Оазисы (СИ) - Александр Цзи

Но Алан был слишком растерян, чтобы задавать такие вопросы. Он поспешил в погоню. И остальные не подсказали ему, как поступить, потому что тоже растерялись. Возможно, сейчас Матиас и спрашивает в гостевой деревне Танвиру или еще кого-то о том, были ли девушка среди Пилигримов, но весточку Алану послать уже невозможно…

Алан и Тэн скакали во весь опор, а солнце словно бы убегало от них. Сначала, когда они достигли хребта, огненный диск снова возвысился над линией горизонта, но очень скоро начал погружаться в золотисто-кровавом сиянии в пучины моря. На полпути с горного хребта Пилигримов застала ночная мгла.

К счастью, позади засияла почти полная луна, и в ее неживом свете перед всадниками замельтешили их черные тени.

Тэн, как и ожидалось, первым заметил что-то у дороги и резко осадил коня. Разгоряченный скакун захрапел, загарцевал под Пилигримом. Вихрь оказался более сдержанным и, остановившись, лишь переступал с ноги на ногу, в то время как бока вздымались и опадали. Тэн ловко спрыгнул наземь и наклонился. Алан тоже спешился.

В полумраке в придорожной подсохшей траве чернели силуэты лежащих людей. Три силуэта.

— Это парни Кровак, — прошептал Тэн. Он был потрясен, узкие глаза широко раскрылись, и в них поблескивала крохотная луна.

Алан и сам узнал парней. Кажется, их зовут Ингвар, Роберт и Зуло. Ингвар стонал, лежа на спине, руки его странно скрючились на груди, ноги подергивались, будто Пилигрима без остановки жалила змея.

Крови не было видно, видимых ран — тоже.

Алан заметался среди сухостоя в поисках других тел, но поблизости никого и ничего не обнаружил.

— Два мертвые, — шепотом сообщил Тэн, когда Алан вернулся. — Они стонать, еще жить…

Оба склонились над Ингваром, который явно видел их и стремился что-то сказать.

— Алан Аркон, это ты? — вымолвил он с трудом.

— Да, Ингвар. Это я. Что случилось? Где остальные?

— Люди в черных масках… Четверо… Они увезли остальных в Парадайз. Омар вместе с ними, с убийцами заодно. Это он нас вызвал, сказал, что поблизости на караван Тиберия напали. Мы выехали на помощь… Но это была ловушка… Будь они прокляты!

Он судорожно перевел дыхание. Лицо было бледно — еще более бледно в лунном свете, глаза вылезали из орбит. Алан решительно не понимал, отчего Ингвар так страдает — он не был ранен.

— Человек в черной маске, Рыцарь Дебрей, сказал, что если я сообщу тебе, Алан, об этом, то смогу спокойно умереть…

— Почему ты хоти умирай? — закричал Тэн. — Что у тебя болит? Где твой рана? Что тебе они сделай?

Ингвар всхлипнул и вдруг заплакал.

— Я не знаю… Мне так больно… Он сказал, я умру, если скажу тебе… Но я не могу умереть, он обманул. Это самая невыносимая боль, какая только… Убейте меня!

И до Алана дошло. Рыцарь ударил Ингвара особым образом, так, как это умеют профессиональные убийцы Зэн Секая. И теперь Ингвар испытывает страшные страдания. Эти страдания могут длиться очень долго, а помочь ему невозможно…

Будь здесь Рафу или Итиро… Но их нет.

Алан глянул на Тэна. Тот вспотел то ли от страха, то ли от вида страдающего парня.

— Убейте меня, заклинаю!..

Тэн кивнул и нахмурился.

— Ты будешь отомщен, — произнес Алан, едва узнавая собственный голос.

Он выдернул из ножен прозрачный клинок и ударил прямо в сердце Ингвару.

Глава 14. Белая стена

Потрясенный до глубины души, Алан бегал из угла в угол по столовой в гостевой деревне Амазонии, а остальные Пилигримы молча и хмуро следили за ним, сидя вокруг стола с остатками ужина.

Снаружи было уже темно, но не слишком поздно — в тропиках темнеет рано. Вокруг нескольких светильников носились ночные бабочки, в цветочном поле за стенами дома стрекотали сверчки и звенели цикады, а со стороны окруженного лесом озера доносились музыка, вопли, крики, аплодисменты и звон оружия. В разгаре был Праздник Сватовства, на котором амазонки сражаются за своих временных мужей.

— Но почему, — начал неуверенно Димитрий, — у этого распроклятого Осаму зуб на тебя, Алан? Чем ты ему успел досадить?

— Не знаю, — раздраженно отрезал Алан. Этот вопрос ему задавали уже раз пять, а он сам задавался им гораздо чаще.

Всё его существо рвалось немедленно отправиться в погоню, но разумом он понимал, что это глупо и бесполезно.

— Он хочет, — своим звучным голосом проговорил Матиас, — этот Осаму, чтобы Алан последовал за ним. Не будет ли ошибкой идти у него на поводу?

— Любое действие будет ошибкой, — пробормотал Алан в отчаянии. Он уже думал об этом. Последовать за Осаму — значит загнать себя в ловушку. Не пойти — обречь Кассию и Кровака с товарищами на неведомую судьбу. Человек, уничтоживший целый Оазис и не проявивший никакого раскаяния, убивший Эмиля Ламара и по какой-то таинственной прихоти оставивший в живых Алана, совершит всё, что угодно.

— В любом случае, мы должны быть едины, — продолжил Матиас, и Алан остановился, воззрившись на него. Ему не хватало этих слов. — Если Осаму заманивает Алана в Парадайз, мы пойдем в Парадайз. Очевидно, у него была масса возможностей уничтожить нас, но ему нужно что-то другое. Вероятно, некие знания, которые ведомы только тебе, Алан, пусть ты не осознаешь этого полностью. А пока ты ему нужен, он не причинит вреда Кассии и нашим друзьям.

Алан неуверенно улыбнулся. Хотелось бы верить, что Осаму не повредит Кассии. В сущности, ничто не мешает Рыцарю Дебрей убить ее и держать Алана в неведении. Алан сжал кулаки.

— Нам грозит опасность, — проговорил он. — Опасность неведомая. Никогда прежде Пилигримы и Оседлые не сталкивались с такой угрозой. Мы все должны осознавать это. Я не буду пороть горячку, хотя сердце мое разрывается… Мы возьмем плату у королевы и отведем принца в Парадайз. Наверное, там нас будет ждать Рыцарь Дебрей. Если кто-то из вас захочет уйти…

— Хватит пороть чушь! — рявкнул Димитрий и ударил кулачищем по столу, чуть не развалив его надвое. — Если мы разбежимся, то он перехлопает нас по-очереди, как тараканов! Но если уж ему приспичило поиграть в кошки-мышки, быть посему. Мы пойдем в Парадайз и посмотрим ему в глаза.

— Ингвар не говорить, — сказал Тэн, — что Осаму поставь какой-то срок. Он просто передай слова Осаму, что он уходи в Парадайз с пленниками. И что Омар — предатель.

— Скотина, — прорычал Алан, невольно хватаясь за рукоять шпаги. — Я его прибью с бóльшим удовольствием, чем самого Рыцаря Дебрей!

— А