Вниз по течению-1 (СИ) - Уайт Кирра

— Так-так, новая мокрозява, — насмешливо произнес мужчина, ставя графин на стол. — Не успела появиться, как ввязалась в драку.

— Меня спровоцировали, — ответила Мира. Голос был сиплым и каким-то разбойничьим.

— Спровоцировали, — насмешливо повторил он. — А вот свидетели говорят, что зачинщицей драки была ты.

— Вранье! — вспыхнула она.

Он улыбнулся, отпил из бокала. Мира видела, как двигается кадык на его стянутой строгим воротником шее. От жажды пересохло во рту, но просить пить не позволяла гордость.

— Горячность, это хорошо, — произнес незнакомец, ставя кубок на стол. — Но неразумно.

По стенке кубка, мерцая в свете факелов, стекла больша капля. Мира следила за ней, пока капля не спустилась к столешнице и не расползлась вокруг днища.

— Так что? — громко спросил незнакомец.

— А? — Мира вздрогнула и вскинула на него глаза.

— Хочешь вина? — он кивнул на свой кубок.

Она понимала, что должна гордо отказаться, но губы сами прошептали:

— Хочу.

Мужчина со снисходительной улыбкой вылил остатки из кубка в глиняную чашку, протянул ей. Мира отлипла от стены, сделала к нему пару шагов и потеряла равновесие. Комната вдруг перевернулась, и Мира поняла, что упала. Она хотела подняться, привстала на руках, но пол поехал, словно лента травалатора, а потом её накрыла темнота.

…

Очнулась Мира с ощущением умиротворения и даже счастья. В последний раз она чувствовала себя так у бабушки в деревне, когда проснувшись, понимала, что до начала учёбы еще целый месяц, за окном светит солнце, и можно весь день валяться на крыше амбара в душистом сене и читать книжки. Не открывая глаз, Мира попыталась потянуться, как тогда — сладко, до хруста, — но не смогла поднять руки.

Рядом раздался голос того роскошного мэна с креслом и кубком.

— Что скажешь, Бор? — спросил он.

— Что тут сказать, — ответил приятный тенорок. — Продолжительность сеансов кукрения была превышена в сорок раз. Отсюда потеря сознания и прочие «радости». Поразительно, как она не стала кукром. Того, кто с ней это сделал, по-хорошему, нужно наказать за превышение.

Роскошный мэн что-то невнятно проворчал.

— Да, я знаю, ею занималась госпожа Даяна, — судя по интонации, Бор печально улыбался. — В любом случае то, что девушка до сих пор жива, говорит о её больших способностях. Но в ней произошёл сбой.

Мира затаила дыхание, боясь упустить хотя бы слово.

— Что значит сбой?

— Господин Хадар, — со значением сказал Тенор.

— Говори, этот разговор останется между нами, — раздражённо перебил тот.

— Вы знаете, как работает кукрение: мокрозява погружают в транс и он получает дозу счастья. В этот момент в его крови вырабатываются завы, которые мы и используем для обезвреживания воды. Выйдя из транса, мокрозявы не помнят своих снов, только ощущение покоя и умиротворения. Поэтому они хотят повторять сеансы снова и снова, особенно в реалиях своего нечеловеческого существования в Башне. У этой мокрозявы из-за чересчур сильной нагрузки случился сбой: вместо снов счастья она попала в кошмар. Вместо завы в её крови выделилось другое вещество. Мы никогда прежде с таким не сталкивались. Я уже отправил откукренную ею воду господину Окато для изучения. Пока точно можно сказать, что для зарцев она непригодна.

— Точно? — спросил Хадар.

Собеседник усмехнулся:

— Проверено, — он цинично усмехнулся и добавил: — Мы всегда готовы помочь городу в борьбе с нищими.

— И я могу посмотреть на результат борьбы?

— На нищенку-то? Конечно, её увезли в подвал лечебницы.

— Хорошо, я приду чуть позже, — задумчиво протянул Хадар.

Мира почувствовала устремлённый на себя пристальный взгляд и даже дышать стала через раз. Сердце колотилось, как бешеное.

— Я уже распорядился не пускать в город воду, которую кукрила новенькая, — сказал Бор. Надеюсь, успел вовремя. Вот так, несоблюдение…

— Грёбаная Даяна! — вырвалось у Хадара. — Всё ей мало было!

Помолчав, он спросил уже спокойнее:

— И? Что теперь?

— Сожалею, эту мокрозяву вы потеряли, она не сможет больше кукрить. Для вас это бесполезный, отработанный материал. Но она может пригодиться господину Окато.

Миру начала бить крупная дрожь. Боясь, что мужчины заметят это, она попыталась не дрожать, но ничего не получилось — Мира разве что не подпрыгивала на жёсткой подстилке. К счастью, раздались удаляющиеся шаги, и голоса зазвучали теперь не над ней.

— Сожалею, но господин Окато останется без подарка, — холодно произнёс Хадар. — У Великого Хранителя Элсара на эту мокрозяву другие планы.

— Какие, если не секрет?

— Я пока не уполномочен посвящать вас в подробности.

Мира приоткрыла глаза. Небольшая комната с оштукатуренными стенами, окно, возле окна Хадар, рядом с ним невысокий толстячок с добродушным лицом. Длинный коричневый плащ доходил ему до пят и делал похожим на гигантскую тыкву. Хадар достал из кармана туго набитый холщовый мешочек, протянул толстячку, и мешочек тут же исчез в складках его плаща.

— Есть ли у вас ещё что-нибудь лично для меня? — спросил Хадар, глядя на пана Тыкву сверху вниз жгучими глазами.

Собеседник сделал бровки домиком, став похожим на ведущего детского праздника.

— Вы, как всегда проницательны, господин старший агент, — сказал он. — Просматривая сон мокрозявы, я заметил чужое присутствие. Кто-то проник туда и воздействовал на сон извне. Полагаю, именно это спасло её от перехода в сущность кукра.

Мира на расстоянии почувствовала, как подобрался Хадар, словно готовый к прыжку хищник.

— Вы узнали, кто это был? — спросил он.

— Увы, он пожелал остаться неизвестным, — пан Тыква опять улыбался, но Миру его улыбки уже не могли обмануть.

Хадар отвернулся к окну, пару минут смотрел на улицу.

— Правильно ли я онимаю, что некто проник в её кукрение и взял на себя часть нагрузки?

— Да.

Хадар неожиданно развернулся и посмотрел прямо на Миру. Она в испуге закрыла глаза, но поняла, что это бесполезно и вновь открыла. Хадар дёрнул уголком рта, и она поняла — он давно знает, что она проснулась. Возможно, специально увёл собеседника к окну, чтобы тот тоже этого не увидел.

— Понятно, — проронил Хадар и сделал Мире знак закрыть глаза. Она повиновалась. — Что же, спасибо, господин Бор. Не смею вас дальше задерживать.

Они прошли мимо её кровати, скрипнула дверь. Мира судорожно вздохнула, обдумывая информацию. В ушах звучал голос Хадара: «Некто проник в её кукрение и взял на себя часть нагрузки». Некто проник…

Она вспомнила свой кошмар. «Пробуждение», Алька, женщина с сумкой, поход в кафе, Натаха, старуха, толпа… Стоп — ещё был парень, которого она по голосу приняла за Гая. Из всех, кто был в кошмаре, она прежде не была знакома только с ним. Остальные были людьми из её прошлого.

Некто проник в её кукрение и взял на себя…

Но это невозможно! Гай погиб! И тоже стал её воспоминанием, просто она в своём сознании наделила его другой, более привлекательной внешностью. Да, это было логичным объяснением всего произошедшего с ней бреда.

Внезапно её посетила мысль, что этот кошмар мог быть малой частью сна. Той, которую она помнила. А есть ещё та, которую не помнит. Бор что-то говорил о превышении в сорок раз.

А этот крендель Хадар — кто он?! И какие планы на неё у Великого Хранителя? Что-то ей подсказывало — в этом убитом мире хорошего ждать бесполезно.

Дверь внезапно открылась, и в комнату вошли. Мира вздрогнула и запрокинула голову, чтобы посмотреть, кто это. От такого простого движения тут же накатила тошнота, на лбу выступила испарина. Это был Хадар. Он прошёл прямо к её кровати, остановился рядом. Мира видела его красивые, холёные кисти рук, аккуратные ногти. Руки человека, не привыкшего к физической работе.

— Ты всё слышала, — сказал он.

— Но ничего не поняла, — ответила она. Голос по-прежнему как будто принадлежал кому-то другому.

— Совсем ничего? Такая глупая? — он разглядывал её с легким презрением, и Мире изо всех сил хотелось спрятаться под одеялом.