Подчини волну! - Катерина Снежинская

— И что я теперь должна буду сделать, чтобы ты не сбегал? — поинтересовалась она очень, ну просто абсолютно равнодушным тоном. — Связаться-таки с настоящими террористами? Попросить, чтобы меня похитили инопланетяне?

Краем глаза Вейр заметила, что Дем замер и будто бы дёрнул подбородком вверх. Видимо, спрашивал, о чем это она.

— Не сбе-гал, — по слогам пояснила доктор. — Что мне сделать, чтобы ты от меня не бегал? Я тебе настолько неприятна?

— Да нет… — не слишком уверенно и только после заметной паузы отозвался акшара.

— Да нет, — повторила Вейр, — как мило. Пожалуй, мне стоит поблагодарить за такую оценку. По крайней мере, не совсем «да».

— Послушай, — лейтенант замялся, натягивая пальто. Притормозил, как будто раздумывал, продолжать одеваться или, все-таки, отложить это занятие. И повёл плечами, расправляя чёрную кожу. — Не силен я в этих ваших бабских штучках. Ну, серьёзно. Ты меня просто спроси. Вот как оно есть — так и спроси.

Ли резко, рывком снова перевернулась на живот и даже на локтях приподнялась.

— Просто, да? Хорошо, я спрашиваю! На кой. Хрен. Ты. Сбегаешь? Так понятнее?

— В разы, — усмехнулся лейтенант, осторожно, как будто боясь запачкать, присаживаясь на край постели. — Только я все равно не въехал. Куда это я сбегаю?

— Откуда я знаю? Я за тобой не слежу!

— Ты чего-то не поняла просто, — Дем взял её руку, сжатую в кулак, по одному разгибая едва ли не судорогой сведённые пальцы. — Я никуда не бегаю. Мне просто пора. На улицу пора.

— Чего ты врёшь? — Вейр попыталась вырвать у парня свою ладонь. Результат был вполне предсказуемым — никаким. — Я же собственными ушами слышал, что Тир тебе запретил патрулирование, пока во всем этом майор не разберётся.

— Не знаю, кто там с кем разобраться должен. А ты, смотрю, в ситуацию на лету въезжаешь, — лейтенант положил ладонь Ли на свою, сидел, рассматривал, словно что-то необычное увидал. Доктор тоже глянула — ничего особенного. Разве что её рука была раза в два меньше, чем у акшара. — Только я не в патруль. Мне его найти надо. Ракшаса того.

— Зачем?

Доктор села на кровати, удерживая простынь на груди. Мотнула головой, убирая мешающие волосы, но ничего путного у неё не вышло. Для того чтобы избавиться от колтуна перед лицом, требовались руки. Только вот беда — свободной конечности не нашлось.

Но путаница прядей не помешала разглядеть лицо Дема — спокойно-отрешённое, ни черта не выражающее, даже глаза не глаза, а стеклянные жёлтые шарики. Маска куклы. Машина. Чёртов робот. Акшара сейчас походил на…

Вейр вздрогнула, как будто ей между лопаток пакет со льдом положили. Ну — да, лейтенант смотрелся близнецом чёрного. Даром, что они отличались как небо и земля. Похожесть тут была не во внешности.

— Я… — её собственный голос подвёл, предательски съехав на хрип. Пришлось откашляться. — Я не хочу, чтобы ты за ним гонялся, понял?

Дем пожал плечами. Это простое движение вышло у него удивительно равнодушным. Ни хрена он не понял. А — главное! — понимать не собирался.

Акшара поднял её руку с одеяла, по очереди, одну за другой, поцеловал костяшки пальцев, и положил ладонь обратно — аккуратно, как будто она была стеклянной. И встал, застёгивая пальто.

— Я… Я запрещаю тебе! Слышишь, ты?! Я просто запрещаю тебе! Понятно? — Вейр снова сжала кулаки, буравя широченную спину взглядом.

Как будто это могло ей помочь.

Парень обернулся через плечо, глянул на неё даже как-то удивлено, мол: «Ты чего мне делаешь?». И, не торопясь, продолжил своё занятие.

— Если ты сейчас уйдёшь, то можешь вообще никогда не возвращаться! — голос Ли куда-то поехал, срываясь едва не на визг. Кажется, вполне закономерная и такая долгожданная истерика наконец-то догнала её. — Ты понял? Вот больше даже не подходи ко мне, понял?! Я не хочу тут сдохнуть, дожидаясь тебя! По твоему, мне делать больше нечего, как сидеть и гадать: подстрелили тебя уже или ещё нет?! Да мне на фиг это не нужно! Уйдёшь — не возвращайся. Проваливай куда хочешь! К майору, к ракшасам, к черту! Ты меня понял?

Дем терпеливо дождался окончания её тирады, преувеличенно тщательно натягивая перчатки с обрезанными пальцами и расправляя каждую складочку. Только поглядывал на врача исподлобья. Глянет — и опять на свои перчатки уставится.

