Война и люди - Никита Демин

— Товарищ полковник, начальство приехало.

У обочины дороги на подсохшем пригорке стояла легковая машина начальника политуправления фронта генерал-лейтенанта М. М. Пронина. Сам генерал уже шел ко мне, по щиколотку утопая в грязи. Я поспешил навстречу.

— Да у вас работа кипит, — крикнул он еще издали, приветливо улыбаясь. — А я-то думал, что ты тут все митингуешь да агитируешь.

Пожимая руку, генерал тихо спросил:

— Словаков-то зачем под обстрелом держите? Саперов мало, что ли?

— А их никто и пе заставляет, — ответил я, — сами пришли, без приглашения. Пробовали отговаривать: стреляют, мол, здесь, неровен час, зацепит... «А ваши-то что, — отвечают, — святые?»

— Сами пришли? — губы генерала вновь раздвинулись в улыбке. — Это очень даже здорово, Никита Степанович!

Несколько минут мы молча наблюдали за дружной, слаженной работой. Потом Михаил Михайлович потянул меня к машине.

— Приехал я поговорить с политработниками. Давайте соберемся в штабе второй гвардейской. Неплохо бы, чтобы туда приехали и товарищи из политотдела корпуса.

Я доложил, что всех политотдельцев собрать будет трудно. Время горячее. Многие в разъезде. Где пожарче, там и они.

— Это хорошо, что на месте не сидят. Ладно, давай тех, кто есть. Остальных сам проинструктируешь.

Когда мы уезжали, оба моста были уже наведены. По ним сплошным потоком двигались наши части. Словаки, которые только что трудились в старой, заляпанной грязью одежде, успели переодеться. Принаряженные, праздничные, они стояли на обочинах дорог вперемежку с бойцами из саперных подразделений и приветливо махали вслед проходящим войскам. Усталые солдаты перевешивались через борта машин, на ходу пожимая протянутые им руки. Трудно было разобрать в реве моторов и многоголосом шуме отдельные слова пожеланий. Но общий смысл их был примерно таков: «Дайте жару фашистам, братья!»

Через час в одной из изб, где расположился политотдел 2-й гвардейской воздушнодесантной дивизии, мы слушали выступление начальника политуправления фронта генерала Пронина. Он похвалил нас за первые успехи в Чехословакии, подчеркнул необходимость широкого разъяснения командирам, политработникам, бойцам новых благородных задач. Впереди — город Кошице. Освобождение его будет иметь большое политическое значение. Кошице — важный административный центр, один из крупнейших городов Восточной Чехословакии.

— Народ Чехословакии, — отметил М. М. Пронин, — сам хочет управлять страной. В каждом освобожденном селе сразу же создаются народные комитеты. Нам надо всячески поддерживать местные органы власти.

Говорил генерал и о молодых частях чехословацкой Народной армии. Впервые в истории этой страны армия становилась не орудием подавления трудящихся, а решающей силой в борьбе трудового народа за свое освобождение. Это нужно тоже разъяснить бойцам.

Мы уже слышали о том, как храбро дерется с гитлеровцами 1-й чехословацкий корпус. Нашим дивизиям вскоре предстояло идти вперед бок о бок со славными чехословацкими бригадами.

— Пусть каждый боец наш помнит, что он пришел в страну братьев, пришел как освободитель! — закончил свое выступление генерал Пронин.

А мне, когда я провожал его к машине, сказал:

— Вот я смотрел сегодня, как словаки помогали нашим саперам под огнем, и думал: рискуют головами, а ведь могли бы спокойно отсидеться в подвалах. Братья они, Никита Степанович, настоящие братья. И не только по крови. По духу. Вот что главное!

За давностью времени я позабыл названия многих словацких деревень, которые мы тогда освобождали. Но никогда не забыть, как выходили навстречу нам из этих деревень и стар и млад, как сверкали улыбки, как смешивались в одной цигарке русская махра и словацкий табачок, как мелькали в жилистых руках лопаты и саперные ломы, расчищая советским частям дорогу вперед, на запад.

И мы шли вперед. Форсированы реки Бодрог и Гернад, освобождены десятки населенных пунктов, в том числе крупные — Земплин и Цейков.

В начале января 1945 года наши дивизии вели бои южнее Кошице. Форсировав реку Гернад, корпус по приказу штаба армии занял оборону южнее Кошице, в районе Жарнув, Янок, Решта, Бузита. Перед нами — сильно укрепленный район Мольдава.

Вплоть до 11 января шла усиленная подготовка к наступлению. Корпусу ставилась задача: овладеть укрепрайоном Мольдава.

Противник, сужая фронт и стягивая части, создал у Мольдавы наиболее плотную группировку. Это был мощный узел обороны. Каменные строения превращены в дзоты. В нижних этажах зданий установлены орудия, а на чердаках — пулеметы.

Бои у Мольдавы завязались упорные и напряженные.

В этот очень ответственный для нас период генерал-лейтенант Гастилович уже командовал 18-й армией.

Армия эта имела славные боевые традиции, опытнйй, закаленный в боях личный состав, хороню сколоченный штаб. Военный совет и политотдел армии повседневно и конкретно руководили партийно-политической работой в соединениях, вникали во все вопросы жизни, быта и боевой деятельности войск.

Приведу такой пример. Казалось бы, все у нас в корпусе шло нормально. Агитаторы и пропагандисты проводят беседы, коммунисты в частях и подразделениях, как правило, показывают пример в бою, все, как говорится, «боевые показатели» на уровне. Однако Военный совет предложил нам о подвигах воинов сообщать их семьям, трудовым коллективам, в которых они работали до армии.

И действительно, письма на родину о подвигах солдат и офицеров оказались очень действенной формой агитации! Вот некоторые из них, написанные сразу же после боя.

Бойцы Ничков, Горохов, Непо, Вавич, Матяжев и Баян отличились в бою и были представлены к правительственной награде. Родителям героев отправили такие письма: «Ваш сын в боях с немецко-фашистскими захватчиками за нашу славную Родину показал себя умелым, отважным и храбрым воином. За отличные боевые действия ваш сын удостоен правительственной награды. Вы можете заслуженно гордиться сыном, который своими подвигами умножает славные боевые традиции части, возвеличивает любимую Родину и прославляет свою, семью».

А вот какое письмо мы написали в райком партии на родину коммуниста Ханишшшова: «Ваш товарищ, коммунист Ханиншинов Абидин Сафарович, сын дагестанского народа, ныне снайпер нашей части, в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками уничтожил из автомата 23 фашиста, из снайперской винтовки — 62 фашиста, пленил 29 гитлеровцев... За эти подвиги тов. Ханиншинов награжден орденом Отечественной войны 2-й степени. Просим передать о подвигах коммуниста Ханиншинова всем селянам, с которыми до войны он работал».

Почувствовав действенную силу этих и сотен других писем, мы развернули большую работу по пропаганде боевых подвигов воинов среди славных тружеников тыла. И это дало хорошие результаты.

Мы стали практиковать и такую форму поощренияотличившихся в боях, как письменные поздравления за подписью командира части. Вот два примера.

«Дорогой товарищ Вавич!

В боях за высоту 560 вы действовали храбро и отважно. Вы первым шли, увлекая за собой своих бойцов... За ваши подвиги вы представлены к правительственной награде. Слава вам и вашим боевым товарищам!»

«Тов. старший сержант Задорожный!

За образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные отвагу и доблесть в сегодняшнем бою вы награждены медалью «За отвагу». Поздравляю вас с высокой наградой Родины, желаю вам новых боевых успехов».

Подвигам воинов посвящались листки славы, молнии, «Передай по цепи» и т. д. Вот текст некоторых из них.

«Прочитай и передай по цепи!

Подразделение офицера тов. Назаренко сегодня заняло высоту 1288 и захватило в плен 17 мадьяр, взяло трофеи: 1 пушку, 4 пулемета, 1 автомат и 12 винтовок. Героически дрались за высоту: коммунист Туйматов, комсомольцы Горохов, Непо, Сапко, Вавич, комсорг Точкии, офицер-комсомолец Мотяшев, офицер-коммунист Балаян.

За боевые подвиги представлено к правительственным наградам 45 человек.

Смелее окружайте высоты, не давайте удирать врагу безнаказанно, вперед, дорогие товарищи!»

«Слава сержанту Недостаеву, рядовым Загоруйко и Сорока, которые первыми ворвались в траншеи противника на безымянной высоте!»

В нашей «оперативной печати» приводились сотни примеров героизма солдат и офицеров.

Итак, из корпуса ушел генерал Гастилович. Трудно мы в свое время срабатывались с командиром корпуса. А теперь жаль было с ним расставаться. Но, несмотря на это, я радовался за Антона Иосифовича. Конечно же, как командир он «перерос» корпус. Широкий военный кругозор в сочетании с боевой практикой выковали из него хорошего командарма.

Провожая Гастиловича, выпили по бокалу вина. Мы не прощались: знали, что воевать придется вместе, рядом.

Вскоре к нам прибыл новый комкор — генерал-лейтенант Никифор Васильевич Медведев. Встретились мы в штабе. Он пристально посмотрел на меня, спросил: