Звезды без глянца - Клэр Нейлор

— По-моему, это слишком. Черт подери! — проворчала Лара, и дверь вдруг со скрипом открылась.

— Перестань, разве тут не здорово? — Прочитав в ее взгляде явное безразличие, я поняла, что ответ отрицательный.

Когда растворилась дверь, я огляделась, надеясь обнаружить за ней хозяина и поблагодарить его за гостеприимство, но похоже, что она открылась сама по себе. Мелкая дрожь пробрала меня, когда мы входили в похожий на пещеру холл. И хотя дом не изобиловал мебелью и отовсюду свисала паутина, он производил впечатление не дома с призраками, а скорее обитаемой и оживленной усыпальницы голливудского гламура. Каждая деталь дома была невероятных размеров, начиная с каменных плит из песчаника, которые покрывали пол холла и вели к лестнице. На секунду мне стало интересно, что может быть погребено под такими массивными кусками скалы.

— Лара, а чей это дом?

— Понятия не имею, но он потрясающий. Думаю, его хозяйка Бетти Дэвис или, может, Мирна Лой. Кто-то из них работает декоратором, и по-моему, этот контракт закончился только на прошлой неделе.

Позже, от хорошо информированных гостей, я узнала, что здесь никто не жил уже много лет и дом намеревались выпотрошить и придать ему первоначальную красоту. А пока он служил идеальным местом для Хэллоуина, и при виде свисавших со всех сторон трупов размером шесть на восемь футов я решила держаться поближе к Ларе. Где-то вдалеке я слышала голоса, но освещение было таким тусклым, а стены задрапированы такой плотной черной тканью, что я не смогла точно определить, откуда они доносились. Я почувствовала, как что-то касается моего локтя, и вдруг из темноты вылетела голова и остановилась в дюйме от моего лица. Я закричала так пронзительно, что могла бы составить серьезную конкуренцию Дженет Ли на кастинге для «Психоза». Это была отрубленная голова с ненастоящей кровью. Она болталась передо мной, и я услышала смех в дальнем конце холла. Наверное, лучше не ходить на вечеринки в Хэллоуин в Голливуде. Здесь их принимают слишком серьезно, на мой взгляд. Я посмотрела на Лару и удивилась. Слева от меня ее уже не было, она обхватила меня за талию, спрятавшись, как маленькая девочка.

— Лара, с тобой все в порядке?

Она взглянула на прыгающую голову и от удивления захлопала своими большими глазами:

— Боже, она как настоящая! Эти больные свихнувшиеся художники, наверное, целый день на нее убили. — Она оторвалась от меня и засмеялась над собой: — Господи, я что, волнуюсь?

Я хотела ответить ей, что да, но вместо этого улыбнулась, когда она поправляла свой парик. Парик этот был потрясающий. Добрых два фута в высоту и с птичьим гнездом. Красную отметину от гильотины и алебастровую кожу дополняла одежда восемнадцатого века, позаимствованная у знакомого костюмера. В этом темном коридоре Лара выглядела зловеще-призрачной, невероятно крутой и очень грустной.

Когда мы наконец перебрались в другой конец дома, благополучно донеся свои завтраки в своих желудках, вечеринка была в самом разгаре. По ледяным скульптурам струилось розовое шампанское, а убийца из «Крика» подавал закуски, оформленные в виде отрубленных пальцев. Я схватила один такой пальчик с подноса, забыв поблагодарить скрюченного монстра-официанта. К моему удивлению, гости постарались со своими костюмами на славу. Обычно жителя Лос-Анджелеса невозможно заставить вылезти из «вьетнамок», но сегодня вся безвкусная круть была развеяна по завывающему голливудскому ветру, а звезды и режиссеры, которые обычно слишком серьезны, чтобы наряжаться, превратились во Франкенштейнов и Дракул с таким количеством фальшивой крови и отрубленных конечностей, что мне стало не по себе. По всему было видно — для них это захватывающий эксперимент. Я в своей форме французской горничной смотрелась простодушной дилетанткой.

К счастью, через час, когда мой веничек украл перевозбужденный шмель, а мои чулки порвал своей кольчугой рыцарь в сияющих доспехах, я походила на дешевую шлюху с Сансет, которая заглянула сюда после оргии. Это как раз было ужасно в тему. Я уже прочесала гостей в надежде наткнуться на Люка Ллойда, но поняла, что узнать даже собственную мать тут было бы затруднительно. Здесь собралась лощеная голливудская тусовка — очень крутая компания. Я то и дело обновляла свой блеск для губ и была начеку: едва ли я переживу очередное фиаско, если снова случайно натолкнусь на кого-нибудь в таком публичном месте; это уже стало действовать мне на нервы. Плохо то, что он кажется таким милым. Таким искренним. На самом деле мне просто надо постоянно напоминать себе о том, что он, может быть, не более искренний, чем тот Невероятный Халк, который подавал сашими из тунца.

Как я и предсказывала, Лара представила меня парочке гостей и смылась в потоке приветствий и восхищений, оставив меня обсуждать с гримершей, которая была одета, как Мэрилин Монро после передоза, ее грудные имплантаты. Она на все лады расхваливала преимущества соевых бобов над соляным раствором и новое защитное покрытие на силиконовом мешке. Потом, бросив взгляд на часы, чтобы засечь время и узнать, сможет ли она вещать свой трактат еще час, я заметила, что она пристально смотрит на мою ложбинку, которую создавал поддерживающий лифчик «Тайна Виктории». Она поймала мой встревоженный взгляд.

— Ой, прости, что я так таращусь, но скажи мне: кто делал твою грудь? Она такая натуральная. Я хочу сказать, ты только посмотри, какой нежный изгиб!

И не успела я оглянуться, как она уже мяла мою грудь обеими руками и сжимала ее, как будто я корова-призерша на окружных соревнованиях.

— Донни, иди сюда и потрогай! — Она воодушевленно улыбнулась, и ее платиновый парик слегка съехал от восторга. — Не волнуйся, Донни — мой муж. — A-а, ну это совсем другое дело.

Донни очутился возле нас в мгновение ока, его жена взяла его руку и положила на мою грудь. Я тут же узнала Донни. Наверное, потому, что он, хоть и одетый как Майкл Джексон, снял свою страшную резиновую маску а-ля Майкл после операции и я увидела настоящее лицо Донни. Несмотря на покрытую мелкими морщинками кожу и редеющие волосы, он был причиной моих юношеских слез, одним из тех изящных неоромантических героев восьмидесятых с безволосой грудью и локонами, идеально уложенными гелем, совсем как на скульптурах Микеланджело. Если я правильно помню, Донни открыл конкурс «Стань звездой». Надо позвонить родителям в понедельник и спросить, не завалялось ли где-нибудь постера с его автографом. Когда-то он висел у меня над кроватью.

— Потрясающая работа. — Донни смотрел и щупал меня. Сначала одной рукой. Потом в дело пошла и вторая. Я стояла как вкопанная. Мне не хотелось показаться гордой или слишком легкоуязвимой, но вскоре я поняла, что таким макаром они пытаются заманить меня в койку, и если я не прекращу это сейчас, то после очередного коктейля буду давать жару в их постели. И несмотря на то что когда-то я была бы рада этому опыту, а в четырнадцать лет так и вообще продала бы свои ролики, только чтобы Донни схватил меня и увлек к себе — с этой Мэрилин или без нее, не важно, — сейчас я стала гораздо старше, Донни — значительно менее привлекательным, и я понятия не имею, что могла бы делать с ними, даже если бы захотела. Так что я мило улыбнулась и отвела шарящие по моей груди руки.

— Было очень приятно с вами познакомиться. — Я поднялась. — Кстати, они натуральные, — добавила я. К счастью, этого факта оказалось достаточно, чтобы они остались стоять с открытыми ртами, и я воспользовалась возможностью улизнуть. Я отправилась к ступенчатому бассейну, куда, по всей видимости, переместился эпицентр вечеринки.

Ступив во внутренний дворик, я оказалась в толпе задравших голову и устремивших взоры на крышу дома людей. Все обсуждали какую-то сумасшедшую девицу, которая шла вдоль крыши. Они гадали, была ли она гвоздем программы или она все это всерьез.

Я взглянула вверх на затянутое облаками ночное небо и различила на его фоне силуэт в одежде восемнадцатого века, и, не видев Лару уже больше часа, я готова была биться об заклад, что не обозналась даже с расстояния в три этажа: это был ее парик.

Я повернулась к вампиру, стоявшему рядом:

— Долго она там стоит?

— Примерно минут десять. Она кричит что-то про бассейн, что давно мечтала прыгнуть в него с крыши. Надеюсь, парик у нее держится хорошо.

— Господи, неужели никто не попытался снять ее оттуда? — в панике воскликнула я.

Он посмотрел на меня так, словно я с Урана.

— Я ее наркотиками не пичкал. От меня-то что надо?

Я кинулась назад в дом и на всех парах полетела к главной лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. На верхнем этаже оказалось много запертых дверей, и мне пришлось открывать одну за другой, выкрикивая имя Лары, в надежде обнаружить окно, через которое она выбралась на крышу. Потом до меня дошло, что есть еще одна лестница, которая ведет на чердак. Свет был включен, и когда я поднялась на последнюю ступень лестницы, то в маленьком распахнутом окне увидела, как Лара расхаживает в своих пышных юбках по сильно поврежденной покатой крыше и смеется. Я прикинула, что с моего места до нее примерно двадцать ярдов. Теперь я больше не бежала, а спокойно шла, стараясь не испугать ее.