Когда доктор, судорожно сжимающая на груди простыню так, что даже кулаки побелели, наконец, замолчала, акшара коротко кивнул. Шагнул к ней, нависнув чёрной тушей. Нагнулся, поцеловав коротко, сухо, как будто печать поставил.

— Я вернусь, не бойся, — шепнул Дем ей в губы, — обещаю.

— Да мне плевать, вернёшься ты или нет, — пробормотала Вейр, моргая часто-часто, только бы дурные слезы, давившие на глаза изнутри, не пролились.

Лейтенант снова кивнул, развернулся и пошёл к двери.

— Пожалуйста, — проскулила Ли, отпихнув в сторону ноющую гордость, — пожалуйста, не уходи! Я не могу остаться… ещё и без тебя.

Акшара, придерживая дверную ручку, задержался, но всего на секунду. Даже оборачиваться не стал.

— Я вернусь, — повторил он и вышел, аккуратно прикрыв за собой створку.

— Да мне по фигу! — проорала ему вслед Вейр, швырнув в закрытую дверь подушкой. — Хоть вообще не возвращайся! Да пусть тебя…

Доктор замерла, сообразив, что она едва не ляпнула. И со всей дури шлёпнула себя по губам так, что во рту стало кисло и горько одновременно, как будто она медную монетку под язык сунула. Ли закусила щеку, мотнула головой.

— Мне все равно! Мне. Все. Равно! — прорычала она.

И ткнулась лицом в колени, зарыдав в голос, вздрагивая всем телом, словно её судорожный припадок колотил. Истерика прилегла рядом с ней на единственной оставшейся подушке, устроилась вольготно, фальшиво-заботливо поглаживая костистой ручкой доктора по плечику. В конце концов, она ждала долго, даже слишком долго. Но теперь-то можно было оторваться по полной.

Под ботинками что-то хлюпало и попискивало, словно он живых крысят давил. Может и давил — Гэр все равно толком ничего рассмотреть не мог. И не только из-за темноты, затопившей этот грёбанный подземный переход как киселём. Рана на лбу подтекать перестала. Но вот запёкшаяся кровяная корка, налипшая на лицо, склеивала ресницы не хуже цемента.

Умыться бы, да негде. Вокруг была только жидкая, протухшая жижа из сгнившего мусора, прелых листьев и человеческой мочи. Может быть, в этом супе когда-то и была вода, но окунать в это лицо не рекомендовалось.

Ракшас замер на месте, стараясь дышать потише. Получилось плоховато. Ребра, помятые ещё бугаем в переулке возле кабака, неожиданно решили напомнить о своём существовании. Виссу казалось, что колкие, как иголка осколки, впиваются в лёгкие, превращая каждый вдох в реальную пытку.

Хотя — нет, виссу как раз ничего и не казалось. Не было больше никакого висса. Не существовало. Возможно, и ракшасом себя называть больше не стоило. И пуля, застрявшая в мякоти бедра, непрозрачно на это намекала. Свой же выпустил, Рес. Даже рука не дрогнула у мудака. По ногам целился, стрелок хренов. Спасибо создателю, косоглазие у парня было, кажется, врождённым.

Гэр бы не промазал.

Кое-как успокоив хриплое дыхание, ракшас прислушался. Звуков вокруг было много — море. Просто даже целый океан. Заброшенный людьми переход продолжал жить своей жизни. Что-то дышало, шуршало, тихонечко потрескивало. Скрипнули крохотные коготки по растрескавшемуся кафелю. Булькнула, переваривая сама себя, жижа на полу. Хрустнула собирающаяся отвалиться плитка.

Но, по крайней мере, шагов слышно не было. И на том спасибо, что дали оторваться.

Висс оперся спиной о стену, просел, сгребая на куртку мерзкую слизь. Вытянул ногу, давая перетянутым, как канаты мышцам расслабиться. Хотя куда там расслабляться? Бедро дёргало болью, словно под коленом завёлся мелкий паскудный гремлин, покусывающий сухожилья. Как будто на гитаре играл, засранец.

Гэр оскалился, скрипнув стиснутыми зубами. Порванная в драке с акшара-молокососом губа мгновенно напомнила, что с ней стоит обращаться бережнее. Ракшас сам себе казался мешком с дерьмом, который долго пинали, видимо, пытаясь масло сбить.

Положение у него было — круче не придумаешь. Денег нет, жратвы нет, податься некуда. Обложили со всех сторон. Главное, понятно, что гонят под флажки, где уже поджидают ласковые охотнички. Изнывают, наверное, от нетерпения, бедные.

Зато осталась одна пуля. Ага, в самый раз, чтобы пустить её себе в висок. Вот такой бы исход устроил всех. Особенно если труп Гэра останется гнить в этом вонючем переходе. Да, такое понравится всем. Кроме него. И не потому, что ему так уж чертовски сильно хотелось жить. А потому, что он не шлюха, чтобы каждого удовлетворять. Особенно тех уродов, которые ему особенно не нравились. То есть, все оставшееся население этого грёбанного мира.