Сбежавший тролль - Мэтт Хейг

— Пойдемте, — сказал Сэмюэль, подталкивая мистера Мюклебуста в спину.

Они все поспешили вниз по винтовой лестнице.

— Куда мы идем? — спросила Марта.

— В дом Тролль-сына, — ответил Тролль-сын.

— Хорошая идея, — заметил Сэмюэль.

— Нам лучше поторопиться, — резко сказала Корнелия. — Он уже на лестнице.

Это была правда. Не успели они подойти к входной двери, как Улучшитель уже показался на винтовой лестнице, перепрыгивая разом через две ступеньки. Однако, к счастью, все тринадцать замков были открыты, поскольку Тролль-мудрейший уже успел убежать этим путем.

Они выбежали на траву, едва ощутив свежий ночной воздух, который окутал их. В темноте они и не заметили две фигуры, прятавшиеся возле двери. Пока не услышали звук какого-то удара.

Сэмюэль первым остановился и обернулся.

— Смотрите, — сказал он. — Она его поймала.

«Она», о которой шла речь, была Тролль-мамой, которая, узнав от Тролль-мудрейшего, что произошло, притащила его с собой обратно к Башне улучшения. Она оставила Тролль-дочку играть дома и взяла с собой котел для кроличьего жаркого — единственное оружие, которым она располагала. Услышав спускающиеся вниз шаги, они с Тролль-мудрейшим спрятались за дверью, готовые к нападению.

Ну, по крайней мере, Тролль-мама была готова к нападению. Тролль-мудрейшему же больше всего хотелось прикрыть свое лицо бородой. Но он не смог этого себе позволить. Ему нужно было держать ухо востро и в нужный момент прошептать: «Сейчас!»

— Это за Тролль-папу, — сказала Тролль-мама, обрушивая котел на затылок Улучшителя.

Как оказалось, этого было достаточно. Видите ли, Улучшитель бежал с Улучшающим прутом в руке, поэтому, когда от удара он повалился вперед, прут обернулся вокруг его шеи.

— А-а-а-а! — завыл он, когда прут начал сжимать его горло. Он ненадолго затих, после чего поднял голову и огляделся. — Остано… — Он не успел договорить приказ: прут намертво сжал ему горло.

Все увидели, как изо рта его потекла фиолетовая кровь.

Улучшитель глотнул ртом немного воздуха и с усилием выдавил из себя последние слова:

— Так… лучше…

Тролль-сын тем временем подбежал к своей маме, и она, отбросив котел, слепо потянулась к нему.

— Где ты? — повторяла она. — Где ты, мой мальчик?

— Я тут, — ответил он, обвивая руки вокруг нее.

— Ох, мой мальчик, я так извиняюсь, — сказала она.

— Я тоже извиняюсь, — пробормотал он, вынимая из глазницы глазное яблоко и передавая ей, чтобы она смогла наконец выплакать все те слезы, которые накопились в ней.

Корнелия, увидев это, решила взять папу за руку.

— Я тут подумала, — сказала она. — Сейчас я определенно заслуживаю несколько новых пони.

— Правда? — заметил мистер Мюклебуст.

— Да. Но просить пять было слишком большой жадностью. Я думаю, мне хватит четырех, — сказала она, и он засмеялся.

И только Марта и Сэмюэль молчали, глядя на то, как полное ненависти лицо Улучшителя медленно становится камнем.

Слезы, аплодисменты, а также мудрость Тролль-мамы

Эта ярмарочная ночь в Троллхельме была очень оживленной, и где-то в глубине толпы Тролль-левый с Тролль-правым спорили у лотка с зеленичным вином.

— Нет, мы это не покупаем, — говорил Тролль-правый. — У меня от него желудок не на месте.

— Это и мой желудок тоже, — возразил Тролль-левый. — И я говорю, что все в порядке. Мы берем три бутылки, пожалуйста, Зелено-тролль.

— Эй, смотри, — сказал Тролль-правый. — Вон там.

И Тролль-левый, обернувшись, увидел картину, которую к этому времени увидела уже почти вся деревня. Сбежавший тролль был найден и шагал теперь по рынку рядом со своей мамой, а за ними следовал Тролль-мудрейший и четыре человека.

Толпа вокруг них становилась все больше, и Тролль-мудрейший решил дать комментарий к происходящему. Взобравшись на возвышение, он рассказал историю того, что произошло, и вся деревня, как один, открыла рот от изумления, услышав, что Улучшитель мертв, а многие заплакали, узнав новости про Тролль-папу.

— Как ужасно!

— Он был таким добрым!

— Никогда ни слова дурного ни о ком не говорил!

— Бедная Тролль-мама!

Кто-то начал петь песню с очень печальной мелодией, и очень скоро все тролли подхватили ее. Песня называлась «Песня о нем, который любимый и который всегда будет жить в наших сердцах, да, будет», а когда она закончилась, Тролль-мама обратилась ко всей деревне.

