Песнь Сюзанны - Стивен Кинг

— Нет, — ровным голосом ответил Эдди, — Кел — не увлеченный человек. Кел — одержимый, вот кто у нас Кел.

— Как я понимаю, ты у нас — стряпчий, — Роланд впервые подал голос, после того, как Дипно пригласил их в коттедж. Он закурил еще одну сигарету Каллема (предварительно обломив фильтр, как и показывал ему Джон), но, по мнению Эдди, не получал от курения никакого удовольствия.

— Стряпчий? Я не…

— Адвокат.

— А-а. Да, конечно. Но я на пенсии, не практикую с…

— Нам нужно, чтобы ты вернулся к работе и составил нам одну бумагу, — и Роланд объяснил, какая бумага им нужна. Дипно закивал буквально после первых слов стрелка, из чего Эдди сделал вывод, что Тауэр ввел своего друга в курс дела. Его это вполне устраивало. Что не нравилось, так это выражение лица старика. Однако, Дипно дал Роланду выговориться до конца. Пусть и на пенсии, он не забыл основополагающие принципы работы с клиентами.

И лишь убедившись, что Роланд закончил, позволил себе высказаться:

— Полагаю, я должен предупредить вас, что Келвин решил еще на какое-то время оставить эту недвижимость за собой.

Эдди двинул себя по той части головы, где не было ссадины, использовав для этот театрального жеста здоровую правую руку. Левая рука онемела, а в раненой ноге, между лодыжкой и коленом, вновь запульсировала боль. Он предположил, что старина Эрон наверняка взял с собой в поездку какие-нибудь сильные болеутоляющие средства, и подумал, что перед расставанием нужно попросить у него несколько таблеток.

— Извините, прошу вас, но по пути в этот очаровательный маленький городок меня крепко стукнули по голове, и, похоже, слух у меня повредился. Мне показалось, вы сказали, сэй… что мистер Тауэр решил не продавать нам пустырь.

Дипно улыбнулся, довольно-таки кисло.

— Вы прекрасно знаете, что я сказал.

— Но он должен продать его нам! У него письмо Стефана Торена, его пра-пра-прадедушки, в котором об этом ясно сказано.

— Кел говорит совсем другое, — ровным голосом ответил Дипно. — Съешьте еще ягодку, мистер Дин.

— Нет, благодарю!

— Съешь ягоду, Эдди, — поддержал старика Роланд и протянул Эдди ягоду.

Эдди ее взял. Хотел уже раздавить о нос высокого, костлявого старика, передумал, макнул в блюдечко с молоком, потом в миску с сахаром, начал есть. И, черт победи, до чего же трудно злиться, когда рот наполняет такая сладость! Роланд, несомненно, прекрасно это понимал (да и Дипно, скорее всего, тоже).

— Согласно Келу, в конверте, который достался ему от Стефана Торена, не было ничего, кроме имени этого человека, — практически лысая голова качнулась в сторону Роланда. — Завещание Торена, которое в те далекие дни еще называли «предсмертной волей», давно исчезло.

— Я знал, что находится в конверте, — упорствовал Эдди. — Он меня спросил, и я знал!

— Он мне это говорил, — Дипно бесстрастно смотрел на него. — Он сказал, что это трюк, который по силам любому уличному фокуснику.

— Он также сказал, что пообещал продать нам этот пустырь, если я смогу назвать ему имя в конверте? Он сказал вам про свое гребаное обещание?

— Он заявляет, что находился в состоянии стресса, когда давал такое обещание. И я уверен, что так оно и было.

— Так этот сукин сын думает, что мы собираемся надуть его? — спросил Эдди. Ярость глухими ударами бухала в виски. Хоть раз в жизни разбирала его такую злость? Да, однажды. Когда Роланд отказался вернуть его в Нью-Йорк, где он сумел бы раздобыть столь необходимую ему дозу. — В этом все дело? Так надувать его мы не собираемся. Отдадим все, что ему положено, до последнего цента, и даже больше. Клянусь в этом лицом отца своего! И сердцем моего старшего!

— Выслушайте меня внимательно, молодой человек, потому что это важно.

Эдди посмотрел на Роланда. Тот чуть кивнул, потом затушил окурок на каблуке. Эдди вновь повернулся к Дипно, молча, кипя от злости.

— Он говорит, что в этом и проблема. Он говорит, что вы собираетесь заплатить мизерную, чисто номинальную сумму, в подобных случаях это один доллар, а потом выплатить все остальное. Он заявляет, что вы пытались убедить его, что вы — сверхъестественное существо или человек, который имеет доступ к сверхъестественным существам… не говоря уже о доступе к миллионам «Холмс дентал корпорейшн»… но провести его вам не удалось.

Эдди смотрел на него, раскрыв рот.

— Все это Келвин говорит, — все также спокойно продолжал Дипно, — но сие не означает, что он в это верит.

— О чем вы, черт побери?

— Келвину страшно трудно расставаться с тем, что попало к нему. У него нюх на редкие и антикварные книги, знаете ли. Он — настоящий литературный Шерлок Холмс, а найдя такую книгу, стремится ее приобрести. Я видел, не раз и не два, как он преследовал на владельца нужной ему книги, пока тот не сдавался и не продавал ее. Иногда лишь для того, чтобы Кел перестал обрывать ему телефон, я в этом уверен.

С учетом его таланта, местоположения магазина и значительной суммы денег, которую он получил в свое полное распоряжение на двадцать шестой день рождения, Кел должен был стать одним из самых удачливых книготорговцев Нью-Йорка. Но его проблема — не покупка, а продажа. Как только книга, которую он так хотел приобрести, оказывается у него в руках, он просто не может заставить себя с ней расстаться. Я помню, как один книжный коллекционер из Сан-Франциско, почти такой же упорный, как Келвин, уговорил-таки его продать первое издание «Моби Дика» с автографом автора. Кел заработал на этой сделке больше семидесяти тысяч долларов, но и неделю не мог спать. То же самое он испытывает по отношению к пустырю на углу Второй авеню и Сорок шестой улицы. Это единственная недвижимость, помимо книг, которая принадлежит ему. И он убедил себя, что вы хотите украсть у него эту землю.

Последовала короткая пауза, которую прервал Роланд.

— Но он знает, что это не так, в глубине сердца?

— Мистер Дискейн, я не понимаю…

— Все ты понимаешь, — прервал его Роланд. — Знает?

— Да, — наконец, ответил Дипно. — Я уверен, что знает.

— В глубине своего сердца он знает, что мы — люди слова, которые заплатят за его собственность, если только не умрем.

— Да, вероятно. Но…

— Если он продаст этот пустырь нам, а мы поставим в известность о сделке старшего Андолини… его босса, человека по имени Балазар…

— Я слышал это имя, — сухо прервал его Дипно. — Оно постоянно мелькает в газетах.

— Тогда этот Балазар оставит в покое твоего друга? Если, конечно, мы растолкуем Балазару, что пустырь твой друг больше продать не может, поскольку владелец сменился, а попытка отомстить сэю Тауэру может дорого ему обойтись.