Слово атамана Арапова - Александр Владимирович Чиненков

class="p1">«Тпру-у-у-у!» – чьи-то цепкие руки схватили коня под уздцы, и животное встало как вкопанное, испуганно храпя и тяжело дыша. Кровь ударила в голову казака, он взмахнул руками и повалился из седла прямо на руки старца.

– Хде я? – Быстро пришедший в себя Никифор вскочил с земли, куда его заботливо уложил Андрон, и одурело принялся крутить головой.

– На кладбище, хде ж ешо, – ухмыльнулся старец и ободряюще похлопал казака по плечу. – Мариула ужо готовится к обряду. Ешо маленько, и начнем.

Удрученный казак более не приставал к Андрону. Не до того ему было. Одна только мысль, что он на кладбище, не важно каком, напрочь отбивала охоту к разговорам.

А на кладбище действительно было жутковато. Завывал ветер, собирая грозу. В воздухе запахло свежестью, а над головой заблистали молнии. Появившаяся вдруг из темноты Мариула взяла казака за безвольную руку и медленно побрела вперед, выбирая подходящую для ритуала могилу, а старец и Степан шли сзади с вырывавшимся козлом и сумкой таинственных причиндалов. Наконец девушке понравилось одно из захоронений. Мариула начертила палкой большой круг. Не стесняясь мужчин, переоделась в белый балахон, распустила волосы, затем снова повязала голову платком и властно приказала:

– Крепко держите козла. Молчите и помните: што бы вы ни увидели, што бы вы ни услыхали, нельзя выходить за черту круга. Ежели токо это произойдет, умрем все!

И началось. Колдунья обошла круг, брызгая водой. Положила на разные стороны речные голыши, расставила сорок свечей и начала зажигать их по часовой стрелке. Свечи падали, гасли, но Мариула снова их зажигала и, шепча какие-то молитвы, шла дальше. Посыпала вокруг свечей какой-то травой. Постелила на могилу простынь, приказала Никифору раздеться догола и лечь. Снова взяла чашу и брызнула водой, громко крикнув:

– Великий повелитель бури, шторма и урагана! Явись и храни энтот круг!

Словно в ответ на ее просьбу с небес хлынул ливень, сопровождаемый ураганным ветром. Послышались шум ломавшихся деревьев и ужасный скрежет могильных крестов. Мариула между тем повернулась в другую сторону, что-то крикнула, брызнула водой, и все увидели молнию, почувствовали холодный туман, увидели ревущее море. Никифор явственно слышал плеск волн, видел черный шквал, готовый их поглотить, но круг, словно невидимая стена, не пускал стихию. С третьей стороны на людей хотел накинуться огонь. А когда Мариула что-то крикнула на четвертую сторону, земля задрожала, и взору казака явилась бездна. Со всех сторон в круг пытались ворваться какие-то птицы и звери. Но внутри его было сухо, тихо и тепло.

Мариула разожгла костер, повесила котелок с водой. Она что-то читала, шептала и кричала и совсем не была похожа на себя. Сквозь пелену они увидели, как Мариула встала на колени и громко крикнула:

– Я даю те молодого, здорового. Верни мне то, што ты забрал!

Степану и старцу она приказала подойти поближе к могиле и перерезать козлу горло прямо над Никифором, а затем укрыла казака только что снятой шкурой.

Далее Мариула плеснула в костер самогонки. Затем выпустила из корзины петухов на разные стороны. Петухи успевали кукарекнуть и падали замертво. Наконец все стихло. Над кладбищем светила полная луна. В котелке забурлила вода. Никифора отмыли от крови, укутали простынями и отвели к лошадям. Что было дальше, он не помнил и очнулся только на следующий день на лежанке в избе Андрона.

16

Наступившим утром султан Танбал в сопровождении мурз и старейшин произвел смотр войска. Оставшись довольным, он объявил утро следующего дня началом похода против неверных. А вечером перед сотнями шатров и юрт забили барабаны, зажглись факелы и костры – началось празднество. Сотни баранов жарились на кострах, и все вокруг веселились.

В шатре Танбала собралась вся знать. Вместо боевых одежд на мурзах и беках были праздничные халаты, на поясах поблескивало драгоценными камнями и золотом праздничное оружие. Музыканты услаждали их слух мелодиями, хафизы пели им свои лучшие песни.

Султан сидел в глубине шатра. На пирах молодого повелителя вина не употребляли, и сам Танбал еще ни разу не пробовал спиртного. Его покойный брат Касымбек тоже не любил вина, и потому на пирах было запрещено пить. Но мурзы, помнившие времена веселых возлияний, умудрялись обходить существующий запрет.

Но на этот раз сам Танбал изменил существующей традиции. Зная, что его наставник Исмаил любит испить зелья, султан подозвал шербетщика и приказал наполнить пиалу хмельным напитком. Тот, не мешкая, налил из серебряного кувшина, и запах вина распространился по шатру.

– Испей, Исмаил. – Танбал улыбнулся, видя, как удивился наставник, принимая из рук слуги пиалу.

– Да будет успешным твой поход на казаков, повелитель, – сказал громко Исмаил и выпил до дна.

– Запасов мяса у нас хватит на десять дней, – заговорил мурза Хаким. – Остатки выбросим!

Танбал улыбнулся. Он был уверен, что поход продлится не более трех дней, и был доволен настроением своих военачальников. Многочисленное войско, которое он собирался двинуть на казаков, без труда подавит сопротивление горстки отщепенцев. После такого урока другие подумают, прежде чем селиться на землях султана и его Орды.

Орда Танбала входила в состав Малой Орды, которую возглавлял его старший брат. Придет время, и, быть может, он, Танбал, возглавит Малую Орду, но для этого надо покрыть себя славой в походе против казаков и доказать всем врагам при дворе брата, что Танбал уже давно не ребенок, а сильный и грамотный воин.

Размышления султана прервало появление красавицы Юлдуз, умеющей исполнять волшебный танец живота. При виде девушки мурзы прекратили чревоугодничать и, откинувшись на подушки, приготовились смотреть на прелести красавицы.

Юлдуз танцевала по-особенному, без остатка отдаваясь танцу живота. Одетая в откровенный костюм девушка дышала молодостью и невинностью. Она знала, что красива, и гордилась этим.

Когда заиграла музыка, Юлдуз медленно вышла на середину шатра. Играя телом, девушка медленно и красиво увеличивала темп. Затем наступила кульминация, наивысшей точкой которой являлись тряска бедрами под барабанный бой и медленно спадающее напряжение, спокойный финал.

Султан Танбал много раз видел волшебный танец живота, исполняемый прекрасной Юлдуз, но он не надоел и не наскучил ему. Ведь этот танец по сути – проекция любовной утехи в самом красивом ее выражении.

Заметив, что воспитанник проявляет интерес к танцовщице, Исмаил придвинулся к повелителю и, воспользовавшись правом наставника без разрешения обращаться к султану, вкрадчиво спросил:

– Не пора ли повелителю обзавестись женой?

Вопрос Исмаила застал Танбала врасплох. Он встрепенулся и, по-юношески покраснев, ничего не ответил. К женщинам на Востоке относятся с большим уважением, вниманием и трепетом, а потому обсуждать подобный вопрос за столом Танбалу показалось едва