— Я знаю, вы думаете, что я хорошая жена и мама, но если уж честно, я слишком часто была жутко сердитой и колотила всех, потому что я никогда не понимала на самом деле, как много у меня есть. С Тролль-папой теперь уже ничего не исправишь. Но наш сын все еще тут, и сейчас я ценю его таким, какой он есть, и я не буду его пилить и хотеть, чтобы он стал лучше или хуже, чем есть. Он неулучшенный тролль, и я горжусь им, потому что его сердце доброе. Как и у всех троллей, которые принимают себя такими, какие есть. И я должна также сказать Тролль-мудрейшему спасибо за то, что он сказал мне правду.

Кто-то закричал:

— Троекратное ура Тролль-мудрейшему!

Тролль-мудрейший собрался было встать, улыбнуться и в полной мере насладиться криками толпы, но потом вдруг решил, что, возможно, ему не стоит этого делать.

— Нет, нет, — сказал он. — Это не мне вы должны кричать «ура». Это Тролль-мама и эти храбрые человеки.

— Как их зовут? — прокричала другая Тролль-мама, которая привела своих сыновей-близнецов, чтобы взглянуть на суматоху. И тогда всем тоже срочно захотелось узнать имена людей, потому что они слышали, что у людей есть настоящие имена.

Корнелия первой выступила вперед.

— Я Корнелия. Корнелия Мюклебуст, — сказала она, улыбаясь и делая небольшой реверанс.

— Троекратное ура Корнелии Корнелии Мюклебуст!

— Нет, там только одна Корнелия, болваны, — сердито сказала она, но ее голос заглушила толпа.

— А я Магнус Мюклебуст, — сказал мистер Мюклебуст, выступая вперед и поднимая руки, словно олимпийский чемпион.

Толпа снова восторженно закричала, и в этот момент Магнус понял, что никогда не захочет выгнать этих существ из их домов. Точно так же, как никогда не захочет снова навредить Хенрику. Никакие деньги не могли победить это странное чувство того, что ты — хороший.

Тролль-мудрейший приобнял Сэмюэля и Марту, показывая, что теперь их очередь.

— Я Марта, — сказала Марта застенчиво. — Но я не сделала ничего по-настоящему…

Толпа закричала даже громче, чем раньше, особенно Тролль-левый и Тролль-правый, которые помнили Марту еще со времени тюремного заключения.

— Здорово тебя увидеть, человеческая девочка, — закричал Тролль-левый.

И потом толпа замолчала, ожидая, пока свое имя назовет Сэмюэль. Ему хотелось сказать что-нибудь про Тролль-папу, но он не мог подобрать слова.

— Он Сэмюэль Блинк, — сказал наконец Тролль-сын. — Он самый лучший человек из всех! — Он произнес эти слова совершенно искренне, но все же чувствовал облегчение оттого, что ему больше не нужно жить так, как живет его человеческий друг. Мир апельсинового сока и ежедневных ванн был тем местом, покинуть которое он был более чем счастлив.

Когда последние и самые продолжительные крики затихли, Сэмюэль подошел к Тролль-маме, чтобы сказать ей пару слов.

— Простите меня, — сказал он — Простите за то, что случилось с Тролль-папой. Он был замечательным троллем… Он спас мою жизнь, когда я убегал от тех хюльдр в лесу. Вы оба это сделали.

— Не извиняйся, Сэмюэль Блинк, — сказала она, улыбаясь. — Это не твоя вина, а этого жуткого Улучшителя. И, да, Тролль-папа был просто замечательным троллем, да, хоть я и не всегда показывала ему мягкость и милость, которых он заслуживал. Если бы мы могли снова прожить жизни от начала до конца, тогда, сдается мне, мы бы все делали меньше ошибок. Но это была бы не жизнь, понимаешь, о чем я? Жизнь — это штука от начала до конца, и мы ей учимся, пока живем. Но все, что я знаю, это что мертвые никогда по-настоящему не умирают, пока есть живые, которые их помнят. Поэтому мы не должны умирать вместе с ними и тонуть в своих печалях. Мы должны продолжать жить, как они хотят, чтобы мы жили, и показывать больше милости к тем, кто находится с нами рядом.

Потом она притянула Сэмюэля совсем близко к себе и добавила кое-что еще:

— Очень уж он тебя уважает, Тролль-сын то есть, — сказала она. — Он теперь уже не хочет жить с человеками, но я все еще думаю, что ты — его кумир.

Сэмюэль вспомнил, как он кричал на Тролль-сына за то, что тот взял его зубную щетку.

— Я не такой хороший, как ему кажется, — сказал он.

Тролль-мама пожала плечами и посмотрела на него с сомнением.

— Ну, — сказала она, — он видит в тебе доброту, даже если ты сам ее не видишь. Так же, как Тролль-папа видел во мне доброту, хоть у него на это и не было причин. Когда у тебя есть только один глаз на всех, ты знаешь, что иногда тебе нужна помощь, чтобы увидеть правду, какими являются вещи на самом деле и кто мы такие. И судя по тому, что он мне говорит, ты хороший, Сэмюэль Блинк, это уж точно.