Копельвер. Часть ІІ (СИ) - Карабалаев Сергей

Но Вида не слушал его. Он знал, что гостей, пусть и таких, как эти люди, нужно было сначала напоить и накормить, оказать радушный прием, и уж потом говорить с ними о делах да отдавать приказы.

— Я — Вида, — продолжил он, — хардмар этого отряда. И я ищу для себя новых воинов.

Один из тех, что был в кандалах, поднял голову и просвистел, плохо выговаривая оннарские слова:

— Ты, видать, ошибся в нас, но здесь нет воинов, одни рабы.

Асда с размаху ударил его в живот, так, что говоривший, упал на колени, беззвучно раскрывая рот.

— Не трогать! — заорал Вида. — Никого не бить! Здесь все — наши гости. И мы окажем им почет и уважение. Вставай! — обратился он к рабу.

Того подняли на ноги.

— Расковать их! — коротко приказал Вида. — Пока я и впрямь говорю лишь с рабами, а мне нужны свободные воины.

Ширалам достал ключи, которые хранил в сапоге, и начал медленно расковывать рабов. Вида ждал, что как только пленники почуют, что больше не связаны друг с другом, то попытаются бежать или напасть на оградителей, но этого не произошло. Рабы стояли перед ним, не шелохнувшись, не подняв глаз от земли.

— Дорога была долгой, — продолжил Вида. — И вы устали. Разделите же с нами то, чем оделили нас боги, а потом и поговорим.

— И мы? — вдруг спросил один из тех, кто пришел по своей воле. Это был крупный лысоватый всгорец, с маленькими глазками и очень опасным ножом, которым он умело пользовался.

— И вы, — подтвердил Вида. — Оградители!

Его воины опустили руки на рукояти своих мечей, ожидая приказа.

— Проводите наших гостей в свои шатры. И угостите их всем тем, что есть в наших казанах.

Совсем не такого приема ждали и его люди, и пришлаки. Последние неверяще оглядываясь, ожидая удара в спину. Но хардмарины Виды, давно привыкнув к странностям своего хардмара, лишь вздохнули и начали расходиться по шатрам, подзывая остальных.

— Ракадар! Асда! Уйль! — позвал Вида. — Поглядите, чтобы не было драки. Кровь мне не нужна.

Все три хардмарина согласно кивнули и разошлись по шатрам. А Вида с Валёном остались на лобном месте, чтобы решить, как им быть дальше.

— Эти люди должны здесь остаться. Должны служить мне по доброй воле.

Валён почесал светлую кудрявую голову.

— О какой воле ты говоришь, хардмар? Ее у них нет. Им нужен кусок хлеба да пара крепких сапог. Накормишь их, обуешь, оденешь, и они умрут за тебя.

Виде такой совет совсем не понравился, но спорить он не стал.

— А койсойцы?

— Они уж тем более, — усмехнулся Валён и, немного помолчав, добавил: — Меня приговорили к виселице за убийство. Меня должны были казнить поутру, но я сумел сбежать. Знаешь почему? Дух мой не был сломлен пытками. И я благодарю богов, что меня приговорили к смерти, а не к пожизненной каторге, иначе я был бы таким же, как и эти люди. Живым снаружи, но мертвым внутри.

— Я понял тебя, — кивнул Вида.

Они постояли еще немного, решая, куда поселить пришлаков и как их всех прокормить. Вскоре к ним подошел Ракадар и сообщил, что и оградители, и гости поели и теперь самое время начать разговор.

— Сейчас ты выберешь воинов в свой хард, а я — в свой, — сказал Вида Валёну.

Все собрались на том же месте, только гости уже не глядели зло и недоверчиво. Похлебка, хлеб и вино сблизили многих гораздо быстрее и лучше, чем долгие разговоры. Да и сами оградители перестали презрительно коситься на новых братьев.

— Я рад, что могу принять вас так, как принимали гостей у меня дома! — громогласно начал Вида. — Еда да питье — лучшие друзья любого охотника, как говорят в Низинном Крае.

Многие засмеялись.

— А теперь я скажу вам о том, зачем выкупил вас на торгах и зачем мои люди позвали вас сюда. Этот отряд — единственный заслон между Северным Оннаром и Рийнадрёком. Живой стеной стоим мы, охраняя покой государства и отбрасывая отряды набежчиков от наших границ. Последняя наша битва была не столь удачна, как прежние, и мы потеряли хард наших воинов. Наших братьев.

У Виды увлажнились глаза, когда он вспомнил Умудя и Хараслата.

— Наш отряд невелик, не чета многотысячным войскам, но зато здесь нет слуг и нет господ. Здесь нет рабов и нет их хозяев. Мы все тут друг другу братья, готовые отдать жизнь за того, кто рядом. Мы бьемся с врагом и гибнем на границах, но такая смерть лучше смерти в пьяной трактирной драке или на большой дороге от рук разбойников, лучше смерти в кандалах и от плетей. Ибо умирать легче, когда вокруг друзья, а не враги.

Ему вспомнился лес и волки, которые готовы были убить его. И то, с какой надеждой забилось его сердце, когда он понял, что имеет союзника и друга в той битве с волками.

— Вы найдете здесь то, что дороже золота, что сильнее славы, что крепче тверди земной. Останьтесь здесь, клянитесь мне и служите господарю Северного Оннара верой и правдой, и я обещаю вам, что отныне и навсегда вы позабудете ту жизнь, что вели раньше! Станьте свободными людьми и свободными воинами, добывающими честь в бою, и я поклянусь вам, что никто не вернется в рабство, в темницы или в кандалы. Я не казню никого! Здесь нет плетей и палачей. Здесь братья!

Вида закашлялся и не договорил.

— Ты купил наши жизни, — подал голос все тот же раб, что говорил с ним раньше. — Ты наш хозяин, хочешь ты этого или нет. Мне не нужны ни твои милости, ни жалость. Я заслужу свободу своими делами, и лишь потом уйду отсюда.

— Как тебя зовут? — спросил Вида, пораженный такими речами.

— Керел, — ответил тот. — Керел Обдомар.

Раньше Вида часто спрашивал себя, как Хараслат с первого взгляда понял, что перед ним был стоящий воин, а не необученный босяк? А теперь, став главным хардмаром, он и сам научился различать людей. Этот раб, что так нахально скалил зубы и дерзко отвечал на вопросы, был не похож остальных, которые давно потеряли человеческий облик.

— Валён! — указал Вида на тех, кто пришли в отряд по доброй воле и теперь кучкой стояли по его левую руку. — Поговори с ними.

Валён кивнул.

— Керел, — обратился Вида к койсойцу, — а ты иди за мной.

Койсоец, победно окинув всех взглядом, грузно зашагал вслед за Видой.

Хардмар привел его в свой шатер.

— Располагайся, — сказал он. — И расскажи о себе.

Керел откинулся на подушках.

— Что ты хочешь знать обо мне, хардмар? — нагло спросил он Виду.

— Все, что захочешь мне поведать, — ответил Вида.

— Нет ли у тебя чего, чем мог бы я смазать горло? Рассказ-то получится длинным.

— Позади тебя есть бутыль из черного стекла. Там водка.

— Благодарствую, хардмар, — поднял он бутыль и сделал глоток. — Койсойская!

Вида усмехнулся.

— Раньше я думал, что дряннее напитка еще не придумали в этом мире, теперь что в рот не возьму, так все водой кажется.

Керел расхохотался — ему сразу расхотелось нагличать и дерзить. Такой хардмар ему нравился.

— Я — знахарь, — начал он без всяких предисловий. — И ксененежич. Обучался лечебному делу аж в самом Опелейхе. Оттуда и выучил ваш язык.

— Ксененежич? — спросил Вида. Он был наслышан об этом племени от Асды.

Керел кивнул.

— Хочешь узнать, как я оказался в Койсое, верно? Я скажу… Ксененежичи не любят незваных гостей, почти как всгорцы, с которыми мы делим одну землю! Однажды дозорные заметили на наших высотах отряд чужаков. Они сказали, что отрядец тот был маленьким и слабым. Отправилось двенадцать воинов. — Керел сделал еще глоток. — Одни лишь боги ведают, что там было, а чего не было. Но не вернулся никто. Наутро мы пошли поразведать, что же случилось с нашими друзьями, и нашли мы лишь троих. Раненых, которые еще жили. А были и мертвые. А когда мы понесли живых вниз, по крутой тропке, по которой так трудно идти и совсем нельзя убежать, на нас и напали, — тут он грязно выругался. — Проклятые нордарские свиньи! Мы, бывало, тоже нападали на их торговые обозы, но так кто нынче живет лишь честным трудом? А они отомстили нам. Сторицей отплатили за все обиды. Сковали по рукам и ногам и переправили в Койсой на торги.