Энергетические войны – 2 - Владимир Гришин

Здесь мне хочется слегка обобщить другую типовую сторону различных западных даров. Очень часто она оборачивается для нашей страны не совсем удачно. Это, например, американская демократия, развалившая нашу систему выборов и систему судейства, и переход в школе на экзамены с помощью ЕГ, и введение профессионального спорта и вся система либеральной экономики. Тем же может кончиться и история с американским унитазом. Я слышал недавно выступление учёных на эту тему, которые считают доказанным, что наши органы кишечного тракта за миллионы лет приспособились к позе орла и поэтому испытывают с нововведением ненужные нагрузки, переходящие в болезни. Так что ещё не за горами время, когда америкашки будут просить у нас продать им проект туалета в виде доски с отверстием.

На этой оптимистичной ноте мне захотелось поделиться собственными впечатлениями о встрече с США, тем более что они также начались в чём-то с этих туалетных дел. Прости, читатель, за «невкусный» текст, но действительно, сложно обойти одну из важнейших человеческих потребностей в разговоре, связанном с всегда плохо пахнувшим чувством ненависти к нашему родному дому, которое, совершенно непонятно почему порою встречается в этой далёкой стране. А здесь, на первых шагах знакомства с ней, проблема неожиданно явилась в самом прямом смысле, хотя и в довольно смешном виде.

Из Франкфурта-на-Майне я полетел через Атлантику впервые на прекрасном Боинге, для уверенности при встрече с всесильными в небесах не имеющим тринадцатого номера кресел, но зато оборудованным всеми удобствами для пассажиров. Главное из них – телевизор, вставленный в спинку стоящего перед тобой сидения. Сразу были отброшены мысли о скучном длительном перелёте. Американцы, как я думал, признанные специалисты весёлых телевизионных шоу, и сумеют скрасить однообразие. Уже минут через двадцать я разобрался, что к чему, и голубенький экран засветился обещающим светом. Предлагалось для начала посмотреть новости о различных достижениях науки и техники. Очень интересен был первый сюжет. Где-то в Скандинавии изобрели комплексное устройство, которое узнавало состояние шофёра и выключало двигатель, если тот начинал засыпать. Года два до этого я заснул за рулём, и поэтому был очень рад, что кто-то взял на себя заботу о моей безопасности.

Второй сюжет был связан с актуальной проблемой исчезновения на земле питьевой воды. Оказывается, и здесь интеллектуалы добились очень больших успехов. Новатором в этом случае выступила дама, которая убедительно показала, что очень большой расход воды происходит при смыве туалета, но его можно легко избежать. Она изобрела, похожий на совок для ловли бабочек, мешочек, который можно крепить в унитазе для сбора субстанции, а после окончания процесса, механически перекрыть поверху и выбросить в таком виде в мусор. И вот тут произошёл позорный сбой американской техники. Очень натурально показанное начало закрытия лотка с его содержимым неожиданно самостоятельно вновь вернулось на экран и начало с садистским настроем повторяться вновь и вновь.

Сначала я спокойно ожидал конца этой вакханалии, лишь тихо пытаясь повлиять на него периодическим нажатием на все имеющиеся кнопки. Затем, потеряв терпение, стал исподтишка поколачивать кулаком по экрану и окружающим поверхностям. Тоже проделал и пришедший мне на помощь сосед по креслу – здоровенный араб из службы безопасности парижского аэропорта. Однако американская штучка была сделана на славу и легко переносила подобные удары судьбы. Наконец, вмешалась бортпроводница, но и она оказалась неудачницей. Единственное, что ей удалось – это полностью выключить аппарат из сети и оставить меня наедине с грустными мыслями о вечном. Интересно, что злой рок преследовал и на обратном пути. Когда я также неосторожно включил телевизор, там начался знакомый рассказ о засыпающем водителе и, не дожидаясь роковой развязки, я выключил его и вновь, теперь уже в другую сторону, летел, как и на родных самолётах, без всяких издевательств над личностью, тихо и убаюкивающе.

Интересно, что и следующее знакомство с достижениями человечества в США связано опять с тем же подарком Запада. Я приехал с аэродрома к другу и, естественно, рванул в туалет. Уровень в унитазе был очень высокий, и я предложил заняться прочисткой системы. «Здесь надо менять другую систему. А эта как раз мне нравится. Она позволяет избегать излишних запахов, легче производит смыв». И, действительно, это изобретение мне понравилось. Но вот что оказалось сюрпризом. Кроме него, я не увидел в США, которые казались издалека богатейшей и, соответственно, напичканной новшествами и удобствами для людей, чистотой и экологическим здоровьем, а также демократическими достижениями, ничего примечательного и вызывающего повышенный интерес. Ничего!

