Лебяжье ущелье - Наталия Ломовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наверное, ложь питает кого-то, не то чтобы даже кормит, а именно подпитывает. И чем нелепее, чудовищнее ложь, тем она питательнее…
Ворон ждал повестки в армию. Из академии его отчислили, врачей – папиных друзей и клиентов – за его спиной больше нет. Но про него словно забыли. Или не хотели видеть даже в рядах уже не раз компрометировавших себя Вооруженных сил?
Он устроился работать грузчиком на рынок, и целый год прожил один, без друзей и без родных. Пробовал пить, но ему не понравилось. А на будущую весну поехал в «Лебяжье ущелье». Он сам не знал, зачем. Но встретил здесь хозяина, рассказал ему свою историю и был принят на работу. Сдал свою квартиру в городе и переехал сюда, работал и в то же время собирал материалы о происходящем в пансионате с девяносто второго года…
Глава 6
– А потом появилась я. – Стелла подергала Ворона за ухо. – Про меня забыл!
– Да. А потом появилась Стелла. Она маленькая, но очень храбрая. Мы с ней дружим, но без глупостей.
Стелла надула черные губки (очевидно, ей очень хотелось дружить «с глупостями»), и Катя поняла, что она девчонка совсем, что ей вряд ли больше пятнадцати лет. А может, и пятнадцати нет.
Но это было единственное, что она поняла.
– Ворон, так что, его так и не поймали?
– Маньяка-то?
– Нет, карасика золотого!
– Нет, не поймали. Но два года назад убийства прекратились. Может быть, он уехал куда-то или умер. Впрочем, спокойнее в «Лебяжьем ущелье» после этого не стало.
– В каком смысле? – Катя покосилась на Ворона недоверчиво, но заинтересованно. Злоключения гота произвели на нее впечатление и, хотя в них самих не было ничего сверхъестественного, заставили ее отчего-то внимательнее относиться к его мистическим прозрениям.
– Видите ли, Катерина Федоровна… На земле всегда были и будут места, где сквозь ткань настоящего проглядывает подкладка потустороннего. Там, где пролилась кровь, там, где терзали и терзались, реальность проедена, словно жгучей кислотой, человеческими страданиями. Здесь происходят странные вещи. Я слышу голоса, женский смех… Иные вещи теряются, другие внезапно находятся.
– Со мной сколько раз такое бывало, – хмыкнула Катя.
– Нет, вы не смейтесь теперь, Катерина Федоровна. Заметили вы, что поселковые не любят сюда ходить? Кое-кто уверяет, что видел привидение…
– Вы сами говорили мне, что обитатели поселка в большинстве своем дружат с зеленым змием, так что…
– Немудрено, да? А бабушка Нина, с которой вы, помнится, свели знакомство? Она сама сказала мне сегодня утром, что не раз видела поблизости от «Лебяжьего ущелья» призрак мертвой женщины, поэтому и вас испугалась… Старушка, между прочим, непьющая! А как вам то обстоятельство, что за год жизни здесь я так и не смог завести ни собаки, ни кошки? Зверушки воют, дыбят шерсть и убегают, словно за ними гонятся все черти из преисподней! Даже глупые козы не ходят сюда, и вовсе не потому, что мне лень убирать за ними какашки! Наконец, вам не приходило в голову, почему ваш будущий муж взял на работу именно меня, несмотря на мою судимость и на мой экзотический способ самовыражаться? Да потому, что ни один из тех толстокожих, дюжих парней, которых он брал на службу до меня, не оставались здесь дольше недели! Здесь сходятся пути живых и тропы мертвых, здесь…
– Ворон, Ворон, погоди, – замахала на него Катя. – Мне что-то не по себе. Все это, и пути, и тропы, все это очень хорошо. То есть очень плохо, но не суть. А вот скажите мне – мой муж, то есть мой будущий муж, он-то как на все это смотрит? Показалось мне давеча, что он как-то чересчур боится крыс… Ты, кстати, не купил ловушку?
– Катерина Федоровна, да нет у нас крыс! – завопил Ворон. – Клянусь собственным черепом, что нет!
– Осторожнее с такими клятвами. Да-да, я все поняла – пути, тропы… Так все же – как Георгий относится ко всем этим мистическим явлениям?
– Он… Я не знаю.
– Вот тебе раз! Что же это ты мне, человеку, с которым знаком без году неделя, выложил все, как на духу, а своему работодателю, зная его год…
– Вы – другое дело, – сказал Ворон так проникновенно, что Стелла покосилась на Катерину очень не по-доброму! – Вы тонкая, чувствительная, понимающая… А Георгий Александрович и бывает здесь редко, только вот когда вас привез, начал ездить почаще. Раньше только, случалось, ночевал.
– Ворон, – прошелестела Катя таким шепотом, что самой стало страшновато. – А Георгий… У него… Он…
– Было, было алиби, – успокоил ее Ворон. – А вы уж думали, что выходите замуж за маньяка? Это, конечно, круто, но…
– Перестань, пожалуйста! – воскликнула Катерина.
– А я что – это была ваша мысль! У него имелось алиби на каждый случай. Кстати, в свое время мне и это тоже показалось очень странным.
– Какая же в этом странность?
– А вот такая. Мало ли у человека дел? Он может сидеть на работе за бумагами, читать у себя дома, пойти в кино – в одиночестве! – или просто завалиться спать. Тоже в одиночестве. Но ведь нет, всякий раз, когда происходило убийство, Георгий Александрович был обеспечен самым безупречным алиби. Обедал с партнерами в известном ресторане, водил любовницу… Извините, Катерина Федоровна…
– Ничего, я не ревнива, – махнула рукой Катя.
– Водил, в общем, на концерт заезжей звезды, где их видели полгорода. Или вообще посещал ночной стоматологический кабинет ввиду внезапной острой боли!
– Все равно, Ворон, мне кажется, что ничего странного в этом нет. Но мне все равно не по себе… – Катя поежилась. – Вы меня просто запугали. Я спать пойду.
– А что, если он был знаком с маньяком? – пискнула вдруг Стелла.
Катя с Вороном переглянулись.
– Чего-о?
– Что, если он был знаком с маньяком? – упорно повторила Стелла. – Помогал ему. Проникся его идеями и знал о его замыслах. Поэтому же и знал, когда он готовится совершить очередное убийство, и в эту ночь обеспечивал себе алиби.
– Неглупо, неглупо… Для среднего голливудского триллера, – покачал головой Ворон. – Но такое, звездочка моя, и бывает только в триллерах средней руки. В жизни же маньяки всегда действуют в одиночку.
– Будто ты уж все знаешь о маньяках!
– Не все, но многое. Ты знаешь, сколько я книг прочитал…
Из-под верстака Ворон выхватил картонную коробку, откуда подмигнули Кате корешки книг и брошюрок – «Чикатило: кровавый след», «Специфика расследования серийных преступлений», и даже «Цивилизация каннибалов», и вдобавок еще, для пущей убедительности, «Культура безумия»!
«Немудрено, что ты спятил», – хотела сказать Катя, но воздержалась от подобных реплик. В конце концов, в жизни Ворона было достаточно поводов спятить помимо кипы глупых книжонок. Так что она сказала:
