Бесы в погонах - Михаил Серегин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Взревели двигатели, и машины, одна за другой, съехали со двора.
– Удалось! – прошептал в ухо священнику Санька. – Ей-богу, удалось!
– Не будем терять времени, – сурово отозвался отец Василий. – Нас не для того прикрыли, чтобы мы слезами умиления…
Санька подтянул сползающие, взятые из поповского гардероба штаны, застегнул ремень еще на одну дырочку и в знак готовности кивнул.
– Ну че, пошли, – раздалось на улице, и они замерли.
По крыльцу тяжело протопали армейские ботинки и слегка скрипнула входная дверь.
– Ничего себе домик у попа, – недобро хмыкнул в темноте коридора один из незваных гостей. – Чтоб я так жил!
Отец Василий и Макарыч прижались к отделанной деревом кухонной стене по обеим сторонам двери, а Санька поначалу заметался, а потом внезапно успокоился и нагло сел на стул прямо напротив входа.
– Да, неплохо батюшка хатку свою отделал, – оценил работу трех лет второй омоновец. – А че мы с тобой делать здесь будем? Пошли на двор. Покурим.
– Потом покурим. Пошли осмотрим все для начала. Интересно, он что, один живет? Без попадьи?
И только теперь до священника дошло, что оставленные в его доме омоновцы и понятия не имели, кто именно был внутри до отъезда машин, и абсолютно уверены, что здесь теперь совершенно пусто. Он приложил один палец ко рту, а вторым показал Макарычу в сторону окна: мол, если все будет спокойно, трогать никого не будем, втихую уйдем. Макарыч кивнул: это было разумно. Лишь бы ребятишки не поперлись на кухню…
– Оп-паньки! – прогремел из коридора удивленный голос. – А это что еще за фрукт?
– Чаю будешь? – серьезно спросил сидящий напротив двери Санька. – А то есть свежий, Виталий Сергеевич пил…
– Я не понял, ты кто? – спросил омоновец и шагнул за порог.
Макарыч и священник не трогали его долго, очень долго. Омоновец уже сделал два шага вперед, успел внимательно оглядеть и Саньку, и помещение… а тот, второй, все не появлялся. И только когда омоновец, что-то почуяв, скосил глаза и понял, что у двери стоит по меньшей мере еще один человек, священник признал: дальше тянуть нельзя и парня надо валить.
И в этот миг в дверях появился второй.
– С кем это ты… – начал он и в следующий миг охнул и загнулся от мощного удара в живот.
Рубоповцы все взяли на себя: Макарыч быстро обездвижил того, что стоял в дверях, а Санька стремительно бросился на второго. И через две минуты они уже волоком тащили бесчувственных ребятишек в подвал, чтобы там приковать их собственными наручниками к толстенной отопительной трубе.
Священник осторожно выглянул в щель между занавесями во двор, но было не похоже, чтобы сторожить поповский дом оставили кого-нибудь еще, кроме этих двоих. Тихо, пустынно и темно.
«Интересно, Скобцов сейчас дома? – подумал священник. Дом, в котором проживал теперь начальник местной милиции, он знал. – Вот удивится, когда мы втроем к нему заявимся! Или не удивится? Ладно, лишь бы в область вслед за омоновцами не умчался…»
Он сходил в спальную комнату, бережно взял спящего без задних ног Мишаньку и прижал его к груди. Сама мысль о том, что, повернись что не так, и его сынишка останется сиротой, разрывала ему грудь. Но он не имел права зацикливаться на этих мыслях, а потому вздохнул и решил идти до конца, чего бы это ему ни стоило.
Из подвала вышли Макарыч и Санька. Мужики переглянулись и, не сговариваясь, рванули к дверям. Теперь каждая секунда была на вес золота: женщин могли демаскировать в любой миг. Если уже не демаскировали.
Они выскочили во двор, быстро прошли вместе со священником к придорожной кафешке, и отец Василий подошел к задумчиво сидящей под почти пустым навесом Вере.
– Приглядишь? – только и спросил он.
– Конечно, батюшка, – серьезно сказала Вера и приняла Мишаньку. – Уй, ти мой маленький! Ну, иди к тете Вере… А вы сами-то надолго уходите?
– Теперь и не знаю, – честно признался священник.
Вера сокрушенно покачала головой, но ничего не сказала. Она была достаточно умной женщиной.
* * *Они вернулись к дому попа, спустились на бегущую сквозь камыш извилистую тропинку, стремительно промчались к Студенке, не разуваясь, чтобы быстрее бежать, перебрались по дамбе на ту сторону и минут через пятнадцать интенсивного бега оказались в новом микрорайне неподалеку от Волги. Квартира Аркадия Николаевича Скобцова была именно здесь.
