Нижинский - Вацлав Нижинский

Я позавтракал плотно, ибо я ем скоро. Я ел, как и все. Оскар сидел рядом со мной и видел, что я ем мясо. Эмма

тоже видела, что я ем мясо, но я оставил почти весь кусок. ибо я не хотел есть убитых животных. Люди меня скорее поймут, если я буду есть мясо. Я показал, что я не брезгую, ибо я ел мясо. Я видел привычки Эммы. Она ест скоро и иногда, для согревания тела, как она говорит, пьет вино. Я понял, что это неправда, ибо она почувствовала меня и оставила вино. Она любит кофе, по привычке. Она женщина нервная, а пьет кофе. Она ест все очень скоро, не жуя. Оскар тоже ест скоро, жена тоже, и я ел тоже как они. Я почувствовал боль в желудке. Я понял, что ел мало, но от того, что проглатывал пищу скоро, не жуя, я почувствовал желудок. Мой желудок вздулся. Я понял, что он устал. Я почувствовал жар в желудке и стал пить воду. Мой желудок еще больше вздулся, но я чувствую жажду. Я пил много. Я знаю, что от такого питания человек умирает скоро. Я им дал понять о моем наблюдении, но они не поняли, ибо я им сказал за завтраком. Я им говорил о смерти животных, но не прямо. Они меня не поняли, ибо съели много. Я ел много, но не устал, ибо могу писать после еды. Моя жена и Эмма, мать моей жены, и Оскар чувствуют сон. Они ленивы, ибо не хотят встать из-за стола. Они заметили, что я много ел, а поэтому знают, что я не скупой. Я им давал все, что только было под рукой. Я ходил в шкап за маслом, ибо я знаю, привычку Эммы. Она любит масло за едою. Я ей дал масло, но она его не съела. Она думала, что я люблю масло, ибо утром я его съел порядочно. Она вернулась из Венгрии, где люди голодают оттого, что наложена блокада. Я знаю, что блокаду наложила Англия. Я знаю, что Ллойд-Жордж хочет продолжать блокаду, ибо боится возмущений. Он знает, что если человек поест хорошо, то ему больше ничего не надо, а поэтому человек идет на все. Человек, поевши мяса, звереет и убивает людей. Ллойд-Жордж хочет морить людей, а поэтому считает нужным не снимать блокады. Я знаю, что мне скажут, что не Ллойд-Жордж наложил блокаду, а народ английский, ибо он выбрал его как президента Министерства. Я скажу, что не народ его выбрал, а люди богатые. Я знаю, что все богатые его поймут, ибо он защищает интересы богатых. Я знаю, что мне скажут, что Ллойд- Жордж человек небогатый и что он происхождения из рабочих. Я знаю, что все это вранье. Я знаю, что у Ллойд- Жорджа много денег. Я знаю, что Ллойд-Жордж человек с амбицией. Я знаю, что мне скажут, что амбиция вещь хорошая, только надо уметь ею пользоваться. Ллойд- Жордж пользуется амбицией для богатых классов. Я пользуюсь амбицией для всех классов. Я не либералец или какая-нибудь другая партия. Я без партий. Я знаю, что мне скажут: «Вы принадлежите к беспартийной партии». Я знаю, что есть люди без партий, но я к этой партии не принадлежу. Я есть Бог, а Бог не есть партия, ибо он любит всех. Я знаю, что мне скажут, что в первой книге я говорил о партии вильсоновской и что я одобрял эту партию. На это я должен ответить, что я считаю партию Вильсона более усовершенствованной, нежели другие партии. Я не хочу партийностей. Я хочу любви друг к другу. Я знаю, что мне скажут, что «вы принадлежите ни к чему». Я скажу, что я не принадлежу ни к какой партии. Я принадлежность Бога, а поэтому исполняю все его задачи. Я знаю, что многие скажут: «Какой Бог вам приказывает исполнять все, что вы делаете. Вы нас обманываете. Вы человек первобытный, без всякой культуры». Я знаю все эти ответы. Я отвечу им на этот вопрос просто. Я человек перворожденный с культурой Божьей, а не звериной. Я не хочу смерти. Я хочу жизни людям. Я люблю людей, а не себя. Я не считаю за культуру эгоизм и зверские поступки. Я люблю рабочие классы и богатые, и бедные. Я люблю всех. Я не хочу сравнивать всех. Я хочу сравнить любовь. Я хочу, чтобы все любили друг друга. Я