Кобра - Доминик Сильвен

В последний раз, когда он видел ее, Смерть склонилась над его кроватью. Она оказалась шутницей: надела ему на нос очки и поцеловала. Невинный поцелуй. Он сделал вид, что спит. Смерть ушла. Этим она как бы дала ему знать: я люблю тебя, Виктор, но приду за тобой в другой раз.

Поскольку сновидение исчезло, а голоса настойчиво просили его проснуться, Виктор Шеффер решил сделать усилие и стряхнуть с себя сон. В конце концов, все это действительно затянулось. Шеффер двинул веками, открыл глаза, собрал оставшиеся силы, чтобы выдержать белый свет. На это раз ему улыбались склонившиеся над ним медсестра и доктор. Эти милые люди приветствовали его пробуждение.

Они оставались с ним еще некоторое время, сняли кое-какие трубки, в частности те, которые были подведены ко рту и к носу, ввели ему в организм какие-то полезные вещества, говорили с ним. Виктор Шеффер пытался им отвечать, но попытки не увенчались успехом. Отдельные непонятные слоги. Потом медсестра и доктор ушли, сказав, что непременно скоро вернутся.

Шеффер медленно - как-никак он еще был подключен к каким-то приборам - повернул голову вправо и влево. Почувствовал, что у него болят губы. Сколько времени он держал во рту трубку дыхательного аппарата? Два дня, месяц, полгода - он понятия не имел. Ясно то, что на этот раз он выбрался из своего сна. Только что здесь были лечившие его медики, это палата в госпитале Сен-Бернар с вмонтированными в потолок дежурными лампами, мерно урчащей аппаратурой, непривычно высоко поднятой кроватью и двумя маленькими низенькими креслицами, предназначенными скорее для того, чтобы отпугнуть посетителей, чем оказать им гостеприимство.

Когда в последний раз жена приходила навестить его, а, Алекс? А Мартина, она приходила? А Матье Дельмон, его высокий начальник? Кажется, он слышал их голоса во время своего странного сна.

Будь они сейчас здесь, Шеффер сказал бы им: «Дорогие друзья, я счастлив, что вернулся к вам. Если вы не будете слишком шуметь, я расскажу, что я делал эти три недели. Или месяц, или два дня. Все это время я тоже жил. Я видел сон столь невероятный, что мне кажется, будто это явь от начала до конца. И вы все в нем участвовали. Это лишний раз доказывает, что я не могу без вас обойтись. Я понял, что люблю вас больше, чем мне самому казалось. Сон о Смерти был последним, так сказать короткоформатным, а до него я видел гораздо более красивый сон, даже прекрасный. О вещах, которые заставляют нас плакать и смеяться одновременно. И все-таки хорошо, что все это уже кончилось».

Потом Виктор Шеффер попытался вспомнить тот долгий сон в подробностях. Все началось со звонка Матье Дельмона. Шеф звонил Алексу по поводу одного убийства, подписанного «Кобра». Далее следовала история с украденной формулой, убийством ученых, какой-то невероятной любовью, местью почти по-итальянски. Алекс, разумеется, всем этим занимался, но одновременно у него не выходила из головы Мартина, с которой он только что расстался. Она очень переживала. А ключ к разгадке был у меня. Но никто меня не слушал, потому что я не был способен говорить. Какая жалость!

Виктор еще долго вспоминал свой сон, как вдруг дверь снова открылась.

- Алекс!

- Привет, Виктор! Мне только что сказали, что твое долгое спаньё закончилось.

- Ну да, ты сам видишь. Что у нас новенького?

- Да пока ничего особенного.

Видно было, что Алекс старается быть веселым. Но Виктор нашел, что выглядит он неважно. Вдруг в памяти у него всплыл кусок сна, точно корабль наткнулся на айсберг. Смерть Мартины. Пуля попала в живот, плачущий Брюс. Шеффер почувствовал головокружение.

- А Мартина? - спросил он.

- Что Мартина?

- Как она?

Помолчав, Алекс ответил:

- Да она сейчас сама расскажет, она поехала ставить мотоцикл.

- Ох, слава богу. В моем сне она… умерла.

Алекс растроганно улыбнулся, подумав: «Виктор все-таки еще не вполне выкарабкался».

- Я должен тебе все рассказать, Алекс. Это самый надежный способ сохранить все в памяти. А еще лучше, если ты все запишешь для меня. Знаешь, это нечто! Да ты сядь, быстро ведь не получится.

Брюс опять снисходительно улыбнулся и сел в карликовое кресло, предварительно переставив его так, чтобы лучше видеть Шеффера.

- На такой кровати, Виктор, у тебя должно создаваться впечатление, что ты полностью контролируешь ситуацию.

Шеффер некоторое время молча смотрел на него, а потом спросил:

- Алекс, скажи мне откровенно: ты любишь текилу?

