Любовный эликсир - Черил Холт

Утром она, наверное, станет тревожиться о будущем, раскаиваться в содеянном и проклинать его имя, но сейчас она парила от счастья.

Наконец исступление стало спадать, Маркус прижался грудью к ее спине. Затем он накинул одеяло на них и уютно устроился возле нее. Он молчал, явно не желая говорить о том, что произошло между ними, да и Кейт не хотела сейчас затевать разговор об этом.

Самые разные чувства переполняли ее сердце, воцарилась тревожная тишина. Кейт не удивилась бы, если бы это стало их прощанием.

Маркус накрыл рукой ее ладонь и стал нежно постукивать большим пальцем по костяшкам ее пальцев, как вдруг натолкнулся на свой перстень. Когда он вошел к ней, кольцо было у нее на руке, и она забыла о нем. Маркус усмехнулся.

– Откуда у тебя эта вещь, моя маленькая воровка?

– Я не…

– Знаю, знаю, ты не крала его.

Кейт вздохнула. Любое оправдание казалось пустой тратой слов. Как могла она объяснить, что кольцо опять появилось у нее, несмотря на все ее попытки избавиться от него? Если бы она стала нести что-то невразумительное насчет любовного напитка или потусторонних сил, он счел бы ее спятившей.

Маркус снял перстень с ее пальца и надел на свой собственный, затем сжал пальцы в кулак, как будто опасался, что она снова похитит его, едва он отвернется.

– Для тебя у меня есть другое кольцо, – признался он.

– Не надо мне ничего.

– Так или иначе, я отдам его тебе. Это мой подарок тебе на память.

Кейт погладила себя рукой по животу, думая о том, что он скорее всего уже наградил ее подарком, и одновременно пытаясь придумать, как ей быть, если с ней стрясется беда, в чем она почти не сомневалась. С тех пор как она встретила его, ее жизнь превратилась в череду одних неприятностей, поэтому она уже приготовилась к наихудшему.

– Ты деспот.

– Да.

– Ты никогда не слушаешь меня.

– Как можно тебя слушать, когда ты ведешь себя как глупыш?

– Что я буду делать с драгоценной побрякушкой? Как я объясню ее появление? Скажу, что нашла кольцо на улице?

– Кейт!

Она раздражала его. Простые смертные, населявшие его мирок, никогда не перечили ему и не проявляли намерения выйти у него из подчинения, поэтому Маркус рассердился, что она воспротивилась его желанию.

– Я так хочу, пусть кольцо будет у тебя.

Этим было все сказано. Слово «нет» в виде ответа он не воспринимал. Кейт ничего не оставалось, как согласиться. Она будет хранить кольцо тайно, как приятное воспоминание, во время сна кольцо будет лежать у нее под подушкой. Если случится беда и у нее родится ребенок, то она сможет выручить за кольцо деньги, которые ей наверняка понадобятся, когда Регина заклеймит ее как шлюху и выгонит из Донкастера.

Маркус сцепил свои пальцы с ее пальцами и крепко сжал их. Кейт охватило чувство, как будто они единственные люди на земле, что он удерживает ее и если отпустит руку, то поток воды унесет ее неизвестно куда.

– Я собираюсь остаться с тобой на всю ночь, – объявил он.

Спорить было бесполезно.

– Хорошо.

– Давай немного передохнем, а затем снова займемся любовью.

Неужели это было их последнее свидание? Но пока он спал, тихо дыша, она тоже закрыла глаза, прокручивая в памяти каждый момент их встречи. Затем ее мысли сосредоточились на его крепком, теплом теле, мягко прильнувшем к ней сбоку, ей не хотелось думать о завтрашнем дне, о том, что он ей готовит.

Памела металась по холлу. Ослепнув от ярости, она не только не могла найти вход в свою спальню, но даже не понимала, в каком месте огромного особняка она находится. В ушах у нее шумело и звенело, как будто в ее голове кто-то бил молотом по наковальне, ее тошнило, и Памела сильно опасалась, как бы ее не вырвало на дорогие ковры, устилавшие полы особняка.

Что же произошло? Она находилась в покоях Кристофера, поднесла ему вино с любовным зельем, которое они оба выпили. Затем она стянула полотенце с его бедер и…

Она смутно помнила, как встала на колени перед ним, как жадно прильнула к его телу ртом, но она не могла сказать точно, происходило ли это на самом деле или ей это только чудилось. Что же все-таки случилось, но раз это было таинство, значит, все и должно было происходить таким волшебным, чудным образом. Новое, никогда до сих пор не испытываемое ею чувство совершенно изменило ее.

Перед глазами Памелы промелькнул образ прекрасного Кристофера: белокурый, стройный, по-юношески долговязый, он походил на юного бога. Боль и любовь переполняли ее сердце. Внутри ее как будто проснулся зверь, жадный и ненасытный. Сладострастие охватило ее с невиданной силой, она даже не знала, сумеет ли она справиться с кипящим в ней все сильнее жаром страсти.

Крис… Крис… Крис… Каждый нерв, каждая жилка в ее теле произносили только одно это имя. Она не могла дождаться момента, когда снова окажется вместе с ним, она сгорала от желания показать ему, как сильно любит его.

Памела очнулась на диване в большом зале, хотя и не могла вспомнить, как она сюда попала. Она замерзла, мурашки бегали по шее и спине. Пошатываясь, она пошла наверх. Уже рассветало, и Памела стремилась как можно быстрее попасть в свои покои, до того как ее увидит кто-нибудь из слуг.

Но где же она была? Памела никак не могла понять, где находится.

Проклятый напиток! Его действие оказалось куда сильнее, чем она рассчитывала. Она чувствовала себя словно после тяжкого похмелья.

В глубине коридора открылась тихонько дверь, кто-то крадучись выходил наружу. Памела застыла на месте, спрятавшись в тени и испугавшись, что ее заметят в таком жалком виде. Но кто, кроме нее, мог бродить в это время по дому?

К ее удивлению, это был Маркус, бесшумно выскользнувший в коридор и не более, чем она, заинтересованный в том, чтобы его увидели. Но что он здесь делал? Почему находился на половине гостей? У кого он побывал? Кем была занята эта комната?

Мысли Памелы путались. Она не могла вспомнить…

Ясно было одно – у него было свидание. Но с кем? Неужели он начал уже волочиться за прислугой? Какая потаскушка осмелилась на такое?

На нем были только брюки, ни туфель, ни чулок, рубашка висела на плече. Он на мгновение задержался у порога и посмотрел внутрь комнаты с таким выражением муки и счастья, которое ей никогда не приходилось видеть на его лице.

Сукин сын был явно покорен! Ничем иным невозможно объяснить его ликующий и одновременно печальный вид. Но как он мог? Как мимо нее прошло незамеченным такое возмутительное и оскорбительное событие?

При прощании он поцеловал кончики своих пальцев и послал воздушный поцелуй возлюбленной. Несколько тягостных секунд он ждал, явно испытывая мучительную боль, его плечи ссутулились, казалось, что от него исходили печаль и скорбь. Затем он направился к лестнице для прислуги.