Я люблю тебя НАВСЕГДА - Вета Маркова

Принимая на пороге роддома из рук врача малыша, Генрих спросил:

— Дарья, как зовут этого богатыря?

— Не знаю. Я не могу решить это сама. Сегодня вечером вы все мне поможете.

Она была счастлива в окружении этих мужчин. Хотя ее сердце очень хотело видеть рядом другого.

Вечером, сидя вокруг детской кроватки, выбирали имя. Остановились на нескольких: Константин, Артур, Тимур, Альберт, Ролан, Андриан. Но Дашку вдруг осенило:

— Он будет Романом. Ромкой. Я так хочу.

Ей никто не стал возражать. Дарья решила назвать сына Романом, Ромчиком, Ромашкой, Ромкой. Пусть имя сына напоминает ей о ее романе. Ей так захотелось. А как назвал бы сына Герман? Но это узнать она не могла…

Через пару дней Генрих принес свидетельство о рождении нового жителя планеты Земля. В свидетельстве было записано — Вольф Роман Германович, в строке «отец» — Вольф Герман Альбертович.

На немой вопрос Дарьяны «Как?», Генрих ответил:

— Ты же этого хотела? Я просто исполнил твое желание, Дашенька.

Генрих никогда не называл ее Дарьянушкой или Дарьяной, он звал ее Дашенькой или Дашкой, но поизносил это очень нежно. Это было очень приятно для слуха, но не для сердца.

Ее сердце замерло семь месяцев назад и до сих пор отказывалось отвечать на внимание мужчин, просто не замечая их. Она уже семь месяцев не видела Германа, не знала, что с ним, как у него дела. Она не могла заставить себя спросить ни Генриха, ни Марка. А они не замечали ее немых вопросов и всячески обходили тему Германа.

— Дашенька, он на тебя похож, хотя разрез глаз и носик, как у Марка.

Даже сейчас рассматривая племянника, Генрих не сказал «как у Германа», он сказал «как у Марка», хотя ни для кого не было секрета, что Марк есть копия отца, только цвет волос и глаза — зеленые изумруды достались от мамы.

— Я очень этому рада, — ответила, улыбаясь, Даша.

Из дневника:

«Герман, ты взял мое сердце, расколол его на миллион мелких осколков, а взамен дал … частичку себя. Мой маленький голубоглазый сыночек…

Герман, это так несправедливо… Нечестно постоянно напоминать о себе. Ты уехал, вычеркнув меня из своей жизни. Но твои образы окружают меня и днем, и ночью. Не дают забыться ни на секунду… Ромчик. Марк. Генрих. Они постоянное твое напоминание… Зачем так жестоко я влюбилась?.. Вокруг меня море любящих и заботливых мужчин, а мне нужен только один. Ты, Герман… Я люблю только тебя и не перестану любить НИКОГДА…»

Рождение сына очень изменило Дашу. Она с каким-то остервенением относилась к малышу, не прекращая безумно любить Глеба. Только дети. Только ее мальчики. Только они ее волновали. Весь остальной мир подождет.

Генрих смирился с этим. Он довольствовался тем, что ему разрешили заботиться о племяннике. Ромка не был его целью. Он решил попытаться добиться Дашки. Он хотел быть рядом с ней.

Дашка пересмотрела всю свою работу. Уходить в отпуск по уходу за ребенком не захотела, сказав, что это роскошь для одинокой мамаши. Принимать финансовую поддержку от Генриха отказалась, аргументируя это тем, что даже от Германа она бы это не приняла.

— Дарья, нельзя быть такой упертой. Тебе же будет тяжело, — пытался уговорить ее Генрих.

— Я знала на что шла.

Вот и весь разговор. Она уволилась из школы, но осталась работать в Управлении образования. Зарплата маленькая, но работа стабильная и времени отнимала не много. Всего каких-то двадцать часов в неделю. Туда она бегала пока спал Ромчик, а за ним присматривал Глеб с одной из бабушек.

Но работу Даша себе нашла. Она устроилась еще в пару фирм юристом по договорному праву, проверяла договора, готовила документы в суды, но делала это удаленно. Выкручивалась, как могла. Хотя могла бы этого не делать. Финансово стеснена она не была. Живя с Германом, она практически не тратила свою зарплату, все перечисляя на счет в банке.

Вовремя узнав о возможном дефолте, перевела все в доллары и на разные счета в разных банках. Спасибо Борису Яковлевичу и Герману, они ее учили всему. Теперь она могла жить на проценты.

Из дневника:

«Как я давно не была дома. Целых два года. Родители приезжали ко мне регулярно, а вот мне с малышом в прошлом году съездить в Питер не удалось. Зато сейчас мы приехали на все лето. Будем жить на даче. Мальчишкам здесь будет хорошо.

Перелет Ромашка перенес прекрасно. Еще бы… он все время был на руках у Марка. Марк так нежно относится к младшему брату. Возможно это сказывается воспитание, а может быть чувство вины за отца перед малышом.

Рейс был ночной. Во время посадки поспать Ромке не удавалось, он вертел головой в разные стороны. А в самолете усталость и ночь взяли свое, мой малыш уснул на руках у Марка. Так и летел всю дорогу.

Тетки на соседних сиденьях перешёптывались: «Надо же, какой папаша молодой. И что такие молодые в таких находят?». «В таких», наверное, они меня имели в виду.

Марк то с братом возится. А вот что Генрих во мне нашел?.. Провожая нас в аэропорту, очень хотел приехать к нам в Питер, но я не разрешила. Потом очень сложно мамуле будет это все объяснить».

В самолете, после того, как уснул Ромчик, Даша хотела взять сына на руки, дав возможность Марку отдохнуть.

— Нет, Даша, я не устал. Он такой славный. Обидно, что видимся редко. Неужели я таким же был? Даже не верится.

— Все детки славные. Глебушка таким же был, — задумчиво ответила Даша, аккуратно потрепав спящего рядом Глеба по голове и поправила плед.

— Даша, а почему ты отказываешь Генриху? Он тебя любит и готов взять тебя в жены.

— Марк, ты специально сейчас такой разговор завёл, точно зная, что выгонять тебя некуда, и треснуть не смогу, Ромку на руках держишь, — улыбнулась Дашка.

— Даша, я серьезно. Ведь папа может не вернуться к тебе, хотя и любит очень сильно.

— Вот и я его люблю, поэтому другого мужчины рядом со мной не будет.

— Можно я папе скажу, что у него в России растет прекрасный сын?

— Только попробуй. Я хочу, чтобы он вернулся ко мне. Понимаешь? А вернувшись ко мне, получил еще и сына, — Даша сказала это очень тихо, но Марк услышал и понял все.

Предчувствие…

Дашка была счастлива, имея таких двух мальчишек. Они были всей ее жизнью, она жила ими. Но рядом всегда