Отец Василий кинулся к знакомому подъезду и тут же схватился за голову: на превосходной стальной двери стоял кодовый замок и домофон. Вызывать Скобцова по домофону не хотелось: может сдрейфить мужик. А если еще додумается с перепугу наряд вызвать, тогда и вовсе кранты! Санька наклонился и с минуту повозился с замком, но вскоре признал: это ему не по силам.
– Какой у него этаж? – хрипло поинтересовался Макарыч.
– Третий. Вон он, – отошел в сторонку священник, чтобы поточнее идентифицировать лоджию начальника милиции и не ошибиться.
– Санька, ты пойдешь вперед, – решительно распорядился рубоповец. – А потом и нас запустишь.
Священник глянул вверх и через секунду признал, что это возможно. Не теряя времени, они с Макарычем подошли под балкон, скрестили руки замком, и Санька без долгих раздумий встал ногами в замок и, подкинутый вверх, крепко зацепился за козырек, подтянулся и, изогнувшись всем телом, перехватился за край балконного ограждения.
– Хорошо еще, что не застеклен, – прошептал Макарыч.
– Аркадий Николаевич просто не успел, – так же тихо ответил священник. – Они сюда всего две недели как въехали… Я квартиру освящал.
Санька аккуратно и точно, балансируя на ограждении лоджии второго этажа, по-кошачьи изогнувшись, зацепился за следующий, едва выступающий козырек и вскоре уже оказался этажом выше, на лоджии подполковника Скобцова.
– Молодец, Сашок, – прошептал священник, и в следующий миг лейтенант перелез через ограждение и, было слышно, скрипнул балконной дверью.
– Нет, неосторожный у нас все-таки начальник РОВД, – сокрушенно покачал головой майор. – Ну разве так можно?
И в следующий миг они услышали пронзительный визг.
– Аркаша-а-а!
– Ох, блин! – заметался Макарыч и тут же нажал кнопку домофона: в один миг все переменилось и бояться стало поздно.
Там, наверху, загрохотала мебель, раздался рассерженный мужской голос, и вдруг все стихло. Майор давил на кнопку вызова с такой силой, словно от этого зависела вся их дальнейшая судьба.
– Да… – раздался из микрофона искаженный, но все-таки узнаваемый голос начальника милиции.
– Аркадий Николаевич, это я, Пасюк! – заорал Макарыч. – Как там мой пацан? Не убили вы его?!
Было слышно, как Скобцов поперхнулся.
– Живой… – откашлявшись, произнес начальник милиции.
– Слышь, Аркадий Николаевич! – все так же надрывно прокричал в домофон Макарыч. – Разговор есть. Пусти ты нас ради бога!
– А кто еще с тобой? – поинтересовался Скобцов. – Неужто батюшка?
– Я, Аркадий Николаевич, – отозвался священник.
– Надо же, вся компания в сборе… – недобро хмыкнул начальник местной милиции. – Ладно, проходите…
В двери что-то щелкнуло, и Макарыч рывком потянул дверь на себя. Они нырнули в чистый, сухой, прекрасно освещенный подъезд и помчались по лестнице.
– Блин! – беспрерывно повторял Макарыч. – Вот, блин! Лишь бы не выпендривался! Только бы выслушал…
* * *Когда их запустили в квартиру, бледный как смерть Санька сидел в зале на ковре и держался за голову, а из-под его пальцев обильно сочилась кровь.
– Что же вы без предупреждения? – раздраженно попенял Макарычу начальник милиции. – Я уж стрелять хотел! Говнюки! Убил бы пацана ни за что! Это же Мальцев? – Он тронул Саньку за плечо. – Эй! Отрок! Ты же Мальцев?!
– Ага, – сомнамбулически покачнулся Санька.
– Анечка, – повернулся к испуганно завернувшейся в халат жене Скобцов. – Давай-ка сюда аптечку. Надо этого доброго молодца обработать… Ишь чего удумал! Через балкон забраться! Тоже мне Ромео…
Жена быстро убежала в кухню, а Скобцов натянул трико и повернулся к мужикам.
– Я так понимаю, вы или каяться, или защиты просить прибежали.
Макарыч и священник дружно закивали головами: пытаться доказать что-то свое прямо сейчас было неумно.
– А не поздновато ли спохватились?
– Новые обстоятельства открылись, Аркадий Николаевич, – серьезно произнес майор.
– А я ведь говорил тебе, Макарыч, не трогай Якубовых, – покачал головой Скобцов. – Не трогай! А ты что сказал? Помнишь?
– Помню, – обреченно признал майор.
– А ты сказал, что область меня поддерживает, – злопамятно напомнил Скобцов. – И вообще, я самый крутой, и ты, Аркадий Николаевич, в мои дела не суйся, я сам с усам…
В зал вошла жена Скобцова с аптечкой. Она присела на колени напротив Саньки и отняла его руку от головы.
– Не бойся, я хирургическая сестра, – мягко улыбнулась она. – В этом разбираюсь…