Майор Брюс и капитан Левин вышли из палаты, где лежал Шеффер, и молча, погрузившись в свои размышления, бок о бок направились к выходу. Молчание скрадывало их мысли, словно толстое, не пропускающее воздуха одеяло. Не обращая внимания на свой перевязанный живот, из-за которого походка у нее сделалась немного неестественной, Левин размышляла о том, что теперь-то уж она навсегда останется в группе Брюса. А Брюс подумал: «Какое счастье, что мы оба живы».

Разговор, который у них только что состоялся в тесной палате, был разговором членов сплоченной команды, продолжала размышлять Левин. Алекс объяснил Виктору, что она спасла ему, Алексу, жизнь благодаря отличному владению кун-фу. Левин представила себе, что сказал бы ее наставник-китаец, окажись он свидетелем сцены в машине: «Ты чуть было не поплатилась жизнью, Мартина, все висело на волоске, еще бы сантиметр - и конец. Ты наносишь ей удар в нос, она стреляет, потом кидает тебя на ветровое стекло. Ты лежишь в отключке на сиденье, бедняжка, но второй раз она в тебя не стреляет только потому, что ее цель - убить Алекса. И она действительно стреляет в него. Но ты сделала Алексу подарок - время, необходимое для того, чтобы выхватить пистолет. Благодарение небу, он сумел воспользоваться этим подарком и уложил женщину-кобру выстрелом в шею. Все висело на волоске, Мартина. Ты неплохо справилась, девочка моя, но знаешь, кун-фу и ее приемы, заимствованные у змеи, журавля, лошади и других существ, не имеет ничего общего с магией. Даже великий Брюс Ли однажды расстался с жизнью. Тебе повезло». Вот что примерно сказал бы ее наставник, если бы так же хорошо владел французским, как кунг-фу.

Она вспомнила, что, придя в себя, увидела на лице Алекса слезы. Он обнял ее. Он прижимал ее к себе, шепча ее имя. Она очень хорошо это помнит!

Он ей ничем не обязан. Они квиты. И больше не любовники. Теперь они будут просто работать вместе, и их троица, вместе с Шеффером, еще заявит о себе. Вот так.

На стоянке Алекс положил ей руку на плечо и слегка сжал его. Она повернулась к нему, он разжал руку, потом вовсе сунул ее в карман и улыбнулся. Лил дождь. Левин шла к мотоциклу и все думала, простится ли он с ней на стоянке и пойдет к метро, или будет ловить такси, или же сядет с ней на «кавасаки». Чтобы прервать затянувшееся молчание, она сказала:

- Жибер из Финансовой нашел то, что искал. «Коронида» действительно приобретала яд кобры по Интернету, в полнейшем секрете. Теперь у нас есть основание для ареста Лепека.

- Посмотрим, как еще посмотрит на это судья. Можешь отвезти меня домой?

- Конечно, - ответила она, торопливо надевая шлем, чтобы спрятать лицо и не выдать эмоции. Просьба Алекса может означать что угодно - интересно, что он имеет в виду?

Они мчались на мотоцикле, и ей очень хотелось знать, невольно ли он прижимается к ней или нарочно. Они мчались, и она испытывала почти болезненную радость. От того, что уверенно вела машину по мокрому шоссе.

40

Она остановила мотоцикл у подъезда дома на улице Оберкампф. Не вставая, подождала, пока встанет он. Он ей улыбнулся. Разумеется, он ехал без каски, и волосы у него намокли. Она сняла с шеи платок и протянула ему. Смотрела, как он вытирает волосы: под дождем они сильно курчавились. Он сунул мокрый платок в карман.

- Пойдем, я угощу тебя текилой, - сказал он.

- В разгар дня, в половине четвертого?

- Почему бы нет?

Она стояла не двигаясь. Тогда он расстегнул кожаный ремешок у нее под шеей и снял с нее каску. Взял каску под мышку, повернулся и пошел к подъезду. Он и впрямь очень уверен в себе. А что, если он просто вознаграждает ее, как может, потому что она спасла ему жизнь? Или тут что-то другое? Эти мысли вихрем пронеслись у нее в голове, но ответа на них не было. Она втащила мотоцикл на тротуар, отвела упор, поставила противоугон и присоединилась к Алексу, который ждал ее за приоткрытой дверью подъезда. Ноги у нее были ватные, сердце колотилось. А он с виду совершенно спокоен.

Он шел впереди. «Интересно, о чем он думает?» - задавалась вопросом Мартина, наблюдая за его плавной походкой, движениями бедер, разглядывая круглую серебристую каску под расслабленной рукой. Алекс не стал заходить в лифт. Ему не хотелось подыскивать слова, находясь в этом замкнутом пространстве. Оба они находились в движении, и не стоило его прерывать. Алекс порылся в кармане куртки, ища ключи. Легкий металлический звук был и мукой, и наслаждением. Всегда в движении, Алекс, вслед за тобой.