Закрытый финал - Джаспер Барк

Портной говорил, что можно придумать много разных концовок. Но лишь одна способна окончательно закрыть финал. Любая другая даст прорасти незакрытым деталям, и история продолжить жить и эволюционировать.

Джимми бросил меч, не сводя глаз с противника, насмешливо поднявшего вверх бровь. Он что-то упускает! Что было самое важное в словах Исимуда, где ключ? Противоядие божественной истории. Которая сама по себе ловушка, разбитая на цикличные, завершенные подистории ее персонажей. Это еретическое учение – полнейший бред, но, возможно, в нем и ключ? Решение проблемы? Если бог есть совокупность всех людей, которые ошибочно считают себя отличными от него индивидуальностями, то...

Джимми отошел от Исимуда и направился к столу с Мелиссой. Девушка смотрела на него с мольбой и надеждой – возможно, даже большей, чем когда-либо.

Джимми поднял меч и обрушил его на цепи, которыми девушка была прикована к столу. Она наконец смогла перевалиться в сидячее положение и растереть затекшие руки. Мелисса коротко порывисто дышала, пот лился с ее лба, на шее пульсировала вена. Девушка не сводила глаз со своего спасителя. Джимми положил руку на свою грудь, где защитный слой туники был наиболее силен.

- Эти доспехи... - приказал он, – пусть они снова превратятся в тунику.

Джимми скинул одежду с одного плеча, затем в другую, перебросил меч в другую руку и укрыл Мелиссу творением Портного.

- Теперь это твоя история, - сказал он. – Она принадлежит тебе, подчиняется тебе. Тебе и только тебе. Инанна, Персефора[43], Эвридика[44], Идзанами[45]. Как бы тебя ни называли. Ты та, кто спустилась в ад и смогла спастись.

Грудь Мелиссы вздымалась от волнения. Надежда наполняла блеском глаза девушки подобно прорезающимся лучам рассвета. Джимми положил ей руку на плечо и приставил острие меча к ее животу.

- Давай же, - Мелисса догадалась, что замышляет Джимми. – Сделай это!

- Нет, - завопил Исимуд. Его голос переполняли давно забытые эмоции: страх, невероятный ужас за свою жизнь. Теперь это уже было не заигрывание с опасностью, не желание пощекотать нервы. Еретик чувствовал, что все-таки может быть уничтожен. Полностью. – Ты что творишь? Прекрати! Я приказываю. – Но слова его больше не властвовали над этой реальностью.

В одну секунду и Мелисса, и Исимуд поняли, что решил Джимми. История не умрет со смертью главного действующего лица, автора. Ее можно окончательно и бесповоротно закрыть, только убив персонажей. Исимуд говорил о том, что человек отделил свою историю от божественной, отгородился, став центром собственной и считая себя самым главным участником. А Исимуд придумал противоядие: история есть совокупность существования ее персонажей. Основа в этом. Без них нет и самой истории.

Лишившись туники, Джимми стал терять контроль над мечом.... Он, казалось, пытался трансформироваться в свою первоначальную форму... Из последних сил Джимми сжал рукоять и продвинул острие в живот Мелиссы.

С чавкающим звуком меч пропорол стенку желудка и вошел в кишечник. Джимми в рот и нос брызнула кровь. От ее резкого запаха, перемешавшегося со смрадом кишечных газов, парня вывернуло наизнанку.

От пронзившей боли из Мелиссы вырвался наполовину крик, наполовину всхлип. Джимми не раз видел, как она умирает, и всякий раз девушка принимала свою участь с великим смирением, какой бы жестокой мучения ни были, сейчас же лицо искривила гримаса ярости. Наверно, потому, что это был конец ее истории. Последняя смерть.

Впервые в его творческой карьере Джимми удался закрытый финал. Он довел до логического завершения историю, не забросив ее, как было прежде.

XXXVIII.

Тело Мелиссы сотрясали конвульсии. Челюсть отвисла и подергивалась в спазмах. Струйка крови сочилась из уголка рта, из горла вырвался мучительный стон. В очередной раз ее передернуло, и из раны в животе хлынул поток крови, заливая операционный стол и ноги Джимми.

Джимми продолжал держать девушку за плечо и бороться с мечом, отчаянно пытавшимся изменить форму. Со стороны это напоминало трансляцию на телевидении с помехами. Меч тем временем, яростно сопротивляясь Джимми, все глубже проходил и разрывал внутренности Мелиссы, которые с кровью шматками выплевывало ее израненное тело.

Девушка закинула голову и перестала трястись. Дыхание почти прекратилось. Туника начала растворяться на ней и пропитывать собой тело, плоть соединялась с творением Портного.

Когда туника окончательно слилась с ее плотью, просочилась в кости, тело Мелиссы начало меняться. Сначала исчезли груди. На их месте вырос волосяной покров. Ноги и туловище увеличивались, щетина покрыла подбородок, волосы собрались и уложились в пучок на макушке. Джимми смотрел на Сэма.

Его исчезнувший друг удивленно посмотрел на меч, трясущийся в его теле, и с ужасом и недоумением посмотрел на Джимми, в голове которого пронеслись тысячи мыслей. Он пытался подобрать нужные слова, чтобы поговорить с Сэмом, но горло сперло, и губы лишь что-то бессвязно бормотали. Его сковал ужас от мысли, что Джимми вновь спас не того человека. А из-за него погиб тот, кого он любил.

И стоило подумать об этом, как Сэм вздрогнул и начал трястись. Щетина исчезла, как и растительность на торсе, проступили женские груди, волосы на голове поменяли цвет, стали мокрыми, как от дождя, и упали на плечи. Дженни. Точно такой он оставил ее на той пригородной дороге. Только сейчас его девушка была обнажена.

Дженни посмотрела на Джимми, и из глаз брызнули слезы. Это последняя их встреча, и Джимми опять убил ее. Только в этот раз намного более жестоко. Ей не нужно было смотреть на пронзивший ее меч. Боль рассказала, как ее любимый с ней расправился.

Джимми зарыдал, и наконец голос вернулся к нему.

- Простите меня, - он обращался к обоим людям, которых любил и потерял. – Вы погибли из-за меня. Я должен был быть с вами. Вернуться к вам. Когда я понял это, было слишком поздно. О! На вашем месте должен был оказаться я. Если бы я только смог...

Джимми ошибся. Это был не финал. Не конец. Но продолжение... Он не смог отпустить свою боль, даже пройдя через все испытания, чтобы закончить историю и закрыть ее финал. Сейчас он даже вслух пожелал усилить свои страдания, заняв место потерянных близких.

Он цеплялся за боль, но не смог удержать меч. Ручка которого выскользнула из рук и проделала сквозную дыру в теле Дженни. Меч вернул форму ануннака, который сейчас возвышался