не хочу, чтобы прислуга работала только из-за денег. Я хочу, чтобы меня любили. Моя прислуга меня любит. Я вначале не понимал жизни, а поэтому ругался с прислугой. Я знаю, что многие скажут, что прислуга дура, и если ей не покажешь кулака, то она тебя не поймет. Я тоже поступал с прислугой таким образом, но сегодня я понял, что я неправ поступать таким образом. Я не хочу, чтобы прислуга страдала. Я знаю, что мне скажут, что прислуга есть неблагодарная. На это я должен сказать, что прислуга есть те же люди, что и мы, только у них меньше ума. Прислуга чувствует, когда ее не любят, а поэтому злится. Я знаю, что мне скажут, что прислуга не должна злиться, ибо ей платят. Я скажу, что прислуге платят ее же деньгами, ибо прислуга работает за деньги. Люди забывают, что работа есть деньги. Люди думают, что деньги важнее, чем работа. Сегодня все замечают, что работа дороже денег, ибо нет рабочих людей и нет денег. Я не больше всех. Я человек рабочий. Я знаю, что все работают, но работа работе не равна. Работа хорошая есть вещь нужная. Я тоже работаю, когда пишу эти книги. Я знаю, что многие скажут, что я не работаю, а пишу для собственного удовольствия. Я отвечу, что не может быть удовольствия, когда человек все свободное время отдает на письмо. Надо много писать для того, чтобы понять, что такое письмо. Письмо есть вещь трудная, ибо человек устает от сиденья. У него ноги затекают и рука, которая пишет, деревенеет. Глаза портятся, и человек не имеет воздуха, ибо комната не может дать достаточно воздуха. От такой жизни человек умирает скоро. Я знаю, что люди, которые пишут ночью, портят глаза и носят очки или пенснэ, а ипокриты — монокли. Я не ношу очков и пенснэ с лорнетами, ибо немного писал, но я заметил, что от долгого письма мои глаза наливаются кровью. Я люблю людей, которые много пишут, ибо знаю, что они есть мученики. Я люблю мучеников для Бога. Я знаю, что многие скажут, что надо писать для денег, ибо без денег нельзя жить. Я скажу со слезами на глазах, что эти люди подобны распятому Христу. Я плачу, когда слышу подобные вещи, ибо я испытал на другом. Я танцевал для денег. Я чуть не умер, ибо был переутомлен. Я был подобен лошади, которую заставляют кнутом тянуть тяжесть. Я видел ломовых, которые стегали лошадей до смерти, ибо не понимали, что лошадь не имеет силы. Ломовой гнал лошадь под гору и хлестал кнутом. Лошадь упала и из зада вывалились все кишки. Я видел эту лошадь и рыдал в душе. Я хотел рыдать вслух, но понял, что люди меня примут за плаксу, а поэтому плакал про себя. Лошадь лежала на боку и кричала от боли. Ее крик был тихий, она плакала. Я чувствовал. Эту лошадь ветеринар застрелил из револьвера, ибо ему жалко было этой лошади. Я знаю историю о собаке. Я познакомился с одним спортсменом-французом, месье Ремоном. Я ему сказал, что его собака очень красивая, но он с плачем в голосе мне сказал, что он застрелит эту собаку, ибо чувствует, что лучше, чтобы она умерла, чем мучилась с голоду. Я понял, что у него нет денег, а поэтому хотел ему помочь. Я знал, что он человек с амбицией, ибо любит выигрывать серебряные кубки в скелетоне. Скелетоном называется тот спорт, когда человек ложится на живот на санки из стали и пускает в ход всю силу для скорости. Такая скорость очень опасная. Многие спортсмены были убиты по случайности. Эти спортсмены чувствуют вино или табак, а от этого у них нервы при малейшем поступке раздражаются. Они идут на «пист» и пускают всю силу в ход. Они нервничают и убиваются. Я сказал об этом месье Ремону, и он меня понял. Он упал во время гонки и чуть не убился. Я ему сказал, что я думаю, что он сегодня нервен, ибо он выкурил много. Я ему дал почувствовать, что у него горе. Я заметил его слезу, но не показал ему этого, ибо боялся, чтобы он не заплакал. Он мне сказал, что он застрелит свою собаку Я плакал, и он тоже в душе. Он