Летописный замок - Андрей Лукин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не хочу, — отмахнулся Стёпка, обидевшись на «образину». На себя бы лучше посмотрел, красавец писаный.
— А я глотну, — Бранда опять присосался к горлышку.
И тут до Стёпки дошло. Бранда! Да ведь так зовут этого, как его… ольхового упыря, который прошлой ночью страшно выл за окном и испугал их с Ванькой! Неужели этот убогий уродец может съесть человека? Что-то он ростом для такого подвига не слишком вышел.
— Это тот самый упырь? — спросил Стёпка, когда они отошли от ворот.
Смакла кивнул.
— Он взаправду людей ест?
Смакла ещё раз кивнул.
— Как же ему разрешают? Почему в клетку не посадят?
— Какого лешего его в клеть?
— Ну как же! Он же людоед! Злыдень! Или вам здесь что — людей не жалко совсем?
— Дак не с голоду же ему помирать. И не людоед он — упырь.
— Ага, людоеду, значит, нельзя, а упырю можно?
— Он ить свой упырь, тутошний. Нашенских не трогат, а чужих пущай гложет, коли могёт с ними совладать.
Стёпка только руками развёл. Ну что ты на это скажешь? Дикие у тутошних людей понятия, первобытные какие-то совсем, пещерные. Даже на душе нехорошо делается от таких понятий. Нет, магический мир — это, конечно, здорово. Превращения всякие, волшебники… Только, оказывается, и у него есть обратная сторона — мрачная, страшная и кровавая. Попал сюда, живёшь здесь, вот и будь теперь готов к тому, что тебя может запросто сжевать на ужин такой вот отвратительный упырь с гнусной мордой вместо лица и сроду не чищенными кривыми зубами. И что обидно — ничего ему за это не будет. Даже в угол не поставят. Даже пальцем не погрозят. Даже не удивятся. Не с голоду же ему помирать, живое существо всё-таки… Да и не своего отрока умял, а совершенно чужого, которого и не жалко совсем… М-м-да! Стёпка вздохнул и постарался про упыря больше не думать.
День стоял чудесный. Первый день путешествия. Первого в жизни настоящего путешествия. Стёпка окинул взглядом необъятные просторы, раскинувшиеся перед ним до самого горизонта, и почувствовал себя взрослым. Он уходил в эту неизведанную даль, ни у кого не отпрашиваясь, не беспокоясь о том, что скажут родители, не зная, где и как придётся ночевать, не зная даже, удастся ли уцелеть… В общем, впереди была неизвестность, впереди были дни и ночи, и трудности, и какие-то проблемы, и много всякого-разного, а позади — позади остался Летописный замок…
Стёпка оглянулся — и замер, поражённый. Замок был огромен. Он опять был неправдоподобно огромен. Его величественная громада возносилась в поднебесье, и вид её внушал трепет. Какие стены, какие башни!.. А вон там, высоко-высоко, едва виднеется за зубцами задранный ковш камнемёта. Неужели я оттуда смотрел вниз? Неужели я стоял на такой верхотуре и у меня не подгибались от страха колени? У Стёпки даже захолодело в груди от запоздалого испуга. Нет, не может быть, это просто магия. Замок на самом деле не такой уж и высокий, он просто выглядит таким… небоскрёбным. Это, наверное, специально так придумано. Для защиты от врагов. Попробуй разберись, каков замок в действительности, если зрение убеждает тебя, что он неприступно огромен и непостижимо высок.
Стёпка поправил котомку, и побежал за ушедшим далеко вперёд гоблином.
Некоторое время они молча шли рядом. Стёпке говорить ни о чём не хотелось и он просто радовался хорошей погоде, летнему теплу и вообще всему вокруг. А Смакла долго сопел, мялся, потом вдруг буркнул, глядя в сторону:
— Спасибо тебе. Ухвостали бы они меня до кровавой отрыжки.
— Благодарить научился! — обрадовался Стёпка. — Это хорошо! Слушай, а почему они тебя вором называли? Чего они вообще от тебя хотели, эти гады?
— Они мне долг отдавать не хотели, — сказал Смакла. — Ну, я и возвернул его сам.
— Как так возвернул?
— Ловко возвернул. Зашёл в ихнюю комнату, где Махей с Варварием поселены, и заклятку взял. Её колдунцы Усть-Лишайские за пять кедриков как раз торгуют. Махею-то она здеся без надобности, а мне — в самую пору, — Смакла зло засмеялся. — Знатно ты ему приложил! Надолго запомнит, воеводино племя! Ишь, выискался, чухмарь именитый! Всё, говорит, отберу, и деньги и сапоги! Один этакий отобрал…
— Что такое заклятка?
Смакла вытащил из-за пазухи свёрнутый в трубочку кусок бересты длиной чуть больше пальца.
— Оплаченное живой кровью заклинание от гнуса таёжного и прочих кровоедов, окромя упырей. От тех другая надобна, посильше чуток.
Стёпка даже остановился.
— Получается, что ты её украл, да?
— Ага, — хихикнул повеселевший гоблин. — Сгрёб, пока они в трапезной шквардыбались. Они мне всё одно должны были, вот я должок сам и возвернул. Ловко, ей-слово. Ежели бы Жерля не приметил, как я от них выметнулся, ничего бы и не стряслось. Тишком бы ушли… Но этак-то ещё ловчее повернулось. Осадил ты их — не запамятуют!
— Значит, ты и в самом деле вор!
— Я своё взял! — Смакла перестал улыбаться, почувствовав Стёпкино неодобрение, и в его смуглом лице проступило что-то упрямое, глухоманное, таёжное. — Своё, а чужого не брал! Там у них, ведомо ли тебе, сколько всего лежит! А я иного и не тронул!
— Нашёл, чем хвалиться, — сердито сказал Стёпка. — Знаешь, как это называется? Вор у вора украл.
— Я своё взял, — упрямо повторил Смакла. — Ещё не раз спасибу мне скажешь, когда в тайге от гнуса хорониться будем.
— Выходит, они тебя за дело били, — сделал вывод Стёпка. Он ухватил гоблина за лямку мешка. — Погоди, не спеши… Выходит, я вору помог украденное унести. Получается, что я твой сообщник и тоже вор. Так?
— Они гниляки! А я своё забрал! — крикнул Смакла. — Я энти деньги сам зарабатывал, вот так! У меня родителев богатых нету! Отпусти! — он задёргался, пытаясь освободиться.
— Отдай заклятку мне, — потребовал Стёпка.
— Почто?
— Надо. Отдай.
— Не дам!
— Слушай, Смакла, не зли меня. Отдай по-хорошему.
Сначала гоблин набычился и дёрнулся даже уходить, но что-то такое, видно, прозвучало в Стёпкином голосе, что испугало его — и он смирился, протянул покорно берестяную трубочку.
— Чья она? Махея или Варвария?
— Вара, кажись… Они ить братовья.
Вот оно что! То-то Стёпке физиономии этих двоих показались похожими.
— Жди меня здесь. Или иди… Делай, в общем, что хочешь, — Стёпка было зол и на Смаклу и на себя. Великая победа внезапно обернулась великим позором. Тоже мне герой нашёлся, защитник обиженных и угнетённых! Стёпка даже застонал сквозь зубы. А как отлично всё начиналось!
Он развернулся и побежал к замку. Хорошо, что они не успели отойти далеко: бежать в гору удовольствие не большое.
Бранда его возвращения не заметил. Упырь обнимался с бутылью и был вполне счастлив.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});