Большинство домов, в том числе и моего приятеля – профессора университета, было сделано из фанеры с промежутками между стен, в которые проникали белки и крысы и громко царапались по ночам. К этим неказистым строениям я был готов, читая накануне поездки книгу И. Ильфа и Е. Петрова «Одноэтажная Америка». Безусловно, думалось, что с тех пор, когда в эту богатейшую страну путешествовали наши великие одесситы, их земляки, захватившие многие командные высоты в этом «плавильном котле» наций, сумели многое поправить. Оказалось, не сумели, не поправили, как любит повторять Анатолий Борисович. Вероятно, где-то и для кого-то многое стало лучше и сверхкомфортабельнее. Но не у всех. Как писали наши одесско-сиамские близнецы, сросшиеся, кажется, не только мыслями, но и телами: «Нью-Йорк – город пугающий. Миллионы людей мужественно ведут здесь борьбу за свою жизнь. В этом городе слишком много денег. Слишком много у одних и совсем мало у других. И это бросает трагический свет на всё, что происходит в Нью-Йорке».

Вот их описание восьмидесятилетней давности: «Газетчики кричат так, что, по выражению Лескова, надо потом целую неделю голос лопатой выгребать. Мы шли по узким вонючим улицам. Ночлежный дом Армии спасения – горьковское «На дне» в американской постановке. В гостинице коридоры узкие, комнаты маленькие, потолки невысокие. Заказчик ставит перед строителями задачу – втиснуть в небоскрёб как можно больше комнат». Немало подобных произведений архитектуры я увидел и в нынешнем главном городе мира. Но, что бросается в глаза, и резко отличается от былого – небывалая высота и размеры вестибюлей. Кажется, что заносчивые американцы поняли свою промашку с маломерками. Но так как основные критиканы никогда не будут проживать в дорогущих небоскрёбах, и судят о них только по первым этажам, назойливо попадающим в их поле зрения, они и заказали непостижимые по шику и по помпезности входные апартаменты. При виде этих хором так и лезет в голову мысль: «Они же очень рациональные люди. Зачем же им такое дурное расточительство. В этих пустотах можно разместить десяток наших весьма экономных кампаний. Хотя и у них появляются подобные замашки. Дурной пример – заразителен!»

А вот другое наблюдение наших классиков, казалось бы, ушло в небытиё. Речь шла о еде: «Как же получилось, что богатейшая в мире страна, страна хлебопашцев и скотоводов, золота и удивительной индустрии, страна, ресурсы которой достаточны, чтоб создать у себя рай, – не может дать народу вкусного хлеба, свежего мяса, сливочного масла и зрелых помидоров? Мы видели под Нью-Йорком пустыри, заросшие бурьяном, заглохшие куски земли. Здесь никто не сеял хлеб, не заводил скота. Мы не видели здесь ни наседок с цыплятами, ни огородов. Видите ли, – сказали нам, – это просто не выгодно. Здесь невозможно конкурировать с монополистами с Запада. Где-то в Чикаго на бойнях били скот и везли его по всей стране в замороженном виде. Откуда-то из Калифорнии тащили охлаждённых кур и зелёные помидоры, которым полагалось дозревать в вагонах. И никто не смел вступить в борьбу с могущественными монополистами.

Но в Америке дело народного питания, как и все остальные дела, построено на одном принципе – выгодно или не выгодно. Какому-то дельцу выгодно продавать жевательную резинку – и народ приучили к этой жвачке. Кино выгоднее, чем театр. Поэтому кино разрослось, а театр в загоне».

Хотя и в единичном экземпляре, я сумел убедиться в обратном. Мы высадились с парома на берег Манхеттена, и вдруг в углу портового парка я увидел вроде бы старого знакомого-огород, обнесённый специфической кустарной загородкой. Мой сопровождающий объяснил, что этот участок передан вьетнамцам для выращивания лука и других овощей. Ну, конечно же. Сколько подобных огородов я встречал в Союзе и даже пользовался их продукцией. Но как могли американцы ради свеженькой зелени для народа пойти на разбазаривание безумно дорогой земли в центре Нью-Йорке, из-за чего они громоздят такие страшные и вредные для здоровья небоскрёбы. Вероятно, принципиально изменилось отношение властей к своему народу. Я уже почти согласился привести в книге этот свой неожиданный вывод, но в это время по телевизору выступил наш главный санитарный врач Г. Онищенко и заявил, что мы прекращаем покупать американское мясо. Оказывается, они применяют какие-то там химикаты для ускорения роста скота, которые одновременно могут плохо влиять на здоровье человека. Так что горбатый капитализм только могила исправит. Они могут спрятать свои попытки обмануть, но никогда не примут на вооружение наш социалистический лозунг: «Всё во имя человека, всё во благо человека». У них свои правила поведения, как говорилось в «Одноэтажной Америке»: «Те деньги лучше, которых больше».