почувствовал, что я люблю собаку, и ушел, оставляя мою жену и меня. Я ушел грустный. Я заметил: когда я ем мясо и проглатываю, не жуя, то мое кало выходит с трудом. Мне приходится натуживаться настолько, что у меня чуть не лопаются жилы на шее и лице. Я заметил, что вся кровь приливает к голове. Я понял, что при такой натужке человек может получить «апоплексию». Я не знаком с этой болезнью, но знаю случай, о котором хочу рассказать. Мое кало не выходило. Я страдал, ибо я имел боль в проходе. Мой проход бы невелик, а кало было больше. Я натужился еще раз, и кало немного подвинулось. Я стал потеть. Я имел холод и жару в теле. Я молился Богу, чтобы он мне помог. Я натужился, и кало вышло. Я плакал. Мне было больно, но я был счастлив. После окончания всей этой процедуры я подтерся и почувствовал боль в заду. Я заметил кусок кишки, вышедшей наружу, и испугался. Я стал втыкать эту кишку в зад, ибо думал, что эта кишка всосется, но она не всосалась. Я плакал. Я боялся за мои танцы. Я знал, что такое вышедшая кишка из зада. Я плакал, тогда Бог мне сказал, чтобы я не ел мяса и жевал мою пищу долго до проглатывания. Я это сделал и заметил, что мое кало вышло свободнее. Я стал есть меньше. У меня кишка всосалась. Я был счастлив. Я знаю людей, у которых кишка очень большая, и они не могут ни сидеть, ни ходить, и что им приходится прибегать к свечкам и другим способам, чтобы кало выходило. Но никакой доктор, по крайней мере, я не слышал, не дал совет людям, чтобы бросили есть мясо и проглатывать пищу кусками. Я знаю, что Оскар страдает от этой болезни. Ему доктора советовали сделать операцию. Он боится. Он царапает зад. Я видел, когда с ним лежал в одной комнате, ибо моя жена меня еще боится, ибо Доктор Френкель ей сказал, что я болен нервами. Я знаю, что люди умирают от «рака», а поэтому думаю, что «рак» есть не что иное как разложение крови. Люди питаются всякими консервами и мясом, а поэтому их кровь выделяет вещества ненужные. Моя жена и все боятся «рака». Я тоже боюсь, но я понимаю, как можно избавиться от «рака». Доктор Френкель смеялся, когда я ему говорил о «раке». Он смеялся, ибо думал, что я ничего не понимаю в медицине. Я ему показал пример, и он заинтересовался, но он был уставши от еды, а поэтому бросил этот разговор. Мы ели одновременно, ибо он был приглашен к нам женою. Он наблюдал за мною, ибо хотел понять, сумасшедший я или нет. Он до сегодняшнего дня убежден, что у меня не всё в порядке. Я знаю, что у него «не всё в порядке», ибо он человек нервный. Он много курит, ибо взял эту привычку из школы. Я думаю, что многие курят, ибо думают о представительности. Я заметил, что люди курящие имеют гордую осанку. Я зашел к президенту Санкт-Морица господину Гартману. Я хотел им немного дать жизни, а поэтому зашел поговорить. Оскар стал говорить с президентом. Я заметил, что президент осанился, и Оскар тоже, и они закурили. Я смотрел через подзорную трубу на горы, ибо мне сказали, что можно увидеть оленей. Я посмотрел, и ничего не увидел, и сказал, что предпочту не видеть оленей, ибо я пришел видеть их. Они засмеялись, и я почувствовал, что они не интересуются мною. Они интересовались Оскаром. Я их оставил и стал искать оленей. Я наставил трубу и навел на оленя. Олень не испугался моего взгляда, и я его мог хорошо видеть. Я видел старого и толстого оленя. Он мне напомнил президента Гартмана. Я сказал, что этот олень повернулся задом. Я хотел им дать почувствовать себя, но им было не до меня. Я сказал Оскару, что надо идти есть, ибо суп ждет нас, а мы ждем суп. Гартман с женою засмеялись, но им было не до меня. Я почувствовал, что они думают, а не чувствуют, и мне стало горько. Я заметил, что они думают, что я сумасшедший, ибо, когда президентша меня спросила, как мое здоровье, то я сказал, что я всегда здоров, а на это она улыбнулась. Мне стало горько, и я плакал душою…