Творения - Амвросий Медиоланский

Почему же свято, когда в узде, если не потому, что обуздывает неистовство императоров, удерживает своевольство тиранов, которые сделались подобны коням женонеистовым?

Через это обуздание Елена ко всем императорам, вдохновением Духа Божия, взывает: не будьте, как конь, как лошак несмысленный (Пс. 31,9). Ибо власть, удобопреклонная к пороку, как скотов, побуждала их к похоти. Не знали они Бога, но крест Господень удержал поток нечестия их, воздвиг очи их к небу, да взыщут Христа Спасителя. Итак, совлекли с себя борозду неверия и восприняли обуздание веры и благочестия, подражая говорящему: возьмите иго Мое на себя…; Ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко (Мф. 11,29–30). Этому подражали императоры христианские, кроме одного Юлиана, который, предав себя философии, оставил Виновника спасения своего.

Исполнились пророческие эти слова: и придут народы к свету твоему, и цари — к восходящему над тобою сиянию (Ис. 60,3). Тем более пойдут Грациан и Феодосий, будучи покровительствуемы не оружием воинов, но своими делами и облеченные уже не в пурпур, но в одежду славы. Здесь увеселялись они освобождением многих, тем более там утешаются ныне воспоминанием своих благочестивых дел, и того, что многим простили: наслаждаются они теперь светом несказанным и, получив лучшее, нежели здесь, обиталище, восклицают: О Израиль! как велик дом Божий, и как пространно место селения его! Велик он и не имеет конца! (Вар. 3,24–25). Благо человеку, когда он несет иго в юности своей; сидит уединенно и молчит, ибо Он наложил его на него (Плач. 3,27–28). Понесший в юности тяжкое иго, напоследок успокаивается и, будучи удален от смущений, говорит: Спокойно ложусь я и сплю, ибо Ты, Господи, един даешь мне жить в безопасности (Пс. 4,9).

Носил убогий Лазарь тяжкое ярмо в юности своей, и потому, по свидетельству Писания, покоится он на лоне Авраамовом. Носил тяжкое ярмо и Феодосий от юности своей, когда убийцы отца его замышляли против его жизни, когда претерпевал за благочестие, когда принял императорскую власть при нашествии варваров. Носил тяжкое ярмо, да прогонит из Римской империи тиранов, но здесь — в трудах, там же — в покое.

Но обратимся ко августейшему телу его. Ты, Онорие, плачешь и слезами своими свидетельствуешь благочестивое усердие, плачешь, что отпускаешь на далекое расстояние тело отца. Но и праотец Иаков для избавления народа от опасности жестокого голода оставил дом и, в старости уже будучи, не поленился странствовать: по смерти его в чужой стране, в сопровождении сына, увезен был через несколько дней к отеческому гробу. И за таковое странствование Иаков, скорее, одобрен, нежели осужден.

Плачешь и ты, августейший император, что не до Константинова града будешь провожать почтенные останки. В этом случае ты равен с нами: все мы объяты справедливой болью, все желали бы с тобою быть провожающими. Но путешествие Иосифа до провинции было не на большом расстоянии: здесь же надлежит переезжать многие страны и переплывать моря. Но и это для тебя не трудно бы было, когда бы не удерживала тебя республика, которую добрые императоры предпочитали и родителям, и детям. Отец для того сделал тебя императором, и Господь то же подтвердил, чтобы ты воевал не за одного родителя своего, но и за всех.

Не опасайся, чтобы победоносные останки были без почтения, где бы то ни было. Об этом не помышляет Италия, видевшая славные победы, не помышляет, говорю, Италия, которая, вновь избавленная от тиранов, прославляет виновника своей вольности, не помышляет о том и Константинов град, в другой уже раз пославший его на победу и не могший потом удержать его. Этот город ожидал при возвращении его победоносных торжеств: ожидал императора в окружении галльских и других войск. Но теперь Феодосий возвращается в него с большей силой и славой: теперь ведет его множество ангелов, и лик святых сопровождает его. Блажен этот град, который в объятиях своих будет иметь залог жителя небесного!

Слово о взаимной любви христиан

В книге Деяний Апостольских мы читаем, что благочестие народа под смотрением Апостолов было столь велико, и первое христианское общество так процветало, что, приняв веру, никто уже не берег для себя своего дома и ничего не почитал своим, но, по праву братства, все у них было общее. Те, кои исповедывали одну веру, имели между собою общение и в жизни, то есть, у кого была одна вера, у тех было одно и имущество, и у кого Христос был общий, у тех были общи и самыя издержки. Ибо мужи благочестивые считали преступлением не делать участником в своем имуществе того, кто участвовал с ними в благодати; а посему они, как братья, всем пользовались вместе. Братство во Христе несравненно лучше, чем братство по плоти; потому что братство по плоти состоит только в телесном сродстве; а братство во Христе – в единомыслии и единодушии, как написано: народу же веровавшему бе сердце и душа едина (Деян.4:32). Посему тот истинно брат, кто сходствует с нами не столько по телу, сколько по душе. Тот, говорю, есть истинный брат, у кого с братом один дух и одна воля. Итак братство во Христе (как я уже сказал), лучше братства по плоти. Братья по плоти иногда бывают во вражде друг с другом; а братья во Христе постоянно мирны между собою. Те иногда с завистию разделяют между собою общее достояние; сии всегда с радостию жертвуют друг другу и своею собственностию. Первые не редко презирають в обществе и роднаго; а последние часто принимают к себе и чужаго. Таково–то (как я уже сказал) было во время Апостолов благочестие христиан, что никто из них не называл собственнаго дома своим, никто ничего не присвоял себе, как говорит святый Лука: и ни един же что от имений своих глаголаше свое быти, но бяху им вся обща (Деян.4:32). Посему–то не было между ними ни одного беднаго. Итак блажен тот народ, который, имея многа богатых во Христе, не имел ни одного беднаго в настоящем веке, и который, помышляя о богатстве вечном, освобождал братию свою от временной нищеты. Ибо продавали, как говорит Писание, поместья и домы свои и цену проданнаго полагали к ногам Апостолов, чтобы доставлять каждому, в чем кто имел нужду (Деян.4:34–35). Видите веру святых мужей, как они для Христа лишались всего имения и ничего не оставляли себе. Ибо не заботились, чтобы самим не быть голодными, но заботились, чтобы не алкал другой.

Таково было благочестие в народе под смотрением Апостолов! В настоящее время находим ли мы что нибудь подобное? Конечно и у нас Христос тот же. Тот же Христос, но не то же сердце. Таже в народе Вера, по нет более той щедрости. Один не думает о бедности другаго, так что сбывается сказанное Апостолом: ов убо алчет ов же упивается (1 Кор.11:21). Ибо многие из христиан не только не раздают своего, но еще похищают чужое. Не только, говорю, богатства своего не приносят к ногам Апостолов, но и приходящую братию свою отвлекают от ног священников. Ныне настало то время, о котором пишет блаженный Апостол: в последние дни умножится беззаноние и ожладеет любовь. Ибо теперь умножился грех скупости, который прежде исчезал от щедрости, и охладела любовь братская, которая некогда была распаляема любовию Христовою. Во времена Апостолов царствовала любовь братская, так что в обществе верующих не было бедности: а ныне такая холодность в христианах, что между ними едва найдешь одного богатаго. Я разумею здесь богатаго не столько имением, сколько делами. Ибо Апостол сказал: да будут богаты добрыми делами (1 Тим.6:18). Он хотел, чтобы в обществе верующих почитали богатым того, кто богат во Христе. И то свидетельство, что во времена Апостолов не было ни одного беднаго, показывает нам, что тогда имели толикую благодать веры, что все преизобиловали богатством небесным. А в настоящее время между христианами редко находим богатаго, и хотя в домах многие богаты золотом, но в церкви они бедны благотворительностию. Ибо когда они помогают бедным не столько, сколько могут, то и приносимое ими бывает неприятно (Богу), и сберегаемое не насыщает их. Вот что сказал Господь Каину, когда сей приносил жертву: еда, аще право принесл еси, право же не разделил еси, не согрешил ли еси? Умолкни (Быт.4:7): так и ты, христианин, не праведно разделяешь, когда из великаго богатства более сохраняешь для чрева, нежели даешь Господу. Так и Анания, упоминаемый в книге Деяний Апостольских, думал, что он праведно принес; но, неправо разделив, потерял и те деньги, которыя принес, и те, кои оставил дома; – потерял не только деньги, но и спасение. Ибо когда он похитил часть из обещаннаго, то в одно и тоже время был обличен в святотатстве и обмане. В святотатстве, потому что солгал пред Богом в своем обещании; – в обмане, потому что решился утаить некоторую часть из целаго дара. Ибо Апостол Петр сказал ему: не человеком солгал еси, но Богу (Деян, 5:4).