Предатели. Войско без знамен - Игорь Атаманенко

Вот так. Виртуозно владея русским языком, Аджубей сумел завернуть воздушный шарик в подарочную упаковку.

Разумеется, это был не единственный казус, случившийся с Н.С. на американской земле.

Хрущев, казалось, просто жаждал стать героем какой-нибудь скандальной истории. И западные журналисты, освещавшие его пребывание в США, всегда подыгрывали ему, не жалея красок расписывая его эпатажи и анекдотичные ситуации, в которые Н.С. то и дело попадал.

…Однажды поутру Никита Сергеевич, едва захлопнув дверь сановного сортира на ранчо Эйзенхауэра, был атакован ватагой вездесущих репортеров.

На вопрос:

«Ну как вам Америка, господин премьер?»

Хрущев, испытывая необыкновенную легкость в желудке и в мыслях, беззаботно ответил:

«Я, выйдя на пенсию, с удовольствием поселился бы на американской ферме».

Собравшиеся папарацци зашлись в истеричном восторге: коммунист № 1 во всеуслышание признал преимущество капитализма над коммунизмом!

Заявление и фотография советского лидера на фоне клозета были вынесены на первые полосы всех газет Запада…

В 1960 году Хрущев во второй раз посетил США.

Вся Америка готовилась к его визиту.

Местные репортеры, хорошо зная импульсивную непредсказуемость Хрущева и его стремление эпатировать публику, с нетерпением ожидали очередных экстравагантных выходок.

В букмекерских конторах Нью-Йорка, где делались ставки и заключались пари на результаты лошадиных забегов, теперь ставили на русского премьера: как часто он появится на первых полосах газет в качестве фигуранта какого-нибудь скандала.

С еще большим внутренним напряжением ожидали наступления часа «Ч» — начала визита — в советской дипломатической миссии.

Если американцы видели в игнорировании Хрущевым правил приличия и попрании норм дипломатического протокола проявление широты русской натуры, то искушенные дипломаты нашего представительства в Вашингтоне рассматривали эти выходки как бунтующее невежество. Ведь им было известно, что советский руководитель, следуя своей традиции, направляется к американским берегам на борту яхты. В самом ее названии — «Балтика» — присутствовал скрытый вызов.

США всегда отрицали легитимность присоединения прибалтийских республик к Советскому Союзу, обвиняя его в оккупации суверенных государств.

Хрущев, чтобы показать американцам, что ему на их мнение наплевать, поначалу присвоил яхте имя «Советская Прибалтика».

Ситуация была беременна скандалом. К счастью, в окружении премьера нашелся смелый человек, который предложил компромиссное решение, и теплоход (так яхта была закодирована в нашей печати) стал именоваться «Балтика».

Неприятности для советского дипломатического корпуса начались за два дня до начала визита, когда с борта яхты поступила телеграмма-молния за подписью председателя с требованием приобрести к прибытию делегации пять «кадиллаков» последней модели.

Проблема была не в цене покупки. Ну, подумаешь, какие-то 100 тысяч долларов за лимузин (с поправкой на сегодня эта сумма превышает четыре миллиона долларов). Дело во времени. Машины этой марки — штучного изготовления, делались вручную и по спецзаказу. Исполнение заявки — не менее трех-четырех недель.

Куда бы ни обращались наши дипломаты с просьбой поставить машины в двухдневный срок, везде на них смотрели, как на психбольных. И это при том, что каждый раз, в следующей по счету дилерской конторе, дипломаты неизменно увеличивали размер вознаграждения!

Наконец удалось выполнить указание председателя.

19 сентября 1960 года, в день прибытия «Балтики», пять черных лакированных «кадиллаков», стоимость которых в семь раз превышала реальную цену, выстроились шеренгой на пристани в ожидании высоких гостей…

Хрущев не обманул надежд заокеанских обывателей, ожидавших от него умопомрачительных шоу.

Хотите сенсаций? Их есть у меня!

Через пару дней пребывания в Нью-Йорке Хрущев в компании Фиделя Кастро заявился в негритянское гетто — Гарлем, рассадник наркомании и проституции.

Этот район, расположенный в нижней части Манхэттена, между 127-й и 132-й улицами, был закрыт для посещения официальных делегаций и, вообще, для проживания белых. Там стояли многоэтажные кирпичные здания-коробки, как правило, без окон и дверей, где жили, вернее, влачили существование, беднейшие негритянские семьи.

Американцы говорили, что если белый человек случайно забредал в дебри Гарлема, он оттуда уже не выходил.

Что искали там Кастро и Хрущев?

Подрядные политические обозреватели из околокремлевских кругов оправдывали скандальную выходку лидеров СССР и Кубы политической целесообразностью, преподнося посещение Гарлема как вызов, брошенный мировой колониальной системе, ведь Хрущев выступал с разъяснениями постулатов научного коммунизма перед потомками выходцев из порабощенной Африки.

Трудно сказать, насколько преуспел Н.С. в роли миссионера марксизма-ленинизма, но по престижу Советского Союза был нанесен чувствительный удар: белое население Америки, не в силах простить Хрущеву панибратского общения с бездельниками ниггерами, отвернулось от него.

…Забравшись на балкон заброшенного дома, Хрущев стал толкать речь о приближающемся закате империализма и неминуемом наступлении эры коммунизма.

Несмотря па прекрасный перевод, было ясно, что обкуренные марихуаной и основательно проспиртованные жители ночлежек ровным счетом ничего не понимают.

Грязная толпа негров собралась из чистого любопытства — надо же чем-то заполнить свой бесконечный досуг. Да и как не взглянуть на этих инопланетян — лысого и бородатого — они ж просто герои! Нога белого человека годами не ступала в дебри Гарлема, а эти, во дают, — пришли!

Известный краснобай Хрущев, прекрасно владевший «балалаечным» языком, сумел уболтать собравшихся люмпенов, поэтому не раз срывал бурные аплодисменты.

Разомлевший от горячего приема Н.С. в конце импровизированного митинга под одобрительное улюлюкание вошедшего в экстаз сброда передал ключи от двух «кадиллаков» завшивевшим аборигенам.

Знай наших!

На ум приходит анекдот, коллегиально созданный членами разных творческих Союзов СССР. Обвиненные в диссидентстве, они были выдворены из СССР, но оказались востребованными в парижской секции журнала «Континент». Итак:

«Ленин показал, что страной можно управлять коллегиально. Сталин — что ею можно управлять единолично. Хрущев показал, что управлять страной может и дурак. Брежнев — что ею вообще можно не управлять. Горбачев показал, что страной можно управлять заочно, из-за границы».

Анекдоты, как известно, — это гонцы Истины…

Глава вторая

Верноподданный горбачевской катастройки

1982 год — экспедитор, снабженец, прораб, начальник Кемеровского строительного треста. 1983–1984 годы — второй, затем первый секретарь Кемеровского обкома КПСС. С 1984 по 1985 год — инструктор ЦК КПСС по строительству. Одновременно закончил заочную академию общественных наук при ЦК КПСС…

Бакатин еще долго бы находился в последнем эшелоне партноменклатуры, как вдруг на него свалилась Божья благодать в виде Госпожи Перестройки, и в октябре 1988 года он был лично принят ее мессией — генеральным секретарем ЦК КПСС Михаилом Горбачевым.

Войдя в кабинет генсека инструктором, Вадим Бакатин вышел министром внутренних дел СССР, и тут его понесло…

Удобно устроившись в министерском кресле, пользуясь полной поддержкой генсека Горбачева и члена Политбюро Лигачева, Бакатин первым делом затребовал дела платной агентуры влияния, которая использовалась в разработке криминальных авторитетов и воров в законе Советского Союза. И что же? 90 % секретных помощников оперативного состава МВД, губивших свое здоровье в камерах и на зонах, рисковавших своими жизнями, были уволены без выходного пособия и без пенсии! Даже в трудовые книжки им не были занесены, разумеется, в закодированном виде, годы негласной работы на Министерство внутренних дел.

Операцию по ликвидации милицейских агентов влияния Бакатин назвал «Чистое поле». Генералитет МВД промолчал — перестройка!

23 августа 1991 года Горбачев без согласования с Коллегией КГБ СССР назначил председателем Бакатина, который к тому времени зарекомендовал себя образцовым чистильщиком агентурного аппарата МВД. Это наводило на серьезные размышления. Ведь Горбачев и его ближайшее окружение никак не реагировали на предупреждения высших офицеров Комитета об угрозах для безопасности страны. Казалось, генсек решил поставить во главе КГБ своего человека, чтобы «охладить пыл» чекистов, которые, мол, по старинке видят в лице Запада врага СССР. Поскольку отношения с Западом внешне изменились, а сам Горбачев превратился в кумира Европы и США, то органы госбезопасности должны стать «мягче» по отношению к деятельности зарубежных спецслужб на территории Советского Союза. Этот более лояльный подход и должен был обеспечить Бакатин…