Экстрим на сером волке - Дарья Донцова

— Так вы меня рассчитаете? — поинтересовалась в конце концов Люся.

— Нет-нет, — быстро сказала я, — ходите сюда, как раньше, мойте полы, вытирайте пыль, следите за домом и садом. Ваша зарплата останется прежней. Деньги на хозяйственные мелочи я вам сейчас дам, если что случится, звоните. Впрочем, меня бы больше устроило ваше проживание в доме временно, пока Катя не достигнет совершеннолетия.

— Так проблем нет, — радостно провозгласила Люся, — перевезу сюда маму, и делу конец. Только кто за коммунальные услуги платить будет?

— Я. А заодно, раз уж вы теперь сторож и горничная в одном флаконе, повышу вам зарплату.

— Супер! — подпрыгнула Люся. — Не сомневайтесь, я в десять глаз глядеть стану. Правильное решение, нехорошо дом один оставлять. Мало ли что! Ладно, еще пара вопросов.

— Задавай, — в изумлении протянула я.

— В кладовке лежит куча вещей. Ее куда?

— Что ты имеешь в виду?

— Одежа Софьи Зелимхановны, с ней чего делать?

Я вздрогнула.

— Не знаю.

— Может, в церковь отнести?

— Пожалуй, ты права.

— Только сами разберите. Что похуже, в мешок засуньте, я сволоку в благотворительную ночлежку, тут неподалеку приход есть, батюшка обрадуется.

Мне вдруг стало не по себе. Копаться в вещах покойной Сони совершенно не хотелось.

— Все отправь бедным людям, без разбора.

— Скажете тоже! — укоризненно покачала головой Люся. — Там много такого, что им ни к чему: вечерние платья, например. А еще целый гардероб шмоток, которые Катюше с размера сошли, их тоже пересмотреть надо.

— Вот и займись этим.

— Э, нет! Тут хозяйский глаз нужен! — Люся не сдвинулась со своей позиции.

Делать нечего. Пришлось идти в подвал, в оборудованную там подсобку.

— Ты меня здесь не оставляй, — попросила я Люсю.

Она кивнула, и еще часа два мы занимались перекладыванием чужих, сильно пахнущих незнакомыми / духами тряпок. Потом я устала и почему-то сильно разволновалась. Люся казалась спокойной.

— Во, — неожиданно воскликнула она, — это-то откуда! Нет, только поглядите!

Я обернулась. Домработница держала в руках пакет.

— Кто ж додумался грязное хранить? — ворчала она. — Да еще затырили в самый темный угол, за чемоданы со старым бельем! Туда десять лет небось никто не заглядывал.

Я, словно завороженная, следила за ловкими руками Люси. Вот она вытащила на свет божий две сильно испачканные туфельки розового цвета, потом появилось измятое, местами порванное белое платье, затем веночек из искусственных цветочков, парик из локонов с густой челкой.

— Мама! — вскрикнула я. — Девочка Анжелика, привидение, преследовавшее Соню, это же…

Глава 31

Из «Нивы» я выбралась в шоковом состоянии, отъехала немного от поселка, припарковалась на обочине и схватилась за сигареты. Ум отказывался принимать то, что напрашивалось само собой. Девочка, одетая в белое платье, несчастная Анжелика, погибшая на шоссе… Она вовсе не ожила и не превратилась в привидение. Все намного проще и ужасней. Роль фантома исполняла Катя. Это она пугала Соню. Зачем? Господи, что за глупый вопрос! Деньги!

Я машинально стала мять пачку с сигаретами. Катя жадная девочка, стоит только вспомнить историю с сотрудником ДПС и проданный гаишнику неработающий диктофон или поход Катерины с Машкой в кафе.

Дочь Адашевой скупа, эгоистична, а еще она грубиянка и.., убийца. Катя решила получить состояние и избавиться от Сони. Она ведь не знала, что Соня ее родная мать. Но откуда девочка проведала про Анжелику?

Ну, во-первых, ей могла рассказать о происшествии сама Соня. А во-вторых, Катя вполне способна подслушивать, подсматривать. Девочка хитра и нагла. Тогда, на собачьей выставке, она нацепила на себя парик, очки, платье, показалась на секунду Соне, а потом убежала, скинула «маскарадный костюм» и принялась утешать свою мать. А еще она догадалась, что Соня рассказала мне о «привидении», поэтому стала действовать дальше. Пошла собирать вещи, меня усадила в гостиной, а сама, переодевшись, выскочила в сад. Зачем? Очень просто, чтобы отвести от себя все подозрения. Фантом маячит в зарослях, а Катюша в этот момент пакует чемоданы. Наверное, она ожидала, что я испугаюсь и упаду в обморок, но я побежала за девицей в белом платье и поломала Катьке малину.

Внезапно мне стало холодно. Может, дело обстоит еще хуже? Теперь Катя непонятно за что возненавидела нас и хочет… Я завела мотор и вцепилась в руль, «Пежо» понесся на дикой скорости в Ложкино. По дороге я немного пришла в себя и обрела способность логически рассуждать.

Нет, Кате не с руки сейчас убивать кого-либо в нашем доме. Да и зачем? Ее целью было получить все деньги Сони, и она в этом преуспела. Катя очень хорошо понимает: если я не оформлю опекунство, жить ей в интернате. Значит, пока Катерина будет обитать у нас. Почему же она хамит? Наоборот, должна была постараться всем понравиться!

«Пежо» летел в Ложкино, я опустила боковое стекло, надеясь, что свежий ветер быстрее, чем струя холодного воздуха из кондиционера, приведет в порядок мой мозг. И, похоже, так и случилось.

Уж не знаю, что тому причиной: сквозняк, гулявший по машине, или внезапно появившаяся злость, но я явилась домой, полная мрачной решимости. Ну, Катя, погоди! Сейчас возьму коробку с пиццей, позвоню на фирму, найду Максима и вытрясу из него всю. информацию о разъездах маленькой мерзавки. Ох, не зря она тайком удирает в город. Какая первая любовь!

Первое преступление! Похоже, очаровательная Катюша, девочка из богатой семьи, никогда не знавшая бедности и голода, способна любить только шуршащие бумажки с водяными знаками. Прости, Сонечка, ты хотела, чтобы Даша позаботилась о девочке, и я была готова выполнить твою последнюю волю, но кто ж знал, что так получится!

Внезапно на меня словно пролился холодный душ.

Соня! Как бы она поступила, узнав, что ее решила убить дочь? Побежала бы в милицию или попросту отселила негодяйку, выделив той причитающиеся ей деньги?

Имею ли я право отдавать Катю в лапы правосудия?

Думается, Соня не одобрила бы моего решения. Господи, что же делать? Как поступить? Ну зачем я влезла в это дело?

Я почувствовала приближение мигрени.

— Тебе тоже плохо? — спросила с тревогой Марина.

Я потрясла головой. Надо же! Сижу на нашей кухне! И не вспомнить, как пришла сюда, а около меня стоит Марина.

— Тебе тоже плохо? — повторила она.

— Мне хорошо, — прошептала я, — просто здорово.

И тут же испугалась.

— А кому плохо?

— Машке, — вздохнула Марина, — правда, сейчас ей уже лучше. Оксана приезжала, лекарств привезла.

— Что случилось? — испугалась я.

— А Маня пиццу слопала, — сообщила Марина, — кто-то вчера коробку принес и на стол поставил. Маруська ночью пить захотела, спустилась вниз, увидела упаковку, ну и не удержалась! Разогрела в СВЧ-печке, схомякала, и началось! Сначала понос, потом рвота, я сразу к тебе побежала, гляжу, кровать пустая. Но сейчас Маше уже гораздо лучше, она спит. Ну кому в голову пришло пиццу купить, готовую! По такой жаре, с колбасой! Хуже только салат с майонезом в харчевне у метро или шаурма с кошатиной.

— Это я принесла!

— С ума сойти, — всплеснула руками Марина, — не смей больше так поступать! Захотелось пиццы — мне скажи. Ее недолго состряпать, чик-брик — и готова.

Через полчаса подам, свежую, из качественных продуктов.

— Где коробка? — спросила я.

— В помойке, — удивилась Марина, — вон край торчит, я ее еле-еле свернула, из хорошего картона делают.

Я постаралась не ринуться сразу к ведру. Спокойно, Даша, без спешки. Не следует пока оповещать домашних о происходящем. Во-первых, пицца и впрямь могла оказаться испорченной, во-вторых, у меня мало доказательств вины Кати. Сейчас найду этого Максима, поговорю с ним.

— Почему ты такая бледная? — испугалась Марина.

— Наверное, от жары голова кружится.

— Ой, — испугалась она, — скорей ложись в саду, под тентом. Давай раскладушку приготовлю. Сейчас принесу!

Резво повернувшись, она убежала, я бросилась к ведру.

Через пятнадцать минут Марина принесла мне одеяло, подушку, детектив, конфеты, бутылочку с минералкой, вазочку с абрикосами и спросила:

— Посидеть возле тебя?

— Нет, спасибо, иди отдохни.

— Я решила торт испечь.

— И тебе не лень?

— Наоборот! — оживилась девушка. — Теперь, чтобы Маня больше на дрянь не польстилась, я буду каждый день новенькое готовить. Вот сегодня побалую вас творожным карамболем.

Я улыбнулась. На худеньком личике Маришки светятся огромные голубые глаза. Говорят, очи — зеркало души. В случае Мариши это совершеннейшая правда.

Девушка наивна и по-детски ласкова. Она появилась в нашем доме недавно, но уже все любят ее, даже ворчливая Ирка сказала вчера:

— Она такая милая! Представляете, кричит утром:

«Ира, вы на двор не ходите, дождик закапал, я за собаками уже в сад сбегала, не надо вам ноги мочить». Приятно, однако! Не то что ваша Катя!