Живые тени - Корнелия Функе

– Видишь, вон Луи!

Неррон был рад, что ненависть в голосе водяного была адресована не ему. Он покачал головой.

– Вот бы услышать, как переломится его королевский хребет… – прошелестел Омбре. – А потом долго-долго сдавливать ему горло, пока его идиотская физиономия не посинеет, как небеса.

Некоторые водяные тратили годы на то, чтобы отловить человека, обидевшего или обманувшего их. Омбре проявил с Луи чудеса долготерпения. Что до Неррона, ему было все равно, жив принц или мертв. Его занимал лишь один вопрос: есть ли среди мертвых Бесшабашный. Однако ответ не стоил того, чтобы мериться силами с великанцем.

Он заткнул подзорную трубу обратно за пояс.

Омбре любовался руинами: дворец возвышался над горой, словно каменная корона.

– У Истребителя Ведьм, помимо арбалета, имеются и другие сокровища, ведь правда?

– Надо полагать.

Омбре провел рукой по разодранным локтям.

– Если Луи там, он мой, – прошлепал он.

– А если нет?

Водяной обнажил зубы:

– Тогда будем надеяться, я найду достаточно золота, чтобы утешиться.

59. Мертвый Город

Повыветрившиеся фасады. Разбитые колонны. Полукружия арок. Лестницы, уводящие в никуда. Даже по остову Мертвого Города было заметно, каким великолепием он некогда блистал. Улица, по которой они шли, делала крутой поворот за развалины домов. Тишина среди руин была темной, как безлунная ночь. Первое увиденное ими лицо Джекоб принял за узор, за произведение очень талантливого ваятеля. Но они глядели отовсюду, изо всех тусклых стен, как ископаемые. Женщины, мужчины, дети.

Истории подтверждались. Гуисмунд захватил с собой в небытие целый город.

Он хотел, чтобы с его смертью все живое прекратило свое существование!

«Он желал быть началом и концом мира!» Мудрый Жучок.

Истребитель Ведьм загнал жителей в каменную кладку их домов. Что погубило их? Его последний вздох? Или он испустил дух с проклятием на губах? Джекобу показалось, что он слышит голоса, гонимые ветром по пустынным улицам. Ветер вздыхал и стонал, кружил опавшие листья и вырывал облупившиеся камни из стен, которые отбеливал на протяжении столетий, словно кости. Мириады блуждающих огней окропляли их светом, несколько чумных зябликов поспешно выклевывали между развалившимися булыжниками мостовой свой корм. Помимо этого, на заброшенных, окаймленных мертвыми лицами улицах царила неподвижность.

Они прокладывали себе путь через развалины какой-то башни, как вдруг из-за руин одного памятника выскочил человек. Джекоб схватил его за руку прежде, чем тот успел полоснуть Лиску по спине проржавевшей косой. Его одежды были покрыты металлом и осколками стекла. Один из проповедников. У него был такой же невидящий взгляд, как и у мертвых на стенах. Шестеро других поджидали под триумфальной аркой, чей раскрошившийся мрамор когда-то прославлял победы Гуисмунда над Альбионом и Лотарингией. Сражались безумцы так ожесточенно, словно обороняли город живых, но, к счастью, их оружие было слишком старым, а сами они порядком истощены. Троих убил Джекоб, Лиска застрелила еще одного в тот момент, когда тот хотел толкнуть Джекоба на заколдованную стену. Оставшиеся бросились наутек, но через несколько шагов один из них остановился и стал проклинать их на диалекте местных горцев. Он кричал и кричал, пока Лиска не вспугнула его, выстрелив в землю под ногами безумца. Проклятие было суеверием, рожденным из бессильного страха настоящих чар, но на крик могло сбежаться еще больше оборванцев. Они обнаруживались среди руин повсюду. Некоторые просто стояли и смотрели вслед Джекобу и Лисе, другие бросали в них камнями. Третьи пускались за ними в погоню со ржавыми граблями и лопатами, умыкнутыми у крестьян.

Пришлось убить еще четверых, чтобы проповедники наконец оставили их в покое, но Джекоб был уверен, что еще множество поджидает его во дворце. Новые рыцари Гуисмунда… Джекоб задавался вопросом, чародейство ли, свившее гнезда в руинах, повелело безумцам охранять город, или обычный страх перед собственной кончиной вкупе с надеждой найти лазейку и улизнуть от неминуемого конца заманил их в эту резиденцию смерти.

Эта их надежда ненамного отличается от той, что привела сюда тебя, Джекоб.

Они медленно пробирались ко дворцу. Снова и снова дорогу преграждали развалины, упавшие мосты, разрушенные лестницы… Джекобу казалось, что он вновь заблудился в лабиринте. Но на этот раз Лиска шла с ним, и даже страх собственной смерти мерк в сравнении с тревогой за ее жизнь, которую он испытал в лабиринте Синей Бороды.

Руины вокруг них вырастали все выше, дотягиваясь до самого неба, погруженного в ночь. Некоторые стены напоминали решетку из камня. Драконий питомник. Эти клетки стояли прямо у подножия дворца. Улица круто карабкалась в гору, и Джекоб ощущал, как сильно истощили его короткие потасовки с проповедниками.

Ты умираешь, Джекоб.

Но слова, казалось, утратили свое значение. Наверное, он слишком часто повторял их про себя.

Еще один драконий питомник. В стенах вырисовывались теперь не лица, а огромные морды, зазубренные хребты, крылья и хвосты с шипами. Значит, Гуисмунд содержал под замком сотни драконов, чтобы использовать их во время войны. Вместо каменных глыб, обычной еды драконов, он бросал им крестьян и вражеских солдат, ведьм, троллей и карликов. Это делало их безумными, как коровы, которых кормят мясом.

Последний питомник. Улица перед ним была расщеплена надвое гигантскими когтями и заканчивалась гигантской лестницей, еще шире, чем та, что вела вниз к склепу Гуисмунда. Она поднималась в гору и была такой высокой, что на ее ступенях могла выстроиться целая армия для строевого смотра.

Сто ступеней до Железных ворот, а за ними сотня способов умереть.

Джекоб не помнил, где прочел эти слова. Он так ослаб, что едва мог вспомнить, как здесь очутился. Подъем на каждую новую ступень отдавался болью у него в груди, но Лиска шла бок о бок с ним.

Площадка, где лестница заканчивалась, была покрыта снегом, и темные облака нависали над нею так низко, что башни дворца исчезали в их дымке. На серых стенах висели золотые клетки, за прутьями все еще можно было видеть останки пленников Гуисмунда. Весь дворец выглядел так, будто был проклят только вчера, а не столетия назад.

Железные ворота блестели в стене, словно сургучная печать. Железо переливалось разными цветами, наподобие королевской кольчуги. Ни замка, ни засова, только фриз из черепов и герб, какой они уже видели в склепе.

Растерзанные тела, лежавшие перед воротами, были свежее, чем горестные останки в клетках. У некоторых обуглились руки или сгорели предплечья до самых локтей. У других имелись следы жутких укусов. Проповедники верили, что за воротами им наконец-то откроется вход в небеса, не зная, что стучатся в ворота чародея.

Тьма, поджидавшая при входе в склеп, за воротами, словно кулак, молотила направо и налево. У них же всего-то с собой и было, что прядь королевских волос да опыт Джекоба в охоте за сокровищами, накопленный им в Зазеркалье за последние двенадцать лет. Лиска оттащила одного из мертвецов с дороги.

А еще у тебя есть она, Джекоб.

Едва только Лиска приблизилась к воротам, как они начали накаляться, словно металл в горне кузнеца.

Джекоб вынул сверток с волосами Луи из кармана. Одна надежда, что ворота их примут за друзей.

Очень слабая надежда, Джекоб.

К свертку пристала визитка Ирлкинга.

Ни к чему тебе кудри принца.

Лиска заглянула Джекобу через плечо. Зеленые чернила продолжали выписывать дальше.

Тебе надо поторапливаться, мой друг.

Напрасно ты не пристрелил гоила.

Арбалет уже очень близко.

Друг. Никогда еще это слово не звучало более фальшиво. Джекоб взглянул на Железные ворота. Красная Фея тоже согласилась помочь. Он выбросил карточку и вынул локон принца из свертка.

На лестнице появился еще один проповедник. Лиска направила на него пистолет, но оборванец бежал дальше, пока не увидел трупы. Его вымазанное в грязи пальто было так плотно утыкано металлом и стеклом, что и в самом деле напоминало доспех. Врата в небо. Когда он остановился и, не веря своим глазам, воззрился на ворота, Лиска сшибла его с ног. Слишком долго они уже пробыли здесь. Еще пара часов, и они тоже начнут украшать себе платье стеклом и металлоломом.

Джекоб сделал шаг к воротам. Они были такими высокими, что под ними смело мог прошествовать великанец с Джекобом на плечах. Во дворцах времен Гуисмунда ворота строились по большей части сообразно росту этих гигантов. Некоторые из великанцев служили Гуисмунду.

Джекоб сунул руку в сверток с волосами принца. Как пить дать, его пальцы пропахнут лосьоном после бритья, которым прыскается Луи. Соображение не из приятных. Он сжал в кулаке пепельные кудри. Луи был лишь в отдаленном родстве с Гуисмундом, так что волосы его, видимо, подействуют как очень тихо, почти шепотом произнесенный пароль, но это была единственная надежда, что ворота не встретят их враждебно.