Жезл Эхнатона - Наталья Николаевна Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ага, а ведь это – торжественный прием, и не где-нибудь, а в нашем музее…
Как только я поняла, что нахожусь в музее, люди вокруг меня изменились. Теперь это были мои знакомые – сотрудники музея, но не только. Среди них я узнала частного детектива Сороку (с собакой), Вадика Семечкина (он был одет в смокинг, что выглядело ужасно смешно, а на лацкане этого смокинга, там, где обычно прикалывают цветок, сидел хамелеон Люцифер).
Тут же обнаружилась Алюня, она вырядилась в невероятно пышное платье из золотой парчи, но на голове у нее почему-то была ковбойская шляпа.
Я двинулась к ней через толпу, чтобы спросить, как она оказалась на этом приеме – но тут на середину зала вышел Азадовский. На нем был древнеегипетский наряд – полосатая юбка и широкое ожерелье из драгоценных камней, на голове – тщательно уложенный парик, к подбородку приклеена черная бородка.
Как это бывает во сне, я ничуть не удивилась его странному наряду, как будто это было в порядке вещей.
В руке у Азадовского был бокал.
Он постучал по этому бокалу ногтем, чтобы привлечь внимание.
Все присутствующие замолчали, повернувшись к нему. Азадовский еще немного выждал и заговорил.
Однако я ничего не поняла, потому что говорил он на непонятном языке – египетском, что ли?
Все остальные, однако, слушали его очень внимательно – видимо, понимали каждое слово.
Тут я заметила, что теперь все в зале одеты как древние египтяне – и музейные сотрудники, и Сорока, и Вадик…
И только одна я – в обычном, современном платье.
Тут мне стало очень неловко – как же так, я нарушаю дресс-код, это неприлично…
Я хотела тихонько улизнуть, но тут Азадовский повысил голос и повернулся ко мне. И все остальные тоже посмотрели на меня.
Я покраснела и растерянно застыла.
А бокал в руке Азадовского внезапно превратился в жезл с изгибом на конце – ритуальный жезл Эхнатона…
Все дружно захлопали этому фокусу и при этом, слава богу, забыли про меня.
И только было я перевела дыхание – рядом с Азадовским невесть откуда возник карлик с собачьей головой. Он подскочил, выхватил из рук Азадовского жезл и бросился бежать.
И тут все снова повернулись ко мне и закричали в один голос:
– Держи его! Что ты стоишь? Догоняй его!
И я действительно бросилась за карликом, как будто это была моя священная обязанность.
Теперь вокруг не было ни души. Карлик с непостижимой прытью убегал по каким-то узким полутемным коридорам, я, что было сил, неслась за ним.
Бежать было тяжело, как будто вокруг меня был не воздух, а какая-то тяжелая, плотная жидкость. Я хотела было остановиться, прекратить это бессмысленное преследование, но тут же у меня в ушах зазвучали десятки голосов:
– Держи его! Догоняй! Верни жезл!
И я бежала дальше по бесконечным коридорам…
Сначала это были коридоры музея – рассохшийся паркет на полу, тусклая краска стен, неяркие светильники и двери, двери, двери с номерами комнат и названиями отделов…
Но потом коридоры удивительным, необъяснимым образом изменились.
Теперь под ногами у нас были плиты из полированного гранита, мраморные стены украшали рельефы с изображениями богов и фараонов, по стенам пылали масляные светильники.
Коридор, по которому я бежала вслед за карликом, оборвался, вылившись в огромный круглый зал.
По сторонам этого зала возвышался лес колонн, в центре находился большой круглый бассейн, а в центре этого бассейна плавал огромный белый цветок величиной с автомобильное колесо.
Несмотря на удивительные размеры этого цветка, я тут же поняла, что это – белый лотос.
И вот, подбежав к бассейну, карлик с собачьей головой прыгнул в него, подплыл к цветку и непостижимым образом скрылся в чаше из белоснежных лепестков.
Мне некогда было раздумывать.
Я прыгнула вслед за карликом в бассейн, проплыла несколько метров и влезла в цветок, как в лодку…
И тотчас провалилась в темный тоннель, заскользила по нему все быстрее и быстрее…
* * *
Наконец, мой полет закончился. Я упала на пол, но ничуть не ушиблась – ведь это был сон!
Теперь я была в обычной офисной комнате. Столы с компьютерами, стеллаж с документами…
На стене рядом со стеллажом висела картина – заросший тиной пруд и на нем – белые лотосы…
Ну, повсюду здесь эти лотосы!
Я завертела головой: что это за место и как отсюда выбраться?
Вдруг открылась дверь (а я ее и не заметила), и в комнату вошла женщина в строгом деловом костюме.
Я отчего-то испугалась ее – но женщина меня не заметила, она прошла мимо меня, как мимо пустого места… ну да, это ведь сон! Во сне чего не бывает!
Она подошла к картине, сняла ее со стены.
В детективных фильмах под картиной обычно прячут сейфы. Здесь под картиной тоже была маленькая панель с цифрами, вроде кнопочного табло домофона. Женщина уверенно набрала на этом табло четыре цифры – 4579. Раздался щелчок, и тут же стеллаж с документами отъехал в сторону, как дверь купе. За ним оказался темный проем.
Женщина повесила картину на место, уверенно шагнула в этот проем и исчезла.
Я хотела было последовать за ней, но стеллаж уже вернулся на прежнее место.
Тогда я сняла картину со стены.
Под ней, как и прежде, было цифровое табло.
Но я, как назло, забыла, какие цифры нажимала на нем женщина…
Вот незадача!
И тут на стене под табло вспыхнула светящаяся надпись.
Четыре цифры – 4579.
Ну да, вот этот код!
Я нажала нужные кнопки – и стеллаж отъехал в сторону.
Я шагнула в проем…
И оказалась в еще одном огромном зале, освещенном коптящими факелами.
В этом зале, как и в том, первом, должно быть, проходил какой-то прием, вокруг меня толпились люди…
Нет, не люди. Скорее, какие-то уродливые создания, монстры. Или если люди – какие-то очень странные. Одни были с головами животных – собак, кошек, львов, волков, оленей, другие – вовсе без голов. У некоторых вместо головы были каменные шары, у других – головы огромных рогатых жуков или скорпионов.
И все они негромко переговаривались на непонятном языке и словно чего-то ждали.
И тут посреди зала появился тот самый карлик, за которым я гналась, карлик с собачьей головой.
В руках у него был жезл, тот самый ритуальный жезл Эхнатона.
Он гордо поднял его над головой – и в зале поднялся радостный, победный шум.
Монстры бросились к карлику, подняли его на
