Виртуальные связи - Татьяна Веденская

– Говорить «в моем возрасте» – это так пафосно! И все же… – Она пожала плечами. В ее возрасте… многое действительно меняется. С возрастом ты утрачиваешь что-то, еле уловимое, незначительное, но очень важное. К примеру, в ее возрасте она очень редко с кем-то знакомилась по-настоящему. Так, только по работе или в Интернете, да и то поверхностно. За последние годы она ни с кем не встретилась по-настоящему. Как-то уже не хотелось узнавать людей по-настоящему, не было на это сил. В ее возрасте. И вот в таком настроении прийти на развод, устроить судилище, отбирать квартиру, вышвыривать на улицу человека, с которым ты проругалась чуть ли не двадцать лет? Это было сложно. Но необходимо. Потому что такая жизнь продолжаться дальше тоже не могла.

– Значит, так. Готовьте доверенность, я составлю исковое заявление на развод. А о квартире подумайте.

– Я подумаю, – пообещала Яна и обещание выполнила.

Она думала о квартире, о муже, о любовнике, с которым, кажется, рассталась. Почему – кажется? Она посмотрела записи на почте и поняла, что за последние полгода они только иногда, изредка переписывались, но не встречались. Они стали скорее друзьями. Она нашла поздравления с днем рождения сына – от любовника. Письмо, где он спрашивал, чем можно лечить цистит, потому что у его жены острейший приступ и она мучается. И Яна ответила, потому что знала кое-какие способы лечения. Посоветовала «Монурал», кинула ссылочку на медицинский форум и даже купон на скидку. Хороший роман!

Конечно, она подумала. Между Сциллой и Харибдой, она металась между страхом остаться в одиночестве и вполне понятной жадностью, требующей отвоевать что получится любой ценой. Весь апрель в этом году стал просто месяцем Дурака – она никак не могла собраться с мыслями и на что-то решиться. Может, ей не хватало каких-то витаминов? Какие-то все мы стали старые и больные.

– Я дома, – прокричала она, скидывая мокасины в прихожей.

Стало уже совсем тепло, снег таял как сумасшедший и стекал бурными реками в сточные решетки, бурлил и пел песни, сливаясь в тугие реки где-то там под землей.

– Ой, мам, как хорошо, что ты пришла! – высунулся из комнаты сынок. Почему-то не из своей, а из их спальни.

– Я удивлена. Ты мне рад? Что, денег нужно? Денег нет. Ты бы лучше готовился к ГИА, ни черта ведь не сдашь. – Яна бормотала что-то не потому, что это ей было действительно важно. Скорее выдавала заученный текст по привычке, потому что, если из года в год репертуар не меняется, очень сложно вдруг сменить роль, выражение лица, эмоциональный посыл. Какое ГИА? Она бы хотела прижать сына к себе, пойти с ним на кухню и выпить чаю, рассказать ему про адвоката, про то, что чувствует себя почему-то глупой и заторможенной, не иначе как авитаминоз. Спросить у него, что там творится в Интернете. В конце концов, ну почему они не могут вот так запросто посидеть и попить чаю? Другие-то могут? Бывают же такие семьи, настоящие. С большим столом, с общими праздниками. Но она хмурилась на автопилоте. Она была в ловушке своего собственного стереотипа. Сын нахмурился в ответ.

– Папе плохо. Я не знаю, что делать, – сказал он сквозь зубы. – Может, посмотришь? Или тебе все равно, если он коньки отбросит? Может, тебе даже понравится.

– Что ты несешь? – Яна пролетела через коридор и влетела в спальню, пропахшую корвалолом. – Что с тобой? Шурочка, где болит?

– Сердце, – прохрипел он, – сердце болит.

– Что случилось? Ты вызвал «Скорую»? – Яна встревоженно обернулась к сыну.

– Может, обойдется? – пробормотал сын, маячивший за ее спиной.

– Ты с ума сошел? Как давно он в таком состоянии? – Яна чувствовала, как острые щупальца паники подбираются к ее собственному сердцу.

– Он пошел в ванную. Говорил, что ему холодно. Что надо прогреться. Хотя как же холодно, в доме жара. – Сын сейчас вдруг стал тем самым, которого Яна так любила и так редко видела. Растрепанный испуганный подросток, мальчишка, волнующийся и краснеющий от этого. Ее сынок. Зайчик.

– Алло, «Скорая»? Приезжайте срочно! Что?

«Скорая» отвечала металлическим искусственным голосом:

– Ждите ответа. Ждите ответа. Ждите ответа.

– Мам, что с ним?

– Не знаю. Шурочка, ты скажи, как ты?

– Грудь как каменная. Как будто кто-то мне на грудь сел и сидит. – Голос мужа звучал прерывисто, неоднородно. Он скорее шептал, чем говорил. Лицо его было бледным и осунувшимся, землистым.

Яна бегала по квартире, делала какие-то йодные сетки на грудь, прислушивалась к его сердцу, приносила чай, посылала сына за нитроглицерином. В конце концов «Скорая» приехала и забрала мужа в больницу.

– Доктор, что с ним? – спросила потная от волнения и страха Яна.

– Инфаркт. – Доктор, молодой крепкий парень в синей форме, ответил еле слышно, чтобы пациент не разобрал его слов.

– Да вы что! – Яна ахнула и закрыла рот руками.

– Куда мне? В «Скорую»? Дайте я хоть переоденусь, – простонал муж.

Но врач тут же бросился к нему и уложил обратно:

– Вам нельзя шевелиться. Сейчас придут санитары и вынесут вас на носилках.

– Что, я совсем уж инвалид? – по-детски обиделся Шура. – Могу и сам.

– Делай, что врачи говорят. Не надо сейчас, Шурочка. Нельзя тебе. – Яна вдруг заметила, что из глаз ее текут непонятно откуда взявшиеся слезы. Что это делается? А вдруг он?.. Это самое, страшное и неизбежное – она даже не смогла сама про себя назвать это словом – было настолько близко, что ощущалось в комнате, как невидимый гость, сидящий в стареньком протертом кресле напротив. Жизнь, о которой Яна совсем не вспоминала, которую не замечала за рутиной ежедневных дел, о которой не помнила, полная мыслей о квартире, разводе, правах и мечтах о лучшей жизни, – эта простая и громогласная жизнь заполнила комнату целиком. Так уж получалось, что лучше всего чувствовалось биение жизни именно тогда, когда она грозила оборваться.

– Да как же они меня поднимут. Я ж тяжелый, – волновался муж.

Яна натягивала ему рубашку и спортивные брюки, металась по дому, собирая сумку. Ложки, чашка, полотенце. Не забыть зубную пасту.

– Справятся. Они крепкие, им полезно. – Врач улыбнулся и почесал коротко стриженный затылок. – А вы отдыхайте и не думайте ни о чем. А вещи потом подвезете, сейчас только полис его возьмите и паспорт.

– Да, сейчас. – Яна даже не заметила, как змея времени закрутилась в тугой узел.

Под вой сирены машина «Скорой» перелетела несколько кварталов и остановилась во дворе простой серой больницы с обшарпанным приемным покоем. Яна долго еще чего-то ждала, оформляла бумаги, рвалась поговорить с врачом. Инфаркт подтвердили, сказали, что это вообще чудо, что он выплыл из ванны. Самая ужасная идея при инфаркте – принять горячую ванну. Тут уж сердце не выдерживает.