и вдохнул, сосредоточившись на запахе грязи. Он показался знакомым, и Укия стал рыться в памяти.

Когда он второй год помогал Максу в работе, пропал ребенок, и Укия шел по его следу до пустыря. Там, за перевернутым холодильником, набитым старыми шинами, он и нашел тело мальчика. На ступенях дома, на сухой осенней земле, на пустыре — везде была такая же черная маслянистая грязь. Рядом находился мусоросжигатель, и она просто сыпалась с неба, такая мелкая, что никто ее не замечал.

Укия вернулся в реальность и проверил остальную одежду — на всех предметах та же грязь. Он кинулся к дверям, крикнув:

— Они в Киттаннинге!

— А ты откуда знаешь?

— Там сжигают шины, и грязь садится на всё.

— Укия, за городом есть несколько мусоросжигателей.

— Я могу быть прав, могу и ошибаться. Надо проверить.

— Постой!

Но Укия уже бежал по коридорам полицейского участка. Вскочив на мотоцикл, он набрал Макса, и тот снял трубку с первого звонка:

— Беннетт.

— Они в Киттаннинге.

— Проклятие, нам ехать еще час, а это еще и по другую сторону Питтсбурга. Пистолет, бронежилет с собой?

— Пистолет и запасная обойма. За жилетом заехать не успею. Я еду туда, Макс.

— Позвони, когда выяснишь, где они точно.

— Ага. До встречи.

Отключившись, Укия услышал из темноты какой-то звук, повернулся и увидел Медведя.

— Киттаннинг, — кивнул тот. — Гекс делает Тварей лично, значит, он там. Давно нам не удавалось схватиться с ним.

— Значит, Стая будет там?

— Вначале их надо собрать.

— Я не могу ждать ни вас, ни напарника. — Укия надел шлем.

— Езжай. Мы будем рядом, как только сможем.

Детектив рванулся в темноту. Киттаннинг — это вверх по реке Аллегени, прямо по шоссе №28, светофоров почти нет. Ночью на ровной дороге он выжмет из своего мотоцикла двести миль в час, но помощь сильно отстанет.

Размытый скоростью дорожный знак «43 мили». Спидометр Укии всю дорогу показывал 180, и через пятнадцать минут он прибыл в Киттаннинг. Юноша ехал по улицам, держа нос по ветру, стараясь уловить следы Онтонгарда. Найдя нужный дом, Укия заглушил мотор и оставил мотоцикл в тени.