Заклятая дружба. Секретное сотрудничество СССР и Германии в 1920-1930-е годы - Юлия Кантор

Сталинское правительство не могло не замечать, что РККА является практически единственной структурой государства, сохранившей монолитность и крепкое интеллектуальное ядро. Структурой, готовой, несмотря на внутренние профессиональные (но не идеологические) разногласия, выдвинуть из своих рядов лидеров, несомненно более ярких и профессиональных, чем Ворошилов, Буденный и другие.

В сталинской политической системе оппозицией могло считаться любое интеллектуальное, даже непубличное, осмысление происходящего, сталинское руководство преследовало и еще одну цель: обществу дали понять, что в нем нет ни одной неприкасаемой сферы, что подозреваемым может стать каждый. Атмосфера всеобщей подозрительности многократно усилилась. А внутри армейской среды страх оказаться «врагом народа» буквально парализовал любые проявления профессиональной инициативы.

«Дело военных» не только катастрофически количественно уменьшило состав РККА: оно уничтожило советскую военную элиту, в большей степени нарушив преемственность поколений, чем Октябрьская революция 1917 г. Массовые репрессии сделали невозможным сохранение незыблемого в армии правила: беспрекословного подчинения приказу и, соответственно, безоговорочного доверия командиру. Армия, в которой обнаружилось столько «шпионов», лишилась и доверия народа.

Были заморожены научные исследования, связанные с деятельностью уничтоженных военачальников или курировавшиеся ими. Беспрецедентное истребление всей армейской вертикали, исчезновение наиболее образованной ее части, стажировавшейся в Германии и восприимчивой к международному опыту, привело к тому, что РККА оказалась отброшенной на десятилетия назад. Закрыты (вплоть до 1941 г.) актуальные исследования в авиационной и танковой промышленности, в новых отраслях военной промышленности. Не проводились учения и маневры, основанные на принципах ведения современных войн.

«Дело военных» и последовавшие за ним массовые репрессии среди военных дискредитировали СССР в глазах даже относительно толерантных западных держав: государство, заявившее о раскрытии в руководстве армии шпионского заговора, могло вызвать только подозрения и не могло восприниматься как источник серьезной военной угрозы. Уничтожение военной элиты трактовалось Западом как явный признак коллапса государственной системы Советского Союза. Все эти обстоятельства нанесли невосполнимый урон государственной безопасности СССР.

Глава III

ИГРА ВСЕРЬЕЗ: СССР и гитлеровская Германия до начала второй Мировой войны

§ 1. СССР и Третий рейх: брак по расчету

Дата 30 января 1933 г. обозначила крутой поворот в советско-германских отношениях. В этот день А. Гитлер стал новым рейхсканцлером Германии. «Рапалльский период» уходил в прошлое. Произошедшие изменения нельзя трактовать как разрыв или «замораживание» контактов. Уместнее в данном случае вести речь о трансформациях. Гитлер начал свою внешнюю политику с борьбы против версальского «диктата». Под лозунгом «мира» он игнорировал наложенные на Германию ограничения и на свой манер помог вновь обрести полную действенность односторонне сформулированному в 1919 г. праву народов на самоопределение. Но за стратегией пересмотра Версальского договора, которую гитлеровские пропагандисты изображали в благоприятном свете, просматривались агрессивные внешнеполитические намерения.

Наряду с внутренней консолидацией и созданием тоталитарного государства, формирование которого Гитлер ускорил жестокими методами, он преследовал две основные цели: не останавливающееся ни перед каким риском завоевание «соответствующего численности населения жизненного пространства» на Востоке (при одновременном сведении счетов с большевизмом) и установление своего господства в Европе, с которым он намеревался связать ее националистическое преобразование в духе своей расовой теории[440].

К началу 30-х гг. Советскому Союзу удалось прорвать международную изоляцию. Однако его экономическое и военное состояние еще не позволяли партийному и государственному руководству СССР в полной мере ощущать себя лидерами мировой державы, не опасающейся за свою безопасность. Чтобы стать ею, необходимо было использовать все имеющиеся в распоряжении средства. Защита собственных интересов могла осуществляться двумя путями.

Один из них – содействие мировой революции и развитию революционной борьбы в капиталистических и развивающихся странах. Эта тема не снималась с повестки дня в 30-е гг., хотя и отошла на второй план. Бесперспективный в этом отношении опыт 20-х гг. не прошел даром для советского руководства. Все очевиднее становилось: большинство населения развитых европейских стран отнюдь не стремилось следовать за СССР в его «социалистическом выборе». Как было заявлено в 1934 г. на XVII съезде, СССР рассчитывал только на «моральную поддержку миллионных масс рабочего класса всех стран…»[441] Это означало, что отныне идеи мировой революции становятся лишь одним из вспомогательных инструментов внешней политики СССР по обеспечению своих собственных интересов.

Второй путь – использование межимпериалистических противоречий с целью установления с отдельными странами выгодных военных и экономических связей. При возникновении войны это означало максимальное использование ее хода и итогов для упрочения своего положения. Впрочем, Советский Союз к середине 30-х гг. не стремился к участию в войне. Поэтому партийное и государственное руководство страны открыто заявляло, что оно рассчитывает на «благоразумие тех стран, которые не заинтересованы по тем или иным мотивам в нарушении мира и которые хотят торговать с таким исправным контрагентом, как СССР»[442].

Важнейшим условием для существования СССР было наращивание его экономической и военной мощи: Советский Союз оказался в капиталистическом окружении единственной (за исключением Монголии и Тувы) страной, строящей социализм. Вот почему, как подчеркнул глава Комиссии по обороне Политбюро В. М. Молотов на XVII съезде, «неуклонно проводя политику мира и укрепления мирного сотрудничества с другими государствами, мы в данный момент должны проявить особую заботу о боеспособности нашей славной Красной Армии»[443].

При этом как содействие мировой революции, так и строительство социализма отнюдь не исключали для СССР поддержания явных и, если это необходимо, тайных связей с западными государствами капиталистической ориентации.

Отношение официальных властей Германии к СССР в 1933 г. внешне изменилось не слишком радикально. Срабатывала инерция прошлых лет – в сохранении статус-кво были заинтересованы и промышленные, и военные круги, и руководство немецкого МИДа. Гитлер еще только нащупывал внешнеполитическую почву для возможной дипломатической и военной агрессии. «Восточная политика» Веймарской республики, основанная на связях между Россией и Германией, была плодотворной для обеих стран во всех отношениях.

22 февраля 1933 г., перед выборами в рейхстаг, Гитлер в публичном воззвании к национал-социалистам провозглашал: «Враг, который… должен быть низвержен, – это марксизм! На нем сосредоточена вся наша пропаганда и вся наша предвыборная борьба»[444]. В очередной речи 2 марта Гитлер заявлял:

«Устранил ли марксизм нищету там, где он одержал стопроцентную победу… в России? Действительность говорит здесь прямо потрясающим языком. Миллионы людей умерли от голода в стране, которая могла бы быть житницей для всего мира… Они говорят «братство». Знаем мы это братство. Сотни тысяч и даже миллионы людей были убиты во имя этого братства и вследствие великого счастья… Еще говорят, они превзошли тем самым капитализм… Капиталистический мир должен давать им кредиты, поставлять машины и оснащать фабрики, предоставлять в их распоряжение инженеров и десятников… Они не в силах это оспаривать. А систему труда на лесозаготовках в Сибири я мог бы рекомендовать хотя бы на недельку тем, кто грезит об осуществлении этого строя в Германии… Если слабое бюргерство капитулировало перед этим безумием, то борьбу с этим безумием, вот что поведем мы»[445].

Накануне решающих выборов 5 марта 1933 г. министр иностранных дел Германии Нейрат извещал Литвинова: «Хочу вас предупредить… Рейхсканцлер, возможно, перед выборами будет в своих речах резок по отношению к вам, но это, увы, реальности предвыборной тактики. Как только будет созван рейхстаг, фюрер сделает декларацию в дружественном для вас духе». Крестинский из наркомата иностранных дел также уверял советского полпреда в Германии: «Я убежден в том, что после выборов Гитлер, его приближенные и его пресса прекратят или, во всяком случае, ослабят свои нападки на